Уже в 90-й раз мы называем имя человека, который оказал — к добру ли или нет — наибольшее влияние на события, произошедшие за год. А как в этом году — к добру или нет? Проблема для Дональда Трампа состоит в том, насколько сильно жители страны расходятся во мнении по этому вопросу.
Трудно измерить масштабы того раскола, дестабилизации, которые он вызвал. Этот магнат недвижимости и владелец казино, превратившийся в звезду реалити-шоу и провокатора (ни дня не пробывший на государственной службе, никогда не считавший себя обязанным действовать в чьих-то интересах, кроме собственных), теперь видит перед собой дымящиеся руины огромного политического сооружения — системы, когда-то вмещавшей в себя партии, экспертов, доноров, социологов, то есть, всех тех, кто не представлял себе его прихода к власти или не принимал его всерьез. Учитывая это, Трамп готов (к лучшему или нет) быть президентом.
Для тех, кто считает, что все это к лучшему, победа Трампа является давно назревшей отповедью, отпором закоренелому, надменному и самонадеянному правящему классу. Для тех же, кто считает, что это не к добру, подрыв системы затрагивает еще и ценнейшие нормы цивилизованного поведения, корректности и умения вести диалог, при этом проводится политика, отравленная гнусными потоками расизма, сексизма, национализма. Для своих сторонников он несет с собой перемены — масштабные, глубокие исторические перемены, а не те скудные меры, которые раздают подобно милостыне в картонных стаканчиках; своим же недоброжелателям он внушает страх, связанный и с тем, что он может сделать, и с тем, что могут сделать другие от его имени.
Революция, которую он вызвал, выглядит совершенно по-американски, с отголосками из популистского прошлого, вызывающими в памяти Эндрю Джексона (Andrew Jackson), Хьюи Лонга (Huey Long) и (в самом своем зловещем проявлении) Джо Маккарти (McCarthy) и Чарльза Кофлина (Charles Coughlin). Своим протестом (в котором и надежда, и озлобленность) Трамп нарушил единство партийных рядов и расправился с двумя правящими в американской политике династиями. Однако его победа свидетельствует и о подъеме националистических сил во всем мире — от Великобритании до Филиппин — и способствует высвобождению сил гораздо более мощных, чем то, что представляют собой идеи одного человека.
Мы едва ли можем понять, что сотворило наше поколение, всякий раз подсовывая каждому в руки суперкомпьютер. Если вы сейчас это читаете (в виде печатного текста или текста на экране), велика вероятность того, что вы вовлечены в революцию, которая, возможно, началась с увлекательных (и соблазнительных) гаджетов, а теперь изменила все, что касается того, как мы живем, любим, работаем, играем, совершаем покупки, обмениваемся чем-то. Того, как наши сердца и умы воспринимают окружающий нас мир. С какой стати мы считаем, что дискуссия в нашем обществе будет продолжаться так же, как и раньше — что в ней будут участвовать те же люди, давать те же обещания, действовать теми же методами? Возможно, избранный президент перестанет делать записи в Twitter — но лишь потому, что нашел какие-то другие способы донести людям то, о чем хочет сказать, и будет говорить напрямую с аудиторией, которая хочет это услышать.
Стратегия Хиллари Клинтон, любящей политические решения и верящей в них, оказалась провальной, когда она попыталась превратить эту президентскую гонку в испытание характера, в референдум по кандидатуре Трампа. Но это, конечно же, было понятно. Он ставил столько задач, создавал столько проблем, предлагал так много вариантов американских ценностей. Победа Хиллари в народном голосовании с преимуществом по числу набранных голосов избирателей (хотя в юридическом плане это и не имеет значения) подтвердила то, что главнокомандующим вполне может стать женщина. На самом деле, она раздавила Трампа как конкурента в глазах избирателей, которых больше всего интересует опыт, здравомыслие и характер — качества, которые обычно важны при выборе лидера свободного мира. Даже на момент победы Трампа 6 из 10 избирателей воспринимали его негативно и считали, что он не подходит на роль президента.
Но почти в два раза больше избирателей заботились в первую очередь о том, кто сможет обеспечить перемены, и здесь он опередил Клинтон на 69 пунктов. Теперь ему предстоит пройти следующее испытание. 2016 год был годом его восхождения; 2017 год станет годом его правления, и как у всех вновь избранных лидеров, у него есть возможность выполнить обещания и превзойти все ожидания.
Его сторонники и его критики вместе узнают, насколько он на самом деле убежден в том, о чем говорил. Через несколько дней после выборов он уже был готов идти на уступки во всем: стена стала забором, «коррумпированная Хиллари» — это уже «хорошие люди», и, возможно, стоит подумать и об изменении климата. Далекий от намерения «осушать болото», он скармливал самые лакомые кусочки некоторым из самых крупных «аллигаторов». Вызвало ли это беспокойство среди его сторонников? Его критиков это вряд ли успокоило — почти половина американцев ожидают ухудшения расовых отношений, и многие женщины боятся, что его восхождение к власти происходит явно им в ущерб.
Трамп предпочитает говорить о рабочих, которые толпами стекались на его митинги и думали, что миллиардер сможет стать их трибуном («я их люблю, и они меня любят»), и утверждает, что в каждом случае он будет действовать ради них. Но сможет ли он в век автоматизации разработать новую социально-экономическую политику в отношении рабочих, пересмотреть условия торговых сделок и вновь открыть заводы, одновременно возвышая многих из именно тех людей, которым выгодны те тенденции, которые он обличал?
Чтобы напомнить Америке, что демагогия питается отчаянием, что правда сильна лишь настолько, насколько сильно доверие к тем, кто ее говорит; чтобы расширить возможности «скрытого электората», акцентируя внимание на его негодовании и постоянно говоря о его страхах; чтобы создать будущую политическую культуру, уничтожив вчерашнюю, журнал TIME выбрал «Человеком 2016 года» Дональда Трампа.
