Отличные отношения Франсуа Фийона и Владимира Путина не должны подтолкнуть Францию к одностороннему курсу снятия санкций с России. Внешняя политика в первую очередь требует последовательности.
«Кто ничего не выигрывает, тот проигрывает», — отметила Екатерина II в 1794 году в переписке с баварским дипломатом и литератором бароном фон Гриммом. Эта позаимствованная у Макиавелли формулировка сегодня как никогда актуальна. Разве не легла она в основу дипломатии Владимира Путина, Си Цзиньпина и Реджепа Тайипа Эрдогана? Диалог тех, кто ставят на первое место приобретения (особенно территориальные) и забывают об уважении к границам, с теми, кто дорожат равновесием и статусом-кво, становится все более трудным. Сторонники статуса-кво не могут определиться с поведением по отношению к «ревизионистам», балансируя между жесткостью и диалогом. Все выглядит так, словно правила осторожности были медленно, но верно забыты игроками, которые вновь открывают для себя рефлексы европейской дипломатии XVIII века.
Такая обстановка тем более опасна, что некоторые ошибаются с веком (вроде путинской России), а другие — с родом, думая, что страной можно управлять, как предприятием (Америка Трампа). Поэтому последовательность и осторожность во внешней политике важны как никогда. И наша страна — не исключение из правил. Разве в основе национальной идентичности Франции хотя бы отчасти не лежит ее международная идентичность? Разве наше поведение на международной арене и его восприятие не влияют на наше представление о самих себе? Внешняя политика для Франции — то же самое, что экономические достижения для Германии, сказали бы некоторые, пусть чересчур упрощенческим образом.
Что сегодня означает последовательность во внешней политике? На уровне принципов она подразумевает иерархическую классификацию приоритетов максимально четким образом во избежание противоречий в политическом курсе. Так, в случае Франции нельзя подчеркивать значимость отношений с Германией и в то же время настаивать на односторонней политике снятия санкций с путинской России. Определять отношения с Москвой Париж должен лишь в тесном сотрудничестве с Берлином. Не стоит наступать на грабли начала президентского срока Саркози, когда Франция запустила (пусть и вполне легитимную) средиземноморскую инициативу, предварительно не поставив в известность Германию.
После Брексита и избрания Дональда Трампа отношения Парижа и Берлина как никогда должны быть столпом нашей политики и даже обороны демократии во все более непредсказуемом и опасном мире. Любая другая политика должна быть подчинена этой цели.
Если в основу нашего отношения к миру ложится реальная политика, то нам следует повернуться не к путинской России, а к Китаю Си Цзиньпина. В долгосрочной перспективе Китай может куда больше России извлечь выгоду из нового направления движения мира, которое может возникнуть после избрания Дональда Трампа президентом США. У Китая есть долгосрочное стратегическое видение, тогда как Россия довольствуется краткосрочными тактическими победами. Россия укрепляет позиции на Ближнем Востоке. Китай может воспользоваться «непрофессионализмом» Трампа, чтобы упрочить свою хватку в Азии, на которую приходится 85% роста «новой экономики». Цели совершенно разного уровня.
Действительно ли мы хотим пойти на одностороннее сближение с Россией на фоне ее как никогда спорного поведения и дать консервативной Америке новые предлоги для опасной самоизоляции? Как Япония не сможет без риска пойти на сближение с Россией в качестве противовеса Китаю (совершенно не задумываясь о либерально-демократическом порядке, к которому она с гордостью относится вот уже почти 70 лет), так и Франция не променяет европейскую и атлантистскую позицию на чисто оппортунистический альянс с Россией.
Внешняя политика, судя по всему, не будет играть решающей или даже хоть сколько-нибудь значимой роли в президентских выборах 2017 года во Франции. В то же время непонимание радикального характера нового мира и соблазн краткосрочного выигрыша совершенно не отвечают ее интересам. «Не стоит ради пустячной выгоды ставить под угрозу репутацию перед Богом и людьми», — писала в 1772 году австрийская императрица Мария-Тереза своему министру Кауницу.
