Надежда Савченко — это лучший пример того, как презумпция невиновности политика сменяется презумпцией его же виновности. И благодарить за это украинский нардеп должна лишь саму себя.
Если бы Надежда Савченко отправилась на переговоры с лидерами боевиков сразу после выхода из тюрьмы — соцсети бы аплодировали ее мужеству и отваге. Потому что тогда — в мае 2016-го — она была человеком с самым большим репутационным капиталом в стране. Социологи замеряли ее президентский рейтинг, а эксперты судачили о том, сможет ли совладать с ней действующая власть.
А спустя полгода любые ее шаги вызывают шквал критики. Неважно, о чем идет речь — поездка в Москву на суд к Карпюху и Клыху, выход очередного интервью или просто фотография в соцсетях на фоне герба — любой ее поступок становится поводом для соревнований в острословии. Летом 2016-го ей готовы были простить что угодно. Зимой 2016-го ей не готовы простить ничего.
История Надежды Савченко — это пример того, как можно прогулять репутационное состояние за считанные месяцы. А ведь когда-то ее имиджевое «приданное» было столь велико, что за него сражались партийные лидеры. Юлия Тимошенко делала ее первым номером списка. Банковая — присуждала высшие воинские награды. Издательства готовы были издавать ее книгу, а СМИ стояли в очереди на интервью. А теперь Надежда Савченко снова принадлежит только лишь самой себе.
Хотя, возможно, не только. В конце концов, разочарование в ней наступило не только из-за изначально завышенных ожиданий. Да, образ украинской «Жанны Д’Арк» слишком тяжел, чтобы ему соответствовать, и страна была обречена оказаться в ловушке собственных иллюзий. Но Савченко сумела настроить против себя тех, кого принято называть гражданским обществом. И это произошло не случайно.
Дело в том, что ее переговоры с боевиками прекрасно вписываются в российский сценарий разрешения войны на Донбассе. Потому что с первого дня подписания Минских соглашений Москва пыталась навязать Киеву и миру свою очередность их выполнения. Согласно которой сперва Киев должен амнистировать боевиков, закрепить за регионом автономию, следом — провести выборы с участием коллаборационистов, которым затем Кремль передаст контроль над границей. Более того — Захарченко и Плотницкий настаивают, что выборы на Донбассе должны пройти без участия переселенцев и украинских партий. По сути, Москва хочет, чтобы выборы проходили с участием боевиков, под контролем боевиков и на которых победят боевики.
Киев прекрасно понимает эту логику и сопротивляется ей. И именно поэтому в Москве решили шантажировать Украину судьбой ее пленных. Не случайно боевики отказываются от любых — даже самых выгодных — сценариев обмена пленными: последний раз они сорвали формулу «42 на 228». И это не случайно. Киев может предлагать любой коэффициент обмена, но даже «десять к одному» не заставят лидеров террористов отпустить украинских граждан. Их главное условие для обмена — амнистия для самих себя.
Захарченко и Плотницкий — не более чем марионетки в руках Москвы. И их поведение продиктовано стремлением Кремля победить Украину при помощи ее — Украины — общественного мнения. Для этого «полезные идиоты» будут вбрасывать в общество идеи о том, что обмен пленными срывается из-за недоговороспособности и равнодушия официального Киева. И что любые другие украинские переговорщики способны были бы решить этот вопрос за считанные часы. И если в какой-то момент той же Надежде Савченко боевики по команде из Москвы и впрямь выдадут нескольких украинских солдат или гражданских, то это послужит подтверждением: «плохой Киев» не смог, потому что не хотел, хотя в этом не было ничего сложного.
А следом, скорее всего, мы станем свидетелями очередных рассуждений о том, что войну нужно заканчивать. Что Киев должен напрямую вести переговоры с Донецком и Луганском. Что Москва не является стороной конфликта, а сами боевики настроены на конструктив. Что Украина должна дать Донбассу автономию и восстановить территориальную целостность. И, наверняка, в уставшем от войны обществе такие лозунги найдут своих адептов.
И теперь Надежда Савченко вольно или невольно выполняет роль по «очеловечеванию» Захарченко и Плотницкого. Более того — она решает задачу наделения их субъектностью. Выставляет их как самостоятельную сторону конфликта, прямые переговоры Киева с которой обречены на успех.
Мы можем спорить лишь о том, понимает ли Надежда Савченко ту роль, которую ей отводит Москва в своем сценарии. Она вполне может делать это неосознанно — в конце концов, ее политический опыт ничтожен. А, возможно, она поступает сознательно — на самом деле, это не имеет особенного значения. В конце концов, благие намерения сами по себе совсем не обязательно ведут к воротам рая.
Но есть и вещи, спорить о которых бессмысленно. Например, что ключи от мира на Донбассе находятся не у Киева, а у Москвы. Что некоторые войны идут не до победы, а до истощения. Что Россия стремится перевязать Донбасс георгиевской лентой и вручить Киеву как троянского коня. Что мир любой ценой — не всегда хорошая идея.
Потому что капитуляция — это тоже форма мира. Но она вам не понравится.
