Поводом для написания этой заметки послужила статья о том, что в одной из начальных школ города Ставангера решили запретить детям петь один из традиционных норвежских рождественских гимнов на рождественском празднике. Было также написано, что в рождественских песнях заменили слова «рождество» и «ниссе» (норвежский Дед Мороз). Впоследствии директор школы это опровергла, сказав, что они всего лишь решили не ходить в этом году в церковь, — прим. ред.
«Мы руководствовались мыслью о своего рода нейтралитете», — говорит руководитель рабочей комиссии Совета родителей Арвид Берентсен газете Aftenbladet. Он говорит, что празднования рождества в школах было больной темой уже несколько лет.
Эта мысль — потеря идентичности. Эта мысль — потеря всего, что характеризует норвежские ценности и демократию. Меня от этого нейтралитета тошнит. Как кто-то может ненавидеть себя самого и свою культурную идентичность настолько, что хочет заменить все те слова, что связаны с рождеством и рождественскими песнями, являющимися частью норвежских традиций. Почему мы, черт бы нас побрал, должны быть такими нейтральными? Мы живем в Норвегии, и нам нужна норвежская идентичность, норвежский язык, норвежская культура, норвежская музыка и норвежские ценности.
Сейчас школа отрицает, что они хотели подвергнуть цензуре рождественские гимны, что в школе это только обсуждалось.
Почему мы должны быть нейтральными до такой степени, что какая угодно религия и опасные идеологии могут нас так быстро перекрасить? И нечего удивляться тому, что 3000 норвежцев перешли в мусульманство. И нечего удивляться, что норвежская молодежь принимает ислам и уезжает, чтобы стать боевиками ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ, — прим.ред.), потому что они свою идентичность утратили. Им не на что опираться. Всякий раз, когда я говорю, как же вкусна норвежская еда, мои коллеги возражают: «Да нет, у нас только картошка и кольраби» и принимаются хвалить карри и суши.
Если я говорю, что мне нравится норвежская «халлинген» (норвежский народный танец, — прим.ред.) и «харингфеле» (норвежский народный струнный музыкальный инструмент, — прим.ред.), они со мной не соглашаются. И восхищаются сальсой и хип-хопом. Если я говорю, что Норвегия — это рай, они отвечают: «Да нет, тут холодно, Испания и Таиланд лучше». Норвежские ценности сокращаются до уровня бараньих ребрышек. Откуда у этнических норвежцев эта ненависть по отношению к самим себе? Где их патриотические чувства по отношению к собственной стране? Вы смогли оказать сопротивление немцам, и вы гордитесь своей историей. Сейчас вы бросаете свой флаг себе под ноги и наступаете на него. Куда вы идете?
Когда одна женщина пишет: «Нам не надо, чтобы не, кто приезжает в Норвегию, учили норвежский, потому что английский — международный язык, и мы должны говорить по-английски». Когда многие школы выступают за то, чтобы заменить слова «рождество», и «ниссе», и празднование рождества, и песни на «нейтральные слова», нет ничего удивительного в том, что норвежская молодежь теряет свою идентичность. Нет ничего удивительного в том, что те, кто приезжает в Норвегию, не хотят учить норвежский и интегрироваться в норвежское общество.
Если этнические норвежцы занялись «самоуничтожением», зачем тогда другим суетиться и пытаться интегрироваться и перенимать норвежские ценности? Довольно нейтральности! Настало время для небольшой порции запрещенного слова «национализм», чтобы разбудить этнических норвежцев.
Дорогой директор школы Нюлунд. Вы можете ненавидеть самого себя, но вы не можете ненавидеть Норвегию и норвежские традиции, культуру и язык. Я приехала в Норвегию, чтобы здесь жить, с котлетами, «халлингом», «харингфела», рождеством и «ниссе». Я воспитываю моих детей и внуков так, что они горланят рождественские песни, с нетерпением ждут сочельник и прихода норвежского Деда мороза. А сама я предвкушаю рождественский концерт.
Лили Бандехи
По образованию — учитель и психиатрическая медсестра, помимо того, что писатель и публицист. Я провожу курсы по ментальному здоровью для беженцев, написала автобиографию «Я приехала из Ирана», роман «Равнина, полная маков» и книгу «Ароматные воспоминания о Персии». Из-за того, что я была политически активной и боролась против режима шариата в Персии, мне пришлось бежать из страны, и в 1988 году я вместе со своими детьми приехала в Норвегию как политическая беженка. Я очень скучаю по родине с ее узкими улочками, базарами, ароматами жасмина и роз и поэзией. Я люблю Норвегию с ее водопадами, горами и похожей на рай природой и свободой. Свободой как женщины, так и отдельного индивида вообще.
