«Неужели вас не трогает ни одно из варварских действий, неужели вам не стыдно за казни детей? Неужели нет ничего, о чем бы вам не хотелось лгать? Неужели вам вообще не знакомо чувство стыда?»
Представитель США при ООН Саманта Пауэр не пожалела пороха, когда подвергла нападкам президента Сирии Башара Асада, Россию и Иран во время чрезвычайного заседания в Совете Безопасности ООН во вторник. Она была в ярости и испытывала чувство сильного морального негодования.
Пауэр в своих высказываниях во многом была права, но имела ли она, как самый главный американский дипломат в ООН, действительно моральное право не стесняться в выражениях?
Кто начал беспорядки на Ближнем Востоке вторжением в Ирак в 2003 году? Кто был основной причиной того, что многие десятки тысяч были убиты на поле боя в Ираке? Кто заложил основы для так называемого Исламского государства, ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ – прим. ред.)? Кто пообещал сирийским мятежникам помощь в борьбе за свержение диктатора Башара Асада? И кто нарушил обещание вторгнуться в страну, если силы Асада используют химическое оружие?
Ответ на все эти вопросы: США. Человек, нарушивший обещание, лауреат премии мира Барак Обама. Он не хотел втягивать американских солдат в войну в Сирии, и это совершенно понятно. Но почему он предостерегал Асада от использования отравляющих газов, если на самом деле не думал то, что говорил? Именно после газовой атаки против пригорода Дамаска Гуты (Ghouta) в августе 2013 года сирийский диктатор понял, что с помощью России и Ирана он может подавить сирийское восстание железной рукой, и что это не будет иметь никаких последствий.
В том, что Россия, Сирия и Иран совершили в Алеппо военные преступления, нет никаких сомнений. То, что произошло в последнее время в Восточном Алеппо, оправдать нельзя. Но это не означает, что изображение сирийского конфликта окрашено только в черно-белые цвета. И ответственность несут не только США. Западный мир в целом пассивно взирал на то, что происходит. Шейхи из нефтяных государств Персидского залива вели свою собственную игру, в частности, поддерживая исламистские группы, воюющие против Асада. Они снабжали мятежников оружием и деньгами, но когда Асад стал побеждать, складывалось впечатление, что их энтузиазм угас. Арабские государства очень хорошо умеют держать нос по ветру — и с моралью у них тоже не все в порядке.
Кому же из иностранных участников сирийского конфликта мы должны верить? Российская пропагандистская машина талдычит одно и то же, как будто речь идет о бывшем Советском Союзе. Разумеется, Асад уничтожает только террористов, а когда гуманитарный конвой подвергается бомбардировке со стороны тех, кто не может быть никем иным, как советские или сирийские самолеты, кремлевские политики и генералы это категорически отрицают. Как будто бомбы могли появиться из киберпространства.
Но несмотря на пропаганду и ложь русские занимаются не только дезинформацией. Проблема заключается в том, что мы не знаем, чему нам верить, а чему нет. У Владимира Путина такой проблемы нет, у него дома в России большинство предпочитает верить всему.
Но должны ли мы доверять всему, что исходит от Запада? Разумеется, нет, но в защиту западных стран следует сказать, что ни в Алеппо, ни в других местах в Сирии не так много иностранцев, настроенных критически по отношению к Асаду. Но США и другие страны предпочитают верить большинству из того, что исходит от мятежников и гражданской оппозиции. Во всяком случае, делают вид. Это большая проблема.
В начале сирийского конфликта преобладали спонтанные демонстрации политических активистов, хотя отдельные группы уже в то время изо всех сил пытались провоцировать власти. Потом были созданы группы вооруженной оппозиции, которые на поверхности казались и умеренными, и прозападными. На Западе усиливался оптимизм, казалось, что вот-вот и появится новый союзник на Ближнем Востоке — новая Сирия. Но, разумеется, все оказалось не так. Исламские экстремисты все больше и больше подминали под себя движение протеста. Им это удалось, потому что у них был большой боевой опыт и религиозный фанатизм. Частью их был ИГИЛ, но исламистские организации, такие, как Фронт ан-Нусра (террористическая организация, запрещена в РФ, — прим. ред.) входили в то, что по-прежнему именовалось «группами умеренной оппозиции». Они по-прежнему пользовались поддержкой Запада — хотя в военном сопротивлении Башару Асаду становилось все меньше умеренности и все больше исламизма.
И здесь мы должны отчасти отдать должное Владимиру Путину; в Восточном Алеппо действительно есть те, кого можно назвать террористами, и немало. Но почему же западные страны не отнеслись серьезно к присутствию крайних исламистов и тому, что они делают? Мирное население, которое хотело бежать в контролируемый Асадом Западный Алеппо, расстреливали мятежники; есть все основания верить сообщениям об этом. И откуда нам знать, что гражданское население не использовалось в качестве живого щита?
Будем надеяться, что по мере того, к люди будут выходить из Восточного Алеппо, мы узнаем больше о том, что происходило и не происходило в последнее время. Вопрос в том, кому вы предпочтете верить.
