Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Комментаторы давно называют Россию и Японию потенциальными партнерами, которых связывают общие интересы: в первую очередь опасения перед ростом могущества Китая и его доминированием в Восточной Азии. Однако отношения между Москвой и Токио отчетливо показывают, что в международной политике субъективные факторы в ней гораздо важнее кажущихся рациональными интересов.
Двухдневный (15–16 декабря) визит Владимира Путина в Японию (в родную префектуру премьера Синдзо Абэ Ямагути, а затем в Токио) был прежде всего связан с политикой России в отношении Запада. В японо-российских отношениях заметных перемен он не принесет.
Комментаторы давно называют Россию и Японию потенциальными партнерами, которых связывают общие интересы: в первую очередь опасения перед ростом могущества Китая и его доминированием в Восточной Азии. Однако отношения между Москвой и Токио отчетливо показывают: международная политика — это (что бы ни подсказывали нам сложившиеся клише) не игра в геополитические шахматы, и субъективные факторы в ней гораздо важнее кажущихся рациональными интересов.
Вечные Курилы
Главным препятствием на пути к тесным отношениям Москвы и Токио остается неразрешенный территориальный спор, уходящий корнями во Вторую мировую войну. СССР занял тогда всю гряду Курильских островов, включая так называемые Южные Курилы. В течение последних 70 лет Япония старалась заставить Москву вернуть острова, которые она называет «Северными территориями». С положительным решением Кремля по этому вопросу Токио увязывал возможность заключения мирного договора. Каждый раз, когда японо-российские отношения переживали период оттепели, появлялись надежды, что спор удастся завершить, однако каждый раз японская сторона всех разочаровывала.
Неуступчивую японскую позицию сложно объяснить исходя из категорий рациональной политики. Япония настаивает на возврате четырех островов, считая любые другие решения временными. В данном случае Токио не интересуют потенциальные экономические или стратегические выгоды, которые могут проистекать из контроля над островами. Японская позиция связана как с динамикой внутренней ситуации в стране Восходящего солнца, так и со спецификой послевоенного японского менталитета. Сильные позиции в японской элите удерживают консерваторы. Из-за того, что Япония ограничена в своей внешней политике и политике безопасности, ее великодержавные амбиции находят отражение в символических вопросах. Так, как на внутриполитической арене консерваторы не представляют себе, чтобы императорский трон могла занять женщина, так во внешней политике они не готовы отказаться от нескольких островков, которые, как самый северный остров Хоккайдо, вплоть до XIX века не считались частью Японии.
Россия по меньшей мере последние 10 лет придерживается в отношении Токио последовательной стратегии. Она считает, что японцы должны проявить готовность к широкому политико-экономическому сотрудничеству, подкрепив его конкретными инициативами, и, возможно (хотя необязательно), дистанцироваться от политики Соединенных Штатов. Тогда Москва подумает, на какие уступки она может пойти. Российский президент сформулировал позицию Кремля в предшествовавшем визиту интервью японским СМИ кратко. Он заявил, что у России территориальных проблем нет, они есть у Японии.
Как показали результаты двухдневной поездки российского президента, эта стратегия начала приносить плоды. Хотя «исторического» соглашения, которого так ждал японский премьер, заключить не удалось, Япония выразила готовность «инвестировать» в сближение с Россией как в политическом, так и в экономическом плане.
Главным успехом можно назвать договоренности (над их деталями два лидера работали лично) по совместной экономической деятельности на спорных территориях. Таким образом Россия сделала маленький шаг к тому, чтобы Япония подтвердила российскую принадлежность островов. В такой ситуации любого рода уступки будут выглядеть проявлением доброй воли Кремля, а не торговлей «святой русской землей». Все ближе выглядит также перспектива введения на Южных Курилах режима безвизового передвижения, что особенно важно для тех жителей Японии, у кого остались там могилы родственников. Российские и японские компании заключили несколько десятков экономических договоров, в частности, появился инвестиционный фонд с капиталом в миллиард долларов, и прозвучали обещания активизировать энергетическое сотрудничество. Однако лишь претворение этих заявлений в жизнь покажет, чего они стоят в реальности: обычно такого рода соглашения не идут дальше этапа меморандумов.
Король голый
Решение длящегося больше 70 лет территориального спора может показать, что «король голый», поскольку у дальнейшего развития японо-российских отношений существует множество препятствий помимо курильского вопроса. С точки зрения Кремля самая серьезная проблема заключается в том, что Япония несамостоятельна в своей внешней политике. Речь идет не только о неоднократно упоминавшемся Путиным присоединении Токио к санкциям, которые ввели западные государства против России после аннексии Крыма и нападения на Восточную Украину. Япония до сих пор зависит от США в сфере безопасности, и многое указывает на то, что даже изоляционизм нового американского президента в этом плане изменит мало. Отсутствие самостоятельности накладывает ограничения на потенциальное японо-российское сближение. Сложно вообразить, что Япония начнет покупать российские вооружения или проводить совместные учения с российскими вооруженными силами. После окончания текущего срока своего временного членства в Совбезе ООН, Токио при всем желании не сможет поддержать Россию в ее споре с западными государствами. Иными словами, в политическом и стратегическом плане Японии недостает всех тех качеств, которые делают столь привлекательным партнером для Кремля Китай.
Скромными выглядят также возможности уравновесить становящиеся все более тесными российско-китайские отношения в сфере энергетики. Еще 10 лет назад Москва рассчитывала спровоцировать китайско-японское соперничество за ресурсы Сибири и Дальнего Востока. Сейчас российская инфраструктура ориентирована на Китай, который стал основным потребителем российских ресурсов в Азии. В 2015 году китайские компании купили 42 миллиона тонн российской сырой нефти — почти в три раза больше, чем японские. Китайцам мало ветки нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», мощности которой сейчас увеличивают, они покупают все больше нефти на тихоокеанском терминале, который был предназначен, в частности, для снабжения Японии. Строится газопровод в Китай. Газпром отказался от планов создания терминала для экспорта сжиженного газа во Владивостоке, из которого сырье можно было бы экспортировать в Японию. Видимо, сейчас мы услышим о возобновлении этих проектов, однако Россия всегда было легче изображать энергетическую инфраструктуру на картах, чем строить ее в реальности.
Брешь
Вышеуказанные ограничения не означают, что поездка Путина в Японию был потерей времени. Прежде всего она показала, что на Западе нет единого фронта бойкота России. Было объявлено, что диалог возобновится в довольно оригинальной формуле «2+2» (министры иностранных дел и обороны). Япония относится к санкциям скептически и охотно воспользуется первой удобной возможностью, чтобы от них отказаться. Следует обратить внимание, что российский тактический успех мог оказаться более громким, если бы на выборах в США победила Хиллари Клинтон. Ее отношение к оживлению российско-японского диалога было бы, как и у уходящей администрации, негативным. Брешь в антироссийском фронте в таких обстоятельствах выглядела бы еще более отчетливо. А президентство Дональда Трампа может принести России гораздо больше пользы, чем сближения с Японией.
Чего добились японцы? Премьер Абэ в ближайшие месяцы будет наверняка повторять, что он — единственный человек, который способен вернуть Северные территории, и чтобы добиться этой цели, нужно продолжать сближение с Россией. Ведь ставка — это не только спорные острова, но и место Синдзо Абэ в японской истории.
