Die Presse: Дональд Трамп высказывался о Владимире Путине в очень дружелюбном тоне. Вы ожидаете от следующего президента США перезагрузки в российско-американских отношениях?
Константин Косачев: Слишком рано давать прогнозы. Мы уже имели дело с перезагрузкой — при Обаме — и помним, чем это тогда закончилось. С Клинтон все было бы более предсказуемо. Ее победа привела бы к усилению напряженности в двусторонних отношениях и в глобальных конфликтах.
— А при Трампе?
— Трамп похож на уравнение с множеством неизвестных. Но сейчас, по крайней мере, открывается возможность, которой у нас не было бы при другом исходе выборов. Однако мы не переоцениваем Трампа, и мы также не настроены на 100% оптимистично.
— Новый госсекретарь США Тиллерсон (Tillerson) не является незнакомой фигурой. Он получил российский орден Дружбы.
— Что мне очень нравится, так это то, что он получил орден не потому, что предал интересы США или ExxonMobil в отношениях с Россией. Я уверен, что Тиллерсон и Трамп будут действовать, в первую очередь, проамерикански. Они не будут легкими партнерами на переговорах. Но мне импонирует в Трампе и Тиллерсоне то, что они, очевидно, нацелены на решения, которые приемлемы и для другой стороны. Так в мире заключаются сделки. Если они применят такой подход к внешней политике, возникнет взаимовыгодная ситуация.
— Как могла бы выглядеть сделка для Украины и Крыма?
— Глава «Крым» закрыта. Крым — неотъемлемая часть России. Так решило население Крыма.
— Но аннексия Крыма не получила международного признания.
— Рано или поздно его признают. Было бы большой ошибкой смешивать Крым и юго-восточную Украину. Поскольку это будет удерживать нас в ловушке, в которой мы не найдем решения. Юго-восточная Украина — открытая тема. Мы хотим поддержать Украину в том, что касается восстановления ее территориальной целостности. Мы не хотим, чтобы этот конфликт длился вечно.
— Я не думаю, что большинство украинцев жаждет российской поддержки.
— Мы не руководим людьми на юго-востоке Украины.
— Существуют документальные подтверждения того, что имели место тесные связи между сепаратистами и Россией.
— Россия в рамках своих возможностей пыталась убедить этих людей больше не вести речь об отделении от Украины, не делать непоправимых шагов и уважать линию прекращения огня. В ответ Киев должен был реализовать свои пункты Минских соглашений: изменение конституции, децентрализация, законы о выборах для Донецка и Луганска, а также амнистия. Этого не произошло. Поэтому мы сидим в ловушке: Россия, ЕС и Австрия.
— Почему недавно Россия пригласила на встречу по Сирии только Турцию и Иран?
— Россия приглашает к сотрудничеству все заинтересованные страны, но не только ради того, чтобы поговорить. С прошлого года ситуация в Сирии сильно изменилась. В отличие от предыдущих четырех лет, когда США и другие действовали по собственному усмотрению.
— Ситуация изменилась из-за российских бомбардировок.
— Россия поддерживает сирийские власти в соответствии с международным правом. Существует лишь две правовые возможности применить военную силу в другой стране. Если решение об этом принял Совет Безопасности или поступила просьба о поддержке из соответствующей страны. США, Франция, Великобритания, Саудовская Аравия или Турция ни один из названных условий не выполняют.
— Проблема в том, что Асад сам нарушает международное право. Он развязал гражданскую войну, которая унесла свыше 300 тысяч человеческих жизней.
— Подтвержденных данных о жертвах нет. Ситуация трагическая, но она была спровоцирована извне. Странным образом, «Арабская весна» по-другому протекала в таких странах как Бахрейн или Саудовская Аравия, тесно связанных с США. Существуют две важные причины, по которым Россия вмешивается: Ирак и Ливия. Мы не хотим, чтобы в Сирии возник такой же террористический хаос Теперь у нас появился шанс вернуть мир и стабильность. Этого шанса у Ирака и Ливии уже нет.
— Но ведь есть международное соглашение вместе бороться против террористических группировок, подобных ИГ (запрещенная в России организация — прим. пер.).
— Мы запрашивали у стран с сильными разведками — таких как США — информацию о том, где находятся ИГ или «Джебхат-ан-Нусра» (запрещенная в России организация — прим. пер.), чтобы мы могли предотвратить удары по так называемой умеренной оппозиции. Мы не получали ни малейшей информации. США, к сожалению, не ведут себя как надежный партнер.
— Потому что отсутствует доверие.
— Цель США и других государств — избавиться от Асада. Это нарушение международного права. Мы знаем, что США и их союзники хотят сохранить части радикальной оппозиции, чтобы использовать их против Асада. Это двойная игра.
— А Россия хочет удержать Асада у власти.
— Это не верно. Проблема номер один — не демократия, а опасность терроризма.
— У вас не появляются угрызения совести, когда вы видите фотографии разрушенного Алеппо?
— Я хотел бы показать вам три снимка, показанных западным телевидением: на них — одна и та же девочка, спасенная тремя различными героями. В Алеппо, к сожалению, много жертв, но эти люди были использованы в качестве живого щита. Как русский я горжусь тем, что мы добились в Сирии, в особенности, в Алеппо. Мы спасли десятки тысяч человек.
— В начале военной операции считалось, что она завершится через пару месяцев. Она длится уже больше года. Вы не боитесь, что Россия утонет в сирийском болоте?
— Как только ИГ будет уничтожен, Россия уйдет.
— На днях президент США Обама пригрозил отомстить России за то, что во время предвыборной кампании была «взломана» Демократическая партия.
— Это абсолютно смехотворно. Мы не видели никаких доказательств. Видимо, презумпция невиновности относится ко всем, только не к России.
— Партия Путина «Единая Россия» подписала договор дружбы с Австрийской партией свободы. Почему Россия так заинтересована в сотрудничестве с партиями, скептически настроенными в отношении ЕС?
— «Единая Россия» открыта для сотрудничества со всеми партиями, которые законно представлены в парламентах своих стран. Но это не значит, что мы оказываем им финансовую поддержку.
— Высказываются предположения, что Россия поддерживает эти партии, поскольку она не хочет сильного Евросоюза.
— Я долго являлся секретарем «Единой России» по международным делам. Наша стратегия состояла в том, чтобы наладить связи с Европейской народной партией (EVP). Я много раз встречался с президентом партии Мартенсом (Martens), мы подали два официальных запроса с целью вступить в нее. Мартенс проявлял понимание. Поэтому в период с 2008 по 2010 год я организовал две личные встречи Мартенса и Путина в Москве. Однако ответа не было. Мы ищем партнеров, но мы не хотим мешать деятельности ЕС.
