Один из самых важных результатов правления президента Барака Обамы это ощущение того, что Соединенные Штаты уже не являются господствующей мировой державой, и что их можно игнорировать. Это новая реалия, ставшая очевидной в текущем году, когда различные авторитарные режимы и популистские движения начали испытывать ее на практике.
В авангарде этих усилий идет Россия во главе с президентом Владимиром Путиным. Во вторник министры иностранных дел и обороны России, Ирана и Турции встретились в Москве, чтобы обсудить планы по Сирии. США туда не пригласили. Вместо этого министры приняли заявление, в котором говорится, что их страны готовы стать гарантами соглашения между сирийским правительством и оппозицией. Все прочие страны, «влияющие на ситуацию в Сирии», могут присоединиться к этой инициативе, отмечается в заявлении.
С призывами такого рода обычно выступали США, когда закончилась холодная война, и наступил мир по-американски. А сегодня три авторитарных режима ощутили, что у них достаточно сил для того, чтобы взять на себя руководящую роль в регионе, где действует ИГИЛ (запрещенная в России организация, — прим. перев.), который представляет, наверное, самую большую угрозу для Запада. Один из них это режим турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который остается американским союзником лишь номинально, а остальные два являются открытыми врагами США.
Похоже, Россия специально сотрудничает с наименее демократическими американскими союзниками. В этом месяце она порвала с давно установившейся практикой и вместе с ОПЕК пообещала сократить объемы добычи нефти. Во время этой встречи ей пришлось вести переговоры с Саудовской Аравией, и Москва помогла ей, добившись согласия от Ирана ограничить добычу у себя в стране. Заливное государство Катар, также являющееся американским союзником, приняло участие в непрозрачной, но политически важной приватизационной сделке, став одним из покупателей 19,5% акций российской нефтяной компании «Роснефть».
Россия не против переговоров с США, и неоднократно делала это, дискутируя с Америкой о Сирии. Но из этого ничего не вышло, в том числе, и из-за того, что в администрации Обамы никогда не было единства в вопросе о том, стоит ли договариваться с Путиным. Похоже, что кремлевским руководителям опыт такого общения ненавистен. «Контакты сохраняются, но всякий раз, когда мы о чем-то договариваемся, американцы отруливают в сторону от уже достигнутых договоренностей, — заявил недавно в своем выступлении российский министр иностранных дел Сергей Лавров. — Нам читают лекции».
Поэтому Кремль открыто ищет обходные пути к другим ближневосточным игрокам, у которых процесс принятия решений больше похож на московский, чем на вашингтонский. Турции, Саудовской Аравии и Катару необязательно предавать США, чтобы вести переговоры с Москвой самостоятельно — но они вместе с тем не ощущают необходимости подключать Америку к переговорному процессу.
Другая авторитарная страна Китай не просто игнорирует требования США прекратить намывные работы в районе островов Спратли в Южно-Китайском море, но и судя по всему создает там военные объекты. Пока Китай не нападает на американские корабли и самолеты в этой морской акватории, но захватив на прошлой неделе подводный необитаемый аппарат США, он наглядно показывает, что нападение возможно.
Также стоит вспомнить, что британская общественность, голосуя за Брексит, проигнорировала предостережения США. А теперь правительство Британии, являющееся особым союзником Вашингтона в Европе, продолжает игнорировать американские интересы, сохраняя неопределенность относительно будущего соглашения с Евросоюзом. Остальные члены ЕС в большинстве своем занимают гораздо менее проамериканские позиции, чем Соединенное Королевство, и американское влияние в этом блоке идет на убыль. Даже в Германии, у которой есть исторический долг перед США, сильны антиамериканские настроения. Предложенный Обамой договор о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве в этой стране весьма непопулярен. Даже если Соединенные Штаты захотят настоять на своем, в сегодняшней ситуации у них вероятнее всего нет шансов. А если в следующем году на выборах успешно выступят националистические популистские партии, то шансов на сотрудничество с Европой будет еще меньше.
Нарастающее стремление отстраниться от США и изолировать их это прямой результат непоследовательной внешней политики Обамы. Он называет эту политику основанной на ценностях, однако большая часть нашего мира не разделяет американские ценности, подозревает США в двуличии и обвиняет их в высокомерии. Американские заявления такого рода требуют от Вашингтона последовательности и готовности подкреплять военной мощью те принципы, которые Соединенные Штаты якобы отстаивают. Но этого нет.
На Ближнем Востоке США ведут себя то резко, то робко. Сирия убедила многих правителей из этого региона, что Путин в нем больше заинтересован, а поэтому является более весомым партнером по переговорам.
С Китаем Обама пытается вести себя и дружелюбно, и жестко. Результата не дает ни то, ни другое. Китайские лидеры посчитали, что объявленный Обамой в его первый срок «разворот в сторону Азии» это, прежде всего, попытка сдерживания Китая. В свой второй срок, когда с явной целью сдержать растущую экономическую мощь Китая была выдвинута инициатива Транстихоокеанского партнерства, Обама не сумел исправить ситуацию. Китай стремится заключать двусторонние торговые сделки и укреплять свою обороноспособность, не проявляя особого почтения к США.
В Европе Обаму любили на всем протяжении его восьмилетнего срока, но если не считать мертворожденное ТТИП, его администрация ничего не сделала для союзников США на континенте. Из-за американских провалов в Ливии и Сирии в ЕС хлынули беженцы, но США не предложили никакой помощи. Обама обещал защитить прибалтийские страны от возможной российской агрессии, которой они боятся, но объем оказанной в итоге военной помощи отнюдь не развеял их опасения. Украина, надеявшаяся на американскую помощь в ходе продолжающейся вооруженной конфронтации с Россией, также получила меньше ожидаемого. Оружие Америка не поставила, а Германии и Франции пришлось самим договариваться о мирном соглашении с Путиным, потому что администрация Обамы отошла в сторону.
При Обаме возникло впечатление, что США это страна, целиком и полностью сосредоточившаяся на собственных интересах, иногда подающая их под соусом ценностей, но не желающая прилагать больших усилий для их защиты. Америка умудрилась выглядеть в глазах союзников одновременно пассивной и агрессивной.
Сторонники внешней политики на базе ценностей опасаются, что Дональд Трамп откажется от такого подхода, отдав предпочтение прагматичным сделкам. И это нормально, поскольку подход Обамы это разговор о ценностях, который ничем не подтверждается. Пожалуй, излишняя агрессивность для США недопустима: избиратели не поддержат ввод войск на Ближний Восток, а уж тем более риск столкновения с Россией или с Китаем. Но это значит, что США не должны притворяться, будто они отстаивают на мировой арене либеральные демократические ценности, ибо это будут просто пустые обещания.
Однако отказ от ценностного подхода с переходом к прагматичной дипломатии дело непростое. Для этого требуется четкое понимание деловых и военных интересов США во всех частях мира и ясное представление о том, на что готова пойти Америка ради обеспечения этих интересов. Сделка предполагает взаимные уступки, а этот момент в мире по-американски просто игнорировался. Возможно, Трамп захочет работать именно так; но ему нужен другой внешнеполитический аппарат, чтобы играть по новым правилам. Старому аппарату идея торга незнакома.
Содержание статьи может не отражать точку зрения редакции, компании Bloomberg LP и ее владельцев.
