«В России можно заскучать только по собственной вине»

— А есть ли какой-то формат, который уже задуман, но реализован уже будет при следующем после?

— Да, мы сейчас интенсивно контактируем с академическим сообществом и университетами — не только в Москве, но и в других частях России. И в будущем 2017 году планируется более системно и более практически взаимодействовать с этими партнерами, особенно в регионах. Мы хотели бы предложить тем регионам, которые этим заинтересуются, наши выступления на различные темы и обсуждения, дискуссии, например, со студентами, или еще какие-то формы взаимодействия. Всё это для того, чтобы Швейцария стала более заметна, узнаваема и понятна в российском обществе.

— А какие конкретно регионы?

— Те, которые важны для нас, например, потому что так исторически сложилось. Это, в частности, Санкт-Петербург. Интересны также регионы, где действует швейцарский бизнес, оперируют наши компании, активны инвесторы, — например, Челябинск, Сатка Челябинской области, Красноярск. Швейцарский бизнес заинтересован в создании синергии с учебными заведениями для совместных научных исследований. Это университеты в Москве, Владивостоке, Красноярске, Якутске.

— Вы долго прожили в России. Что Вам тут нравится, что не нравится, что бы хотели взять с собой, чего, возможно, будет не хватать в Швейцарии?

— Должен сказать, что практически все в России мне приятно, только один момент беспокоит время от времени. А именно, сочетание несочетаемого, на мой взгляд. Красивая и изысканная архитектура домов иногда вдруг соседствует с совершенно неподходящими зданиями, вроде какого-нибудь завода. Это, пожалуй, не нравится. Все остальное мне нравится и очень приятно здесь быть. Важной частью работы в моей профессии как раз являются контакты с иной культурой, иными обычаями, восприятие нового контекста. И в этом смысле работа в России очень увлекательна.

Чего будет не хватать? Мне нравится ваша география, ландшафты, много открытого, бескрайнего пространства, мне нравится ездить по стране на машине. Можно долго ехать и не встретить ни одной деревни. В Швейцарии все очень компактно. Нельзя и минуты проехать, чтобы не встретить деревенские дома. Тут бесконечные пейзажи. Это потрясающе.

Я получаю удовольствие от маленьких городов и деревень, монастырей, которых много в России. И чего мне будет реально не хватать, это когда путешествуешь в машине налегке, выходишь в чистое поле. Мы были недалеко от Мурманска, там тундра. Многие километры и ничего нет, только немного невысоких деревьев. Эти чистые, практически нетронутые просторы.

— А как же суровая московская погода и жуткие пробки? Неужели не доставляли дискомфорт?

— Да, конечно, но если вы находитесь в маленьком городе в Швейцарии в ноябре, с темным небом, то это не лучше, чем в Москве. Скажу так — и погода, и пробки, меня особо не беспокоили. И еще одна вещь, которой мне будет не хватать — это невероятная элегантность российских женщин. Даже к небольшому мероприятию они готовятся, являясь на него нарядными, очень хорошо одетыми. В Швейцарии больше думают о том, чтобы просто было удобно и не более того.

— А как насчет людей? Иностранцы часто поражаются и говорят, что россияне угрюмые, не улыбаются.

— Да, действительно, по первому впечатлению нет ощущения, что тебе очень рады. Но когда начинаешь общаться, то люди раскрываются. Например, я — мужчина одинокий, и с бытом мне помогают русские женщины, работающие в резиденции. Есть у меня и российские друзья, с которыми мы часто встречаемся, общаемся, и, конечно, коллеги. И я бы сказал, что они отличаются теплотой, чуткостью — особенно женщины, к чему мы совсем не привыкли в Швейцарии, где так распространен феминизм.

— Что Вы здесь узнали о России, о людях, может, быть через эту призму поняли что-то о себе?

— Работа дипломата давно избавила меня от какого-то этноцентризма. Я знаю, что люди есть и люди — и везде люди могут быть разными. То, что меня действительно поразило в России, — это интеллектуальная, ментальная гибкость людей. Невероятная способность к адаптации, умение как бы амортизировать проблемы. Например, с того момента как я приехал, рубль рухнул драматически, практически в два раза. Но я не увидел отчаяния, не увидел, чтобы люди были удручены.

В Швейцарии, если за 5 лет отклонение составит 0,1%, то это будет чуть ли не катастрофой, обернется активной общественной дискуссией в парламенте. Здесь больше смотрят на вещи философски, так сказать с большей дистанции или в более глобальной перспективе. И это действительно потрясающе. Если посмотреть на российскую историю, то она вся состоит из постоянных взлетов и падений. В Швейцарии все происходило иначе — шаг за шагом, постепенно, поступательно. Но, возможно, именно особенности истории привели к такой ментальной гибкости.

— Может, это не слишком хорошо? Может, лучше, как в Швейцарии шаг за шагом, поступательно, без великих потрясений и ментальной гибкости?

— Все зависит от особенностей натуры. Если вы романтик, склонный к приключениям, то лучше жить в России. Если человек практический и всему предпочитаете счет, то лучше жить в Швейцарии. Я считаю, что ваша история совершенно потрясающая по сравнению с другими странами. Потрясения — цена за то, что живешь в интересной стране. Подумать только, что еще в 1861 году в стране было крепостное право, потом она прошла коммунизм, дикий капитализм, это совершенно уникально. И нужно иметь гибкость и выживаемость. И не скучно.

— А Россия, на Ваш взгляд, ближе к Азии или к Европе?

— Я думаю, что Россия принадлежит и Азии, и славянскому миру. К славянскому миру больше, чем к Азии. И этот вид дихотомии делает все столь интересным. Но это вечная дискуссия — западников и славянофилов. Постоянно обсуждается, прав ли был Петр Великий? Был Чаадаев со своей позицией, спорили Тургенев с Достоевским. Единство и борьба противоположностей — и, по-моему, есть какой-то баланс этих двух сторон. И сейчас есть те, кто хочет доказать, что Россия — не Европа. Но если говорить об архитектуре, например, 19 века в Санкт-Петербурге, то она очень близка европейской.

— Если уже заговорили об архитектуре, то есть ли у Вас любимые места в Москве, в других городах России?

— Конечно, Москва ассоциируется с Кремлем, но если говорить о моих персональных предпочтениях, то я очень люблю посещать деревянный дом Льва Толстого в Хамовниках. Совершенно очаровательное место. Но не только оно. Я посетил 60 городов в России. Но если говорить в общем, то мне очень нравятся небольшие провинциальные города, где есть стандартный набор — площадь, здание администрации, памятник Ленину, гостиница, гастроном. Везде одинаково. И пойти вечером некуда, главное место гостиница, где мало народу, нет стресса. Я нахожу это весьма очаровательным. Да, конечно, в России много красивых достопримечательностей, но вот это особое удовольствие — провинциальные города.

— Помимо путешествий есть ли у Вас еще любимые способы времяпрепровождения в России? Может, посещаете театры, выставки?

— Конечно, в Москве есть такие же масштабные культурные события как в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, но то, что я люблю больше всего, что приводит меня в восхищение и доставляет наибольшее удовольствие, — посещение ярмарок, которые проходят в выходные в небольших городках и деревнях. Когда устраиваются выставки и конкурсы мастеров народных промыслов, концерты. Это небольшие события без особой рекламы. Это очаровательно.

— Что-то нравится из русской кухни?

— На самом деле, я люблю простую кухню, не особо сложную в сервировке. Очень люблю российскую колбасу, сосиски, закуски. И должен сказать, что Россия — 8-я страна, где проходит моя служба, и я особенно бы выделил традицию фуршетов, которая мне очень нравится. Это полная свобода проявления. Вы можете забежать и не есть, можете не говорить, можете зайти надолго или просто показаться. В других культурах часто принято, что тебя усаживают за стол, ты к нему уже привязан на три часа, приходится много есть. Разговор за столом часто скучный.

Своего рода социальная повинность. Поэтому фуршет мне очень нравится. Вообще, очень свободный формат, самый лучший для общения. Участники могут пить разные напитки, вино, водку, коньяк, в любом порядке. Если кто-то хочет сказать тост, то это приветствуется. Собираюсь активно использовать этот формат. У меня есть дом в небольшой деревне на юге Франции. И вот когда мы будем там собираться, я намерен трансформировать традиционный буфетный стол в фуршет.

— Мемуары собираетесь написать?

— Нет. Категорически. Во-первых, потому что, конечно, у меня очень интересная, насыщенная событиями жизнь. Но я не уверен, что описание ее будет интересно другим людям. Во-вторых, если писать мемуары, то это означает, что я собираюсь умирать. Это, конечно, произойдет, но, надеюсь, не в ближайшее время.

— А если мемуары не о Вашей жизни, а о пребывании здесь, о России, о том, что тут узнали? Это неинтересно в Швейцарии?

— Интересно. Но с одной стороны, это означало бы, что я подвожу окончательную черту. С другой, есть много швейцарских дипломатов, которые написали книги, и никто не покупает их. Получается, что они заплатили деньги за издание, а потом приходится еще и раздавать свои произведения.

— Какие у Вас планы? Что собираетесь делать по возвращении в Швейцарию?

— Мои планы предельно конкретны. Я покидаю дипломатическую службу и намерен провести следующие 15 лет в частном секторе. Хочу участвовать в финансировании двух компаний, стартапов. Один проект уже нашел. А второй проект — это покупка маленькой компании, ее еще предстоит найти — я хочу в ближайшие полгода найти в Швейцарии малое предприятие, где работает человек десять, у которого уже есть какая-то история, уже есть продукция — желательно, высокотехнологичная — и клиентура. И хочу вложить в эту компанию деньги и развивать ее дальше. То есть хочу заниматься чем-то совсем другим, а не произносить какие-то речи на всяческих мероприятиях, как это делают некоторые пенсионеры.

— Есть что-то, что Вы хотели сделать, но не получилось, и чем гордитесь из сделанного в Москве?

— Я доволен всем, что касается дипломатической службы, замечу при этом, что любой дипломат — это часть большой системы и не так много может сделать в одиночку. Но есть одно личное сожаление, что не удалось достичь достаточно хорошего уровня русского языка. Нет, я, конечно, могу читать, произносить тосты и короткие речи, но участвовать в серьезных дискуссиях на русском, увы, не могу.

Что касается гордости, то я не горжусь собой, а горжусь посольством, своими коллегами. Мы много работали. Например, во время украинского кризиса, чтобы выстроить приоритеты с российскими властями. И то, что я уже упомянул швейцарское посольство — самое заметное и активное. Это, конечно, не научно подтвержденное достижение, но может быть предметом для гордости. Мы даже удостоились официальной награды The Moscow Times. Они опросили большое количество народу о посольствах и других международных организациях. И присудили нам эту награду. Это — плод коллективного труда моих очень профессиональных коллег. И предмет гордости, конечно.

— Как Вы расцениваете взаимоотношения России и Швейцарии? Ощущаете ли собственный вклад?

— Конечно, они не такие давние, как, например, с Британией. С этой страной история взаимоотношений насчитывает 600 лет. Но и с Россией, благодаря Александру Первому, довольно основательные, длительные и основаны на взаимном уважении. Хотя на протяжении истории было и взаимное непонимание, и проблемы.

— Возможно, нужно что-то менять сейчас? Или все нормально?

— Я бы сказал, что одна вещь нуждается в улучшении — наш товарооборот. Наши малые и средние предприятия до сих пор слишком робко осваивают Россию с целью начать тут бизнес. Слишком разные языки, культуры, барьеры, требуется длительное время для окупаемости проектов. И в этом смысле нужно делать больше, мы должны над этим работать. Наши коллеги в Швейцарском центре содействия бизнесу в России этим занимаются.

— Нет ли оценок или собственного ощущения, проявился ли интерес россиян к Швейцарии?

— Было и нарастание, и снижение интереса. В течение первых двух лет Россия была очень модной в Швейцарии. Компании интересовались рынком, который казался весьма перспективным, учитывая, что потенциал других стран в этом смысле исчерпался. И многие приезжали. Произвел приятное впечатление тот факт, что Россия очень любезно пригласила нас участвовать во встрече Группы двадцати. Было просто убедить швейцарцев посетить Россию, чтобы развивать отношения.

После украинского кризиса мы увидели обратную тенденцию, когда российская сторона стала проявлять больший интерес к посещению Швейцарии, хотя вес России, конечно, гораздо больше, чем наш. Но, видимо, сыграл свою роль наш нейтралитет. Многие официальные лица посетили с визитом Швейцарию для проведения наших традиционных двусторонних консультаций. Недавно мы принимали госпожу Валентину Матвиенко (глава российского Сената). И тоже совсем недавно к нам приезжали господин Николай Патрушев (секретарь Совета безопасности) и министр Владимир Пучков (глава МЧС).

И сейчас вообще можно говорить об активизации контактов на политическом уровне. В апреле наш министр иностранных дел Буркхальтер встречался с министром Лавровым в Москве, летом наш федеральный президент И. Шнайдер-Амманн встречался с господином Д. Медведевым на саммите АСЕМ в Монголии, председатель швейцарского Федерального суда в Лозанне недавно был с визитом в России, было несколько взаимных визитов парламентариев. Только что в России побывали два швейцарских статс-секретаря — по иностранным делам и по экономике.

До конца года в Москву для консультаций прибудут еще два руководящих представителя нашего МИД, имеющих ранг посла. Патриарх Кирилл планирует посетить Швейцарию 8-10 декабря (визит уже состоялся, — прим. ред.). На следующий год, на весну, намечен визит в Россию председателя нижней палаты швейцарского парламента. В общем, были взлеты и падения, но сейчас мы близки к нормализации ситуации в плане контактов на высоком уровне, они довольно интенсивны по сравнению с другими западными странами.

— А что касается простых граждан — предпринимателей, туристов?

— Российские предприниматели давно освоили Швейцарию. В стране представлены примерно 350 компаний различных направлений, многие из них занимаются сырьевой торговлей — нефть, газ, другие виды сырья. Что касается туризма, то за последний год нас посетило 190 тыс. человек. Это несколько меньше, чем раньше — из-за того, что рубль упал, а франк вырос. Это сдерживающий момент для туризма, но мы рассматриваем Россию как очень многообещающую страну на ближайшие несколько лет. Перспективную, поскольку россияне приезжают не просто отдохнуть, но активно покупают. Очень хорошие туристы.

— Поскольку победил Трамп, известный как противник глобализации, как будут строиться взаимоотношения?

— Для Швейцарии, я думаю, ничего не изменится, поскольку мы страна открытая и как раз благодаря глобализации стали богатыми, мы отправляем товары и технологии в любую точку мира и у нас еще много рынков. А для Америки Швейцария не такой принципиально важный партнер. Мы играем в другой лиге. Что касается изменений для России или для ЕС, то я как швейцарский дипломат не могу это оценивать. Могу только поделиться своим наблюдением, частным мнением.

У американского президента достаточно серьезно ограничено пространство для маневра, институциональные ограничения в США весьма сильны, есть палата представителей, сенат, Верховный суд. Но если полагать, что в политике, в дипломатии есть место человеческим симпатиям, то тут для России, мне кажется, будет лучше фигура Трампа, чем Клинтон. Но этот эффект ограниченного действия.

— Какие бы Вы советы дали преемнику?

— Я бы сказал ему, что способы рабочего взаимодействия, общения в России отличаются от того, к чему мы привыкли в Швейцарии. Впрочем, дипломаты привыкли адаптироваться, тем более, что мой преемник интеллектуально очень одаренный человек, очень интересуется Россией, ее историей — и очень многое знает о России. Он, например, способен дополнить гида на экскурсии в Кремле, назвав правителей России и время их правления. Я бы посоветовал ему продолжать проявлять столь же живой интерес, заскучать в России можно только по собственной вине, здесь столько всего увлекательного и в профессиональном плане, и во всех других отношениях. На еще я посоветовал бы ему бережно относиться к очень профессиональной команде, работающей в нашем посольстве, доверять сотрудникам и полагаться на них.