22 декабря Владимир Путин объявил о намерении укрепить российские ядерные силы, чтобы сделать возможным преодоление любой системы ПРО. Хотя западные санкции и падение цен на нефть стали сильнейшим ударом по экономике России, она ставит военные расходы в число приоритетов.
Atlantico: В четверг Владимир Путин распорядился укрепить в 2017 году российские ядерные силы так, чтобы они были в состоянии пробить любую систему ПРО, в том числе и ту, что США намереваются развернуть в Восточной Европе. Раз западные санкции и падение цен на нефть ослабили экономику России, как она собирается профинансировать модернизацию ядерных сил? В ущерб каким областям?
Флоран Пармантье (Florent Parmentier): Заявление Владимира Путина об укреплении российских ядерных сил прозвучало после того, как российский оборонный бюджет опустился с четвертого на шестое место в мировом рейтинге.
Военный бюджет России несколько сократился, а расходы на мировом уровне наоборот ощутимо выросли.
На первых порах европейские санкции против России нарушили развитие ее экономики, однако стоит отметить, что со временем их действие ослабевает. Так, в российской экономике была принята стратегия импортозамещения, что в первую очередь касается сельскохозяйственного производства. В то же время падение цен на нефть стало другим фактором бюджетных ограничений в том, что касается военных расходов.
Как бы то ни было, Россия сделала оборонные инвестиции одной из первоочередных задач, хотя в структуре военных расходов наблюдаются существенные перемены: Москва сделала упор на развитии спецподразделений, кибербезопасности и авиации, а не традиционных сил. Перераспределение оборонных расходов следует рассматривать именно в таком ключе.
Кроме того, это заявление не обязательно нужно принимать за чистую монету: речь может идти о переговорной стратегии в ожидании инаугурации Дональда Трампа. В таком случае необходимо установить определенное соотношение сил, чтобы затем оказаться в выгодной переговорной позиции. Продемонстрировав несогласие с присутствием системы ПРО в Центральной Европе, Владимир Путин может рассчитывать на ряд уступок. Такая переговорная стратегия является частью новой обстановки, в которой Россия настолько прочно вернулась в центр игры, что может надеяться на снятие санкций в 2017 году.
— Как структурируется российская экономика? В какой мере она напоминает военную экономику?
— Военная экономика подразумевает исключительные экономические меры, во время военных конфликтов и не только. Ее задача — сохранить необходимую для страны экономическую деятельность, что подразумевает ряд направлений: стремление к самодостаточности, ограничение личного потребления, гарантированное производство ряда товаров первой необходимости, например, в плане продовольственной и энергетической безопасности… В такой перспективе экономика страны отходит от международной интеграции и сближается с логикой автаркии (промышленной или военно-промышленной) при ограничении индивидуального потребления.
— Во Франции так же легко, как и в России, можно было бы наращивать ядерные силы по распоряжению главы государства? Или же препятствий во Франции для этого больше?
— Среди европейских стран Франция выделяется значимостью роли президента (он является верховным главнокомандующим) и ограниченными полномочиями парламента в этих вопросах.
В этой связи стоит отметить просто поразительные результаты сравнения возможностей в принятии решений французских и немецких властей. В Германии принятая в 2016 году доктрина вновь подчеркивает ее нежелание проводить операции за пределами собственных границ.
Ядерным силам отводится особая роль во Франции, тем более что после Брексита она станет единственной ядерной державой среди оставшихся 27 стран-членов. Для сохранения своих возможностей и модернизации авиационной и подводной составляющих Франции придется удвоить направленный на это бюджет в напряженной финансовой обстановке. Как и в России, ситуация во Франции отличается слабым пониманием ядерных вопросов, что осложняет осуществление контроля над ними. И может создать проблему с точки зрения демократии.
