Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Художнице Илон Викланд удалось переступить через тяжелое прошлое. Она создала прелестные иллюстрации с детьми и милыми двориками, однако в этих рисунках прослеживаются отголоски ее собственного детства: родители отказались от девочки, а во время войны ее одну отправили из родной Эстонии в Швецию. Сама Викланд находит в своем нелегком детстве множество светлых моментов.
Стокгольм — Дверь открывает изящная седовласая женщина. Ее глаза блестят. Кажется, она излучает то тепло, которым проникнуты персонажи ее иллюстраций к сказкам. Однако скоро замечаешь, что внутри скрывается маленький зверь.
«Куда, черт возьми, она запропастилась?— вскипает она в поисках батарейки от слухового аппарата. — Я, конечно, и без него обхожусь, но тогда плохо разбираю высокие звуки».
Перед нами 86-летняя Илон Викланд (Ilon Wikland), благодаря которой на свет появились всем знакомые иллюстрации к любимым сказкам шведской детской писательницы Астрид Линдгрен. Из-под кисти Викланд вышли, к примеру, герои книг «Братья Львиное сердце», «Рони, дочь разбойника», «Мы все из Бюллербю», «Лотта с Горластой улицы» и «Мадикен». В ее рисунках ясно прослеживаются основные темы произведений Линдгрен — детские радости и восторги, а также печали, страхи и потери.
Викланд и сама пережила все это в детстве: родители отказались от девочки, а во время войны ее одну-одинешеньку отправили из родной Эстонии с другими беженцами в Швецию.
Путь Викланд к новому дому в солидном стокгольмском районе Кунгсхольмен оказался очень долгим. Мы узнаем об этом, когда знаменитая художница усаживается в кресло и начинает рассказывать о детстве — так красочно, будто рисует для слушателя картину. И так же, как персонажи Астрид Линдгрен, Викланд находит в своем нелегком детстве множество светлых моментов.
Вокруг красивого большого дома был разбит изумительный сад, по которому маленькая Илон любила бегать, как Мадикен из сказок Линдгрен. А вокруг цвели яблони и вишни. Так Илон Викланд вспоминает свои первые годы, проведенные в эстонском городе Тарту.
Илон жила у своей бабушки, владелицы ресторана, вместе с двумя дядями, тетей и тетиным мужем-офицером. В доме военного, конечно, хранилось оружие.
Жизнь Илон текла безмятежно, хотя родителей рядом не было. Мама девочки, талантливый художник по ткани, и папа, тоже из рода художников, жили в Таллине. «Могу сказать, что я им была не нужна — только лишние хлопоты создавала», — рассказывает Илон.
Однако затем произошло событие, которое все переменило.
Один из дядей девочки по имени Лео не работал. Описывая его, Илон говорит, что он был «немного медлительным», но в семье его все любили. И вот однажды Лео взял в руки хранившееся дома оружие и нечаянно потянул за спусковой крючок. Пуля попала в Илон: вошла в плечо и вышла через спину. На этих местах так и остались шрамы.
Оружие с тех пор спрятали под замок, но этого оказалось мало. Мама трехлетней Илон забрала девочку из больницы и увезла в Таллин.
«А я ее совсем не знала», — говорит Илон о матери.
Произошедшее сильно потрясло девочку. Илон рассказывает, что тогда будто замкнулась в себе. К счастью, дома были собака и кошка, приносившие ей небольшое утешение. Однако присутствие родителей не давало чувства безопасности.
По достижении Илон школьного возраста ситуация немного улучшилась. Она отправилась во французскую школу, завела друзей. «В школу я пошла на неделю позже остальных, просто мама понятия не имела, когда начинаются занятия», — вспоминает Илон.
Когда девочке было 8 лет, ее родители развелись. Мама уехала в Италию, чтобы развивать там свои художественные способности, папа же снова женился.
Илон отправили в город Хаапсалу, на этот раз к родителям отца. Казалось бы, разлука с родителями и друзьями должна была стать для девочки тяжелым испытанием, однако для Илон все вышло наоборот.
«Лучшего и представить себе было нельзя», — говорит она.
В Хаапсалу у бабушки с дедушкой было спокойно, однако затем в их жизнь прокрался страх. В 1940 году Советский Союз оккупировал Эстонию. По ночам людей хватали и сажали в поезда, увозившие их в Сибирь.
В 1944 году бабушка с дедушкой решили, что Илон не стоит оставаться в Эстонии. Отец девочки с новой семьей к этому времени уже перебрался в Швецию, даже не подумав позвать с собой старшую дочь. Илон пришлось ехать одной.
По оценкам специалистов, из Эстонии от советской власти бежали 80 тысяч граждан, и четверть из них направилась в Швецию.
Путь через Балтийское море был очень опасен. Многие отправлялись на остров Готланд на маленьких рыбачьих лодках, совсем как сегодня беженцы пытаются на ветхих лодочках переплыть Средиземное море и попасть в Европу. Только за последний год в Швецию прибыло рекордное число несовершеннолетних беженцев — 35 тысяч детей и подростков.
Илон свое путешествие помнит очень хорошо.
Волны с шумом бились о борт корабля «Шошерна». Дул сильный осенний ветер, но на палубе все равно было лучше, чем в трюме: не так сильно укачивало.
Пассажиры больше всего боялись, что их заметит и потопит русский или немецкий корабль. Страх этот имел под собой основания: в результате штормов и под обстрелами немцев и русских здесь погибли сотни эстонцев.
14-летняя Илон не хотела уезжать одна, но бабушка с дедушкой говорили, что уже слишком стары, чтобы переезжать. Бабушка проводила Илон до причала и сунула ей в карман записку с номером телефона тети, живущей в Швеции.
«Думаю, ей было очень тяжело, ведь ей приходилось отсылать свою внучку».
В Стокгольме Илон определили в школу при церкви Святой Екатерины. Здесь ее отправили в душ, отвели на медицинский осмотр и выдали чистую одежду.
Скоро Илон заболела желтухой и попала в больницу, куда живущая в Швеции тетя привезла ей бумагу и цветные карандаши. «Я рисовала так усердно, что все простыни оказались в цветных пятнах», — вспоминает Илон.
После больницы она перебралась к тете в съемную однокомнатную квартиру. Та первым делом оформила для девочки библиотечную карточку и сказала, что теперь ей нужно выучить шведский. Илон и сама хотела освоить язык, так что обучение шло быстро.
«Я думала, что если кто и сможет здесь прижиться, так это я», — говорит Илон и передает тетин совет всем молодым беженцам, которые прибывают в Швецию сегодня. «Учите шведский язык. Это единственный способ влиться в общество», — подчеркивает она.
Илон считает, что, хотя сохранение своей культуры очень важно, приезжие не должны обосабливаться от шведов. «Лучше не жить в районах, где шведов совсем нет».
Тетя помогла Илон поступить в стокгольмское художественное училище «свободным студентом» — она была освобождена от платы за обучение. После окончания 16-летняя девушка устроилась иллюстратором в местный еженедельник. Она сняла отдельную квартиру, дела у нее шли хорошо. Илон жила более независимо, чем большинство ее сверстников. «16-летний подросток, видевший, что такое война, конечно, отличался от шведской молодежи того же возраста», — поясняет Викланд.
Когда Илон шел 21 год, она познакомилась на вечеринке со шведским офицером Стигом Викландом (Stig Wikland), и симпатия оказалось взаимной.
Офицер Викланд хотел жениться на эстонке Илон, несмотря на протесты матери. Будущая свекровь считала, что брак с беженкой повредит его военной карьере. Теперь ее слова вызывают у Илон улыбку: «Если кто и прославил имя Викландов, так это я».
В 1953 году Илон отправилась в издательство «Рабен и Шёгрен» (Rabén&Sjögren) с пачкой набросков. К этому времени у нее родилась первая дочь, и зарплаты офицера молодой семье на жизнь не хватало. Главным же было то, что 23-летняя Илон хотела рисовать.
Она пришла со своими рисунками к редактору детской литературы Астрид Линдгрен и сказала: «Пожалуйста, позвольте мне что-нибудь нарисовать».
Илон оказалась в нужное время в нужном месте. Автор иллюстраций к «Пеппи Длинныйчулок» заболела, и повесть «Мио, мой Мио» лежала в ожидании оформления. Илон получила рукопись и отправилась с ней домой рисовать. Вскоре ее утвердили в качестве иллюстратора «Мио».
«После этого без работы я не сидела», — говорит она.
Викланд создавала для книг Астрид Линдгрен идиллические картины и картины будничные. И в тех, и в других был виден ироничный взгляд на жизнь, однако появлялись здесь и изображения грусти, детского одиночества.
Илон искала вдохновение повсюду. В ее иллюстрациях можно найти лица дочерей, изображения эстонских и шведских дворов и небольших городов. Многие персонажи срисованы с прохожих. Так, к примеру, Викланд бродила по парижским площадям и переулкам в поисках Карлсона.
«До этого я нарисовала старика, и Астрид сказала, что вовсе это не Карлсон».
Илон и Астрид удалось отлично сработаться. Лишь дважды Линдгрен не сразу приняла созданных Викланд персонажей — помимо Карлсона, сменить образ пришлось и Рони, дочери разбойника.
Настоящего Карлсона Илон нашла на одной из парижских площадей, где встретила праздношатающегося молодого человека в комбинезоне и с торчащими вверх волосами.
Карьера Илон шла в гору, тогда как брак ее дал трещину. Хотя она утверждает, что Стиг был хорошим мужем, супруги все больше отдалялись друг от друга. «Мне не стоило так рано выходить замуж», — заключает Илон.
Все же они прожили вместе почти 30 лет, и за это время у них появилось четверо дочерей. В конце концов, Илон познакомилась с одним архитектором и подала на развод. Ее новые отношения продлились много лет.
Перед нами иллюстрация из книги «Петя и волк» — совместной работы Викланд и ее друга Марка Левенгуда (Mark Levengood), финского телеведущего и писателя, живущего в Швеции.
Охотник на переднем плане — Путин, на заднем фоне изображен Сталин. Незадолго до создания иллюстрации Россия аннексировала Крым, и мысли об этих событиях как раз крутились в голове художницы. Ожили и воспоминания о ночных визитах советских захватчиков к соседям в Хаапсалу.
«Дальше этого я в политику углубляться не хотела», — уточняет Викланд.
Чтобы малыши не пугались, волк в книге изображен с мордой бывшей собаки Илон — лаппхунда по кличке Саммели, которого ей привезли друзья из Финляндии.
Иллюстрации к книге Левенгуда — последняя на настоящий момент работа Викланд. Кисти и карандаши в кабинете художницы аккуратно стоят в банках, дожидаясь нового проекта. Илон говорит, что у нее зреют новые идеи, которыми она пока не может поделиться. «Я продолжаю рисовать. Сейчас понемногу обдумываю, за что взяться дальше».
Долгий разговор начинает утомлять Илон, и она хочет выйти на балкон подышать немного свежим воздухом. Перед этим мы на минутку возвращаемся к ее детству в Эстонии.
Викланд понимает, что иногда молодые люди ошибаются и заводят детей слишком рано. Так произошло и с ее родителями.
«Я добилась чего-то в жизни не благодаря родителям, а благодаря бабушкам и дедушкам. Главное, чтобы кто-то о тебе заботился».
Также Илон подчеркивает, что крайне важную роль для нее сыграла свобода. Бывшая беженка, она хотела бы, чтобы все девочки думали столь же независимо: «Никто не должен указывать вам, что думать и что любить».
