В оригинальном издании «Двора красного монарха», книги Саймона Себага-Монтефиоре о последних 24 годах жизни Иосифа Сталина, которую Expresso начинает публиковать в январе, один из фотографических блоков включает в себя небольшой снимок, в равной степени обличающий и символичный. В центре его находится открытый гроб с телом диктатора. А рядом с ним мы видим Хрущева и Булганина, Берию, Маленкова и Молотова. Хотя эти фигуры недвижимы, они представляют собой метафору ожесточенной борьбы за власть, к тому моменту уже разгоревшейся не на шутку. Хотя казалось, что именно Берия способен заручиться необходимой поддержкой для достижения успеха, у руля Советского Союза оказывается недооцененный Хрущев, и именно он спустя годы разоблачит жестокое наследие под названием сталинизм.
25 февраля 1956 года, почти через три года после смерти Сталина, на закрытом заседании ХХ съезда КПСС (КПСС), Никита Хрущев зачитывает секретный доклад «О культе личности и его последствиях», который вошел в историю как «доклад Хрущева». Отданный на прочтение без права на копирование ряду региональных руководителей КПСС и членов других коммунистических партий, спустя два месяца доклад открыто публикуется в США благодаря утечке информации, о которой ходит бесчисленное множество легенд.
Этот документ оказал огромное влияние как с символической, так и с практической точки зрения не только потому, что Сталин в нем предстает жестоким, мстительным диктатором, на которого оказал воздействие неизмеримый культ личности, но и потому, какие изменения претерпевает в этой связи международное коммунистическое движение.
У Франcишку Лоуса, университетского профессора, бывшего лидера «Левого блока», как и Пауло Порташ (Paulo Portas), по приглашению Expresso написавшего одно из предисловий к этой работе, довольно специфичное прочтение всех этих событий. Сверх того, он сразу подчеркивает странность фигуры Хрущева. Хотя книга Монтефиоре и ведет повествование с начала 1930-х годов, с самоубийства жены Сталина, уже находившегося у власти, а значит, не затрагивает такие события, как подготовка Октябрьской революции, годы гражданской войны, военная интервенция США и европейских держав, конфликты и борьбу за власть, приведшие к смещению Троцкого и других бывших союзников, вроде Каменева и Зиновьева, она отражает эту идею и, подчеркивает Лоуса, «показывает, как на протяжении долгого времени Хрущев входил в ближайшее окружение Сталина. Он был одним из его главных помощников, о чем говорит тот факт, что еще молодому Хрущеву был передан контроль над Украиной, одним из важнейших экономических районов СССР, а также все репрессивные процессы».
Сталинский террор
По мнению Лоуса, «доклад отчасти вызывает недоумение, и не до конца понятна его конечная цель. Мрачная опись сталинского времени и его жертв была предъявлена партии, которая едва ли была готова к десталинизации, которую к тому же невозможно осуществить в одночасье. Чтение доклада и реабилитацию жертв в иных случаях разделяют десятилетия».
После своего обнародования документ «вызывает раскол в коммунистическом движении». В Португалии резонанс оказывается противоречивым, хотя для истории всегда важен контекст. Лоуса отмечает, что Португалия в то время живет при диктатуре, а значит, «отклики неизменно фильтруются». Доклад упоминается в прессе Салазара, «к которой антифашисты всегда относились с подозрением».
Что касается исторического руководства PCP (Португальской коммунистической партии), которое Лоуса называет «довольно сталинистским, но с некоторыми предосторожностями», то у него, по словам экс-лидера «Левого блока», было «все необходимое для проведения критического анализа и построения идеологии, расходящейся со сталинской», хотя бы потому что некоторые из португальских коммунистических лидеров «знали о процессе сталинизации не понаслышке». Автор предисловия напоминает о том, что долгое время в Москве жил Альвару Куньял (Álvaro Cunhal), и ссылается на другие исторические процессы, например, на тот факт, что «полностью лояльные партии и политической линии коммунисты» почувствовали «опустошение, узнав о том, что за первой реакцией в поддержку повстанцев Дубчека в Чехословакии приходит приказ поддержать вторжение. Это было крушением надежд».
В золотую эпоху так называемой холодной войны Запад, ставший союзником Сталина в самый кровопролитный период сталинизма, чтобы победить нацизм и фашизм Гитлера, между тем создал НАТО и обрел нового союзника уже не в лице СССР, но Германии, из которой берут свое начало ужасы Холокоста. Эта атмосфера скрытого противостояния, вызывающая неадекватную оборонительную и даже заговорщицкую реакцию, решительно подрывает возможность публичной идеологической дискуссии о моделях социализма. Лоуса признает, что холодная война «дорого обошлась Советскому Союзу», но, с другой стороны, «принесла огромное преимущество его руководству, так как осуществляла политическую поляризацию и сильно затрудняла коммунистическим партиям или другим левым силам отстаивать критическую позицию и дистанцироваться от этого блока. Это нанесло значительный вред дебатам об альтернативных воззрениях, которые должны были всегда быть несталинистскими». Упомянув позиции венгерского философа-марксиста Дьердя Лукача или итальянца Антонио Грамши, который размышляет об «условиях социальной демократии», Лоуса вспоминает об «иллюзии китайской культурной революции, которая выглядела как результат широкого участия населения, хотя целиком являлась инструментом в борьбе группировок китайской КП, приведшей к репрессиям, которые не только отвратительны, но и гротескны с политической точки зрения. Это огромный политический фарс, но многим молодым людям в период после мая 1968 года китайская культурная революция точно представлялась как альтернатива».
Отец народа
В Португалии множились маоистские группы, не находившие общего языка с группами марксистов-ленининстов, все они были поклонниками Мао Цзэдуна, врагами советской бюрократии и, в частности, ревизионистов из PCP, но главным маяком для них всегда оставался Сталин, «отец народа».
Сталин, ввиду военных усилий и решающего вклада, который СССР внес в разгром нацистов, был фигурой, окутанной своего рода легендой. Это одна из сильных сторон книги Монтефиоре, который проводит анализ пакта Молотова-Риббентропа, то есть договор о ненападении, подписанный между СССР и Германией 23 августа 1939 года, который, как пишет Лоуса, включал в себя «секретные положения относительно раздела Польши и территории центральной Европы». В книге Монтефиоре утверждает, что Молотов был единственным лидером, который одновременно был лично знаком и пожимал руки Гитлеру, Сталину, Эйзенхауэру и Черчиллю. Пакт, продолжает он, «был попыткой Сталина выиграть время, поскольку, зная о неизбежности войны, он мог предполагать, что это была, как он говорил в то время, межимпериалистическая война между Германией, Англией и Францией». Проблема заключается не только в том — и об этом Монтефиоре пишет особенно подробно — что Советский Союз «не принял к сведению информацию своей разведки о готовящемся вторжении, но и в том, что оно совершилось с участием более одного миллиона солдат, застигнув врасплох советское руководство, буквально парализованное страхом».
К этому стоит добавить неподготовленность советской армии. Сталин «по политическим причинам ликвидировал верхушку Красной Армии. На реорганизацию боевого порядка требовалось много времени, но все же проводилась она именно Сталиным. Невероятная воля к победе и широкомасштабная мобилизация народа — вся страна поднялась против гитлеровского вторжения, и это достижение Сталина после войны дарует ему и коммунистическим партиям, которые его представляют, огромный авторитет, поскольку именно они являются победителями во Второй мировой войне».
Разговор о Сталине сегодня неизбежно подразумевает упоминание о многочисленных жертвах его режима. Сначала это была необходимая, но жестокая индустриализация, потом катастрофа, вызванная голодом в 1930–33 годах, который привел к гибели нескольких миллионов человек. А затем эпоха «Большого террора» между 1934–39 годом: массовые чистки в КПСС и в армии. Стремительно развивалась практика доносительства. Около трех миллионов человек были обвинены в оппозиции режиму и отправлены в ГУЛАГ, принудительные трудовые лагеря в Сибири. Там было казнено в общей сложности 750 тысяч человек.
Идеологическая война
Эти зловещие цифры стали одним из поводов к тому, чтобы подогревать идеологическую войну и соединить вместе фигуры Сталина и Гитлера. Цель состоит в том, чтобы сформировать восприятие их как двух величайших символов абсолютного зла. Такого рода позиция склонна банализировать личную трагедию каждого погибшего, будь то один человек или миллионы. Книга Монтефиоре, объясняет Франсишку Лоуса, «критикует подобное упрощения истории. Как если бы все трагедии помещались на одной странице». Поэтому, считает он, «сравнивать Сталина с Гитлером нелепо. С исторической точки зрения, такое сопоставление выглядит гротескно. Это две разные истории в двух разных контекстах. Сравнение по уровню насилия или числу жертв не описывает историческую реальность».
Лоуса видит здесь попытку предать анафеме левые политические силы, даже если они не питают никаких симпатий по отношению к диктатору. «Если бы Сталин был революцией, то непонятно, к чему ему было убивать столько революционеров, чтобы установить собственную власть», — говорит он. Что касается Гитлера, то, пишет Лоуса, «нацизм зародился среди наиболее выдающихся представителей европейской буржуазии, в самом образованном правящем классе. А не то чтобы один только безумец и несостоявшийся художник навязал всему человечеству собственные комплексы».
Франсишку Лоуса подчеркивает, что только левые «смогли побороть французский колониализм в Алжире, португальский колониализм в Анголе и Мозамбике, диктаторские режимы в Португалии, Испании и Греции, а также отвергнуть сталинизм и причиненные им бедствия». В идеологическом споре, заключает он, «левые чрезвычайно сильны, их сила в том, что уже было сказано и сделано, в том, чтобы при любых обстоятельствах бороться за основные свободы человека. Сильные идеи левых суть идеи свободы, и именно в этом заключается их наследие».
