Уже в 2013 году, когда рефрены о европейской интеграции и подписании Соглашения об ассоциации стали особенно настойчивыми, стало понятно, что российская реакция будет острой, а цена противодействия для нас — очень высокой. Но Виктор Янукович не собирался всерьез платить по этому счету. Евроинтеграционная риторика нужна была для дальнейших торгов с Россией — этот трюк использовался в нашей внешней политике слишком часто, чтобы быть эффективным. Результатом стало политическое банкротство режима и угроза украинской государственности.
С того момента счет, по которому мы платим за стремление стать ближе к Европе, только растет. За три года изменилась и Украина, и Европа, и мир вокруг нас. Вряд ли мы смогли набрать достаточную скорость для быстрого преодоления российского гравитационного поля, и угроза навеки остаться на этой орбите по-прежнему актуальна. Совершенно очевидно, что Украине нужен новый, работающий, а не декламирующий, внешнеполитический план, нацеленный, по возможности, в будущее, а не в прошлое.
Нормальная внешнеполитическая стратегия должна исходить из четкого обозначения той цены, которую Украина готова и не готова заплатить за мир с Россией. Бурные дискуссии вокруг разнообразных планов и проектов последних недель, так или иначе затрагивающих эту тему, показали, что ясности в этом вопросе недостаточно. Мы обозначили рамки — неизменность европейских и евроатлантических устремлений, статус Крыма и Донбасса, а также наши условия проведения выборов — за которые выходить не готовы. В этой риторике ничего не изменилось за последние годы, это, лозунги, принесшие победу Петру Порошенко на выборах в далеком уже 2014 году, с небольшими вариациями на тему Донбасса. В их правильном идеологическом посыле нет сомнений — есть сомнения, что они лежат в основе работающей стратегии, способной приносить результат.
Любые попытки о чем-нибудь договориться с Россией станут куда более сложным вызовом. По многим причинам, включая те, что были созданы руками самого Кремля. Эмоциональная составляющая этих причин полностью понятна: вероломство России в отношении Украины не знает примеров в новейшей истории Европы. Сосредоточившись же на прагматических аспектах, можно отметить следующий интересный парадокс: озвученные варианты уступок Кремлю в обмен на мир представлены как соответствующие духу политического реализма, но результат, к которому они ведут, противоречит постулатам этой теории.
Первое, что советует государствам реализм, — это забыть о намерениях и обращать внимание только на соотношение сил. В анархичном мире эгоистов нельзя никому доверять. Аннексия Крыма превратила неолиберальную европейскую политику в realpolitik. Международные договора и тем более обещания больше ничего не гарантируют. Вопрос гарантий — слабое место почти всех предложенных в последнее время инициатив, так или иначе нацеленных на поиск компромисса. Что бы мы ни пообещали России в обмен на мир, мы не можем быть уверены в его надежности. Лучшей гарантией будет выступать силовой потенциал — наш собственный и союзников. Именно по этой причине мы будем дальше стремиться в НАТО и вообще искать союзников где только можно. Впрочем, это не лишает нас возможности так же, как и Россия, давать обещания, которые мы не собираемся выполнять.
Из этого следует другой вызов: предложить такую систему компромиссов, которую невыгодно было бы нарушать, даже если есть возможность это сделать. Студентам, изучающим конфликты с помощью теории игр, хорошо известна модель дилеммы заключенного, где очень просто получить одноразовый выигрыш за счет партнера-оппонента, но цена его на дистанции окажется неоправданно высокой. Создать что-то подобное в нынешней стадии украинско-российских отношений — задача несоизмеримо более сложная, чем просто наблюдать за течением событий.
С точки зрения теории переговоров для этого принципиально важно знать о так называемых лучших альтернативах переговорам — результате, который остается при их прекращении — для каждой из сторон. Основное правило состоит в том, что компромисс, худший, чем лучшая альтернатива, нет смысла принимать. Нам хорошо бы знать не только о собственных красных линиях, но и о приоритетах и неприемлемых компромиссах для Кремля. На поверхности лежит его стремление вернуть слабую, коррумпированную и зависимую Украину в собственную сферу влияния и при этом легитимизировать аннексию Крыма; но за этими позициями лежат более глубокие интересы, и чем лучше мы будет их понимать, тем более удачную стратегию сможем построить.
Главное, что нам угрожает и побуждает действовать — это работающее против нас время. Комфортное ничегонеделанье ведет к поражению. Мир вокруг нас меняется, и международная среда уже в нынешнем году станет куда менее благоприятной. В этом смысле искать и обсуждать широкий спектр альтернатив полезно и необходимо, но простых решений по-прежнему нет. Любые компромиссы и договоренности с Россией станут рискованными, опасными и потребуют очень тонкой разработки. Будем надеяться, что Украина как страна, большую часть своей истории приверженная многовекторности с внеблоковостью — стратегиям внешней политики, выдвигающим максимально высокие требования к профессионализму и умениям дипломатов и аналитиков — справится при необходимости и с этой задачей.
