В 2014 году украинский кризис привел к беспрецедентному для постсоветской эпохи обострению отношений западных стран и России. Хотя мировой порядок в 2017 году, безусловно, будет во многом зависеть от развития геополитической ситуации в Сирии и на Ближнем Востоке, Украина тоже может послужить показателем будущего, что вызывает дурные предчувствия в Киеве.
Возможное улучшение российско-американских отношений будет осуществляться за счет Украины? И можно ли на самом деле перейти от логики конфликта к логике компромисса в этом вопросе?
Угроза альтернативной модели
«Гибридная война» России на Украине, бесспорно, привела к беспрецедентному обострению отношений Москвы и Запада. США и Европа с большой симпатией отнеслись к начавшимся осенью 2013 года протестам на киевском Майдане, однако российское руководство восприняло это народное движение с огромным недоверием.
Некоторые аналитики увидели в нем экзистенциальную угрозу для российского режима, который отреагировал на все куда жестче, чем на предыдущую «оранжевую революцию» 2004 года. Проблема касалась не только расторжения подписанного в 2010 году соглашения о Черноморском флоте или цен на газ, но и формирования альтернативной модели, которой мог бы стать украинский режим для россиян.
Кроме того, подписание соглашения об ассоциации с Европейским Союзом (ЕС следовало бы выступить с такой инициативой, лишь убедившись, что она не вызовет резкое недовольство Москвы) противоречило российским планам формирования Евразийского экономического союза (главный проект Владимира Путина перед президентскими выборами 2012 года), куда, по мнению России, должна была вступить Украина.
Приход к власти в Киеве смотрящей на Запад новой элиты стал экзистенциальной проблемой для Москвы. Ведь разве Россия и режим Владимира Путина заинтересованы в том, чтобы крупнейшая из соседних стран добилась процветания благодаря Западу и стала образцом демократии?
Резкое неприятие «государства-агрессора»
Ответ на эту угрозу не заставил себя долго ждать, несмотря на риск обострения отношений не только с Украиной, но и с США и Европой. Восстание в Донбассе, русскоязычном регионе на востоке Украины, было бы невозможным без действий российских властей. В Кремле представили собственную картину событий: бегство Виктора Януковича стало последствием националистического переворота, который разрушил украинское государство и перечеркнул обязательства России по отношению к нему.
Кроме того, Москва напирает на защиту россиян и соотечественников, что становится оправданием для ее вмешательства. Аннексия Крыма представляется как отделение с последующим присоединением к России. Как бы то ни было, эта чрезвычайно символичная для России территориальная аннексия создает острую проблему для безопасности Европы: речь идет о первом со Второй мировой войны случае захвата территории европейской страной с явным нарушением международного права. В результате аннексия Крыма привела к введению в 2014 году политики санкций, которые обходятся европейцам куда дороже, чем американцам. Например, те же французские фермеры могут многое об этом сказать.
К тому же, аннексия Крыма была чревата России беспрецедентным обострением отношений не только с Западом, но и с Украиной, как в экономическом, так и политическом и человеческом плане. Озлобленность украинцев на Владимира Путина пустила глубокие корни, однако, что вызывает беспокойство о будущем, это чувство сейчас перекидывается на все российское население, которое в массе поддерживает своего президента.
Большая часть украинцев (особенно молодежь) считают Россию в первую очередь государством-агрессором. Взаимопонимание народов оказалось под сильнейшим ударом, что будет ощущаться еще на протяжение многих лет или даже десятилетий. Это особенно показательно, что до конфликта Россия обладала в стране немалым престижем, а людские отношения были чрезвычайно тесными (большое число смешанных семей служат тому подтверждением).
Фактор Трампа
Такая обстановка двойного кризиса в Киеве (российско-западный и русско-украинский) позволяет рассмотреть изменения мирового порядка в 2017 году через четыре ключевых призмы: президентство Трампа, приспособление Украины к новым реалиям, избирательная кампания в России и переориентация Европы.
Перемены в этой сфере, безусловно, стали бы большим поворотом по отношению к политике демократов и республиканцев за последнюю четверть века. Один из главных вопросов этого года заключается в том, как президент США сможет повлиять на формирование внешней политики своей страны, по которой он может столкнуться с противодействием в Конгрессе: демократы недовольны приписываемой ими России хакерской атакой, тогда как республиканцы традиционно враждебно относятся к Москве.
Так, Джон Маккейн (John McCain) показным образом встретил новый год с украинскими солдатами на линии фронта с Россией. На пару с Линдси Грэмом (Lindsey Graham) он, без сомнения, будет пытаться изменить позиции Трампа по России, в частности с помощью следствий о кибератаках.
Риск торга
2017 год станет для Украины годом болезненной адаптации. В политических кругах возмущение по поводу российской агрессии смешивается с фатализмом и смирением. Некоторые начинают с тревогой задумываться о нынешнем положении страны, которая во многом держится благодаря активной американской поддержке. Что случится, если Вашингтон смягчит позицию по украинскому вопросу, в частности по санкциям против России?
В этой связи олигарх Виктор Пинчук, основатель Ялтинской европейской стратегии и зять бывшего президента Украины Леонида Кучмы, выпустил в The Wall Street Journal статью (29 декабря 2016 года) с призывом к политическому диалогу с Россией, пусть даже ценой болезненных компромиссов. Он говорит о возможном отказе от требования возврата Крыма и вступления в Европейский Союз и НАТО в качестве национальных приоритетов в надежде получить взамен мир в Донбассе.
Такая инициатива (она стала прямым следствием прихода к власти Дональда Трампа), естественно, вызвала протесты на Украине, как в политических, так и стратегических кругах. Тем не менее украинцы могли бы на самом деле быть заинтересованы в том, чтобы выложить на стол такие предложения и выступить с инициативой о новых переговорах, пока Россия и США не решили их судьбу в рамках более глобального «торга».
Путин и четвертый срок
Кроме того, этот год означает начало нового этапа в российской политической жизни, потому что Владимир Путин возьмет курс на четвертый мандат. Критика США была одним из его главных инструментов на протяжение десяти лет: резкие заявления во время выступления в Мюнхене (февраль 2007 года) надолго остались в памяти.
В его кампании может произойти поворот, если он добьется постепенного снятия санкций, залогом чего может стать только российско-американское сотрудничество по Украине. Генри Киссинджер уже говорил о необходимости такой инициативы, придерживаясь схожего с Виктором Пинчуком суждения. Владимир Путин в свою очередь сможет продемонстрировать общественности, что ему по силам нормализовать отношения с Западом, и обезопасить подъем экономики, который все никак не может наступить.
В такой перспективе он зависит от своего американского коллеги. Именно поэтому он не стал отвечать на решение Барака Обамы о выдворении 35 российских дипломатов 29 декабря. Этот шаг (Дональд Трамп сразу же приветствовал его) говорит о наличии политического приоритета в пользу расширения сотрудничества с США.
Европа в сомнениях
Наконец, этот год подтолкнет к тому, чтобы задуматься о конкурирующих механизмах европейской интеграции и дезинтеграции в Европе и на ее периферии. Во внутреннем плане, следует отметить готовящиеся выборы во Франции и Германии, которые, возможно, изменят политику одного из двух государств в более пророссийском ключе (отсюда и интерес Москвы к Франсуа Фийону).
Далее, нет уверенности (с учетом Брексита, который отвлечет на себя внимание и силы правительств и европейской администрации), что у ЕС получится осуществить дипломатический прорыв в отношениях с восточной периферией, куда входит Украина.
Это не означает, что у ЕС больше нет ответственности по отношению к Украине касательно преобразований государства и общества, которые должны стать «устойчивыми» (с опорой на ряд европейских ценностей: демократию, устойчивое развитие, правосудие…), как прописано в принятой 28 июня 2016 года глобальной стратегии.
По всем этим причинам Украина (помимо Сирии) должна находиться в центре внимания Евросоюза в 2017 году: она укажет на состояние отношений США и России и способность международных и украинских деятелей найти выход из конфликта, который, наверное, менее заметен и кровопролитен, чем сирийский, но сохраняет то же значение и стратегическую роль, что и в 2014 году.
