Не так давно такие влиятельные республиканцы, как спикер Палаты представителей Пол Райан (Paul Ryan), регулярно выступали с апокалиптическими предостережениями об опасностях бюджетных дефицитов, заявляя, что кризис по греческому сценарию уже совсем близко. Однако теперь те же самые политики, очевидно, вполне удовлетворены перспективой роста дефицита из-за снижения налогов: бюджетная резолюция, которую они в настоящий момент рассматривают, по их же собственным оценкам, приведет к увеличению долга на 9 триллионов долларов в течение следующих десяти лет. И никаких проблем.
Эта внезапная перемена никого особенно не удивила — по крайней мере, никого, кто обладает здравым смыслом. Вся эта риторика о дефиците была очевидным вздором, призванным связать руки демократического президента, и было вполне предсказуемо, что маска политиков, ответственно относящихся к финансам, спадет сразу же после возвращения республиканца в Белый дом.
Однако то, что республиканцы прекратят симулировать свою обеспокоенность проблемой дефицита бюджета именно в тот момент, когда дефициты снова приобретут значение, оказалось менее предсказуемым.
Те апокалиптические предостережения до сих пор звучат глупо: Америка, которая берет в долг в своей собственной валюте и, таким образом, не может израсходовать запасы наличных, абсолютно не похожа на Грецию. Однако значительные дефициты перестали быть безвредными — не говоря о том, что они крайне нежелательны.
Как все было. Восемь лет назад, когда экономика была в свободном падении, я написал, что мы вступили в эпоху «депрессивных экономик», когда обычные правила экономической политики утрачивают свое значение, и когда добродетель оборачивается злом, а рассудительность становится глупостью. В частности, тогда для поддержки экономики было необходимо дефицитное расходование, а попытки сбалансировать бюджет могли оказаться разрушительными.
Этот диагноз — с которым согласилось большинство профессиональных экономистов — появился не из ниоткуда. Он был основан на проверенных макроэкономических принципах. Более того, прогнозы, которые были сделаны на основании этих принципов, оказались верными. В период упадка экономики, который продлился несколько лет после финансового кризиса, государственные займы не способствовали росту процентных ставок, печатание денег Федеральной резервной системой США не привело к инфляции, а те страны, которые попытались уменьшить дефицит, столкнулись с мощными рецессиями.
Но эти прогнозы всегда были условными и могли применяться только к экономике, в которой нет и намека на полную занятость. Именно такую экономику унаследовал от своего предшественника президент Обама. Но администрация Трампа-Путина придет к власти в тот момент, когда полная занятость в стране будет более или менее восстановлена.
Откуда мы знаем, что в стране почти нет безработицы? Низкий официальный уровень безработицы — это лишь один из показателей. С моей точки зрения, гораздо более убедительными являются следующие два факта: зарплаты снова начали довольно быстро расти, что указывает на возвращение к рабочим их рыночной власти, и скорость, с которой рабочие уходят со своих мест — что является показателем уверенности в их способности найти новую работу — вернулась на свой докризисный уровень.
Что меняется, когда мы приближаемся к полной занятости? В сущности, правительство начинает конкурировать с частным сектором за ограниченное количество денег. Это значит, что дефицитное расходование перестает служить экономическим двигателем, потому что оно вызывает рост процентных ставок и вытесняет частные инвестиции.
Сейчас государственные займы могут быть оправданными, если они служат важной цели: процентные ставки до сих пор остаются очень низкими, и при низких ставках займы на инвестиции в необходимую инфраструктуру — это очень хорошая идея, потому что это увеличит производительность, и потому что это может служить своего рода защитой от спадов в будущем. Но, хотя будучи кандидатом, Трамп много говорил об увеличении государственных инвестиций, нет никаких причин полагать, что республиканцы Конгресса собираются сделать эти инвестиции своим приоритетом.
Нет, они собираются увеличить дефицит, уменьшив налоги для богатых. Это никак не поможет подстегнуть экономику или создать новые рабочие места. На самом деле, вытеснив инвестиции, это в определенной степени уменьшит экономический рост в долгосрочной перспективе. Более того, это сделает богатых еще богаче, в то время как сокращение расходов на социальную сферу делает бедных еще беднее и ослабляет позиции среднего класса. Но в этом и заключается смысл.
Повторюсь, ничто из этого не угрожает экономической катастрофой. Если такая катастрофа случится, это произойдет из-за других решений, таких, как возврат к прежней системе финансового регулирования, или из-за каких-то внешних потрясений, таких, как, к примеру, кризис в Китае или в Европе. И поскольку подобные вещи время от времени происходят, и многое зависит от того, как американское правительство реагирует на них, нас должно беспокоить то, что будущая администрация прислушивается к экономическим советам людей, которые в прошлом постоянно ошибались.
Но давайте вернемся к дефицитам. Важно не то, что республиканцы прежде лицемерили. Важно, что их лицемерие сделало нас беднее. Они кричали о недопустимости долгов во времена, когда более значительный дефицит мог бы принести нам определенную пользу. А сейчас, когда дефициты могут нанести нам серьезный ущерб, они с готовностью соглашаются на их увеличение.
