Накануне длинных российских праздников Исполком Русского ПЕН-центра пожизненно исключил из своих членов журналиста, основателя проектов «Последний адрес» и «Диссернет» Сергея Пархоменко «за отступление от непреложных принципов, заключенных в Хартии Международного ПЕН-клуба», «за провокационную деятельность, несовместимую с целями и задачами Русского ПЕН-центра».
Кроме того, руководство ПЕН-центра приостановило на год членство поэта Григория Петухова и вынесло строгое предупреждение прозаику Марине Вишневецкой за «распространение в СМИ тенденциозно смонтированных текстов и видеосъемки собрания 15.12. 2016, приведших к фальсификации сути мероприятия и в дальнейшем использованных недобросовестными пользователями интернета и средств массовой информации». После того, как решение Исполкома вступило в силу, известные российские писатели стали его опротестовывать и выходить из клуба, считая эти действия неправомерными.
Сейчас заявления о выходе из клуба написали уже более 20 человек — такого скандала в ни в российском, ни в Международном ПЕН-Центра еще не было. О том, что происходит, oDR рассказали и бывшие, и действующие члены ПЕНа.
Денис Драгунский, писатель: Конфликт произошел из-за разного понимания целей и задач писательского клуба в наше время. Члены ПЕН-центра просили о помиловании осужденного — милость это одна из важнейших целей, что в этом может быть страшного?
Тем более, что значит подпись «член ПЕН-центра»? Это просто идентификация. Почему за это надо исключать? Вот если бы написали какое-то письмо пенсионеры и подписались «пенсионеры Иванов, Петров и Сидоров», а им бы стали говорить, что они не имеют право выступать от имени пенсионеров и начали бы их исключать из пенсионеров за это? Раскол произошел на общем собрании, когда был нарушен Устав при выборах Президента и Исполкома.
Дело в том, что есть подлинный Устав, а есть усеченный и переписанный, и в таком виде вывешенный на сайте. Выборы были с нарушением аутентичного Устава. После того, как они их провели, я, как и многие отсутствующие, получил по почте письмо с просьбой «доголосовать» вслед, задним числом. Я даже отвечать не стал — это какой-то бред, до этого пока не додумались никакие фальсификаторы выборов. Своим поведением они опошлили идею нравственности и свободы.
— А тон писем Исполкома вас удивляет?
— Такая обычная советская риторика: «деструктивные силы, мы устали от Пархоменко…», а еще от кого они устали? Смешно даже про это говорить. Им хочется ходить строем, вернуть советскую дисциплинированность, ну пусть они так клубятся, а мы будем клубиться как-то по-другому. Я хочу жить по закону, в точном соответствии с уставом, который должен отвечать базовым принципам права (это я вот зачем уточняю: они могут принять новый устав, ограничивающий возможности рядовых членов влиять на руководство — но это будет юридически ничтожное решение). В общем, не надо подмигивать, подтасовывать и жульничать.
Ольга Романова, журналист, правозащитник: Конфликт длится несколько лет, когда нас, несколько писателей и журналистов, пригласила вступить Людмила Улицкая.
Пару лет назад нас стали пытаться выгонять с нарушением Устава. Я несколько раз ходила на собрания в Центральный Дом литераторов — со своего комсомольского детства я не слышала таких речей.
ПЕН стал превращаться в анекдотическую организацию — как будто оказываешься на съезде Союза писателей, где Алексей Сурков травит Пастернака. К счастью, реакция на их травлю у нас уже не такая, как у Пастернака.
Но вообще, когда видишь все это, задаешься вопросом о том, как надо встречать старость. Серьезный вопрос, на самом деле.
— А что вам лично давало членство?
— Ощущение принадлежности к большому мировому сообществу. Но удовлетворив свой запрос на воспоминания о партсобраниях, я забросила ПЕН-центр и перестала платить членские взносы. Я сейчас не выхожу из него только по одной простой причине — я будто бы и не вступала.
— Что должен делать ПЕН-Центр, на ваш взгляд, в современных реалиях России?
— Мог бы бороться за свободу слова. Сейчас, например, типография отказалась печатать книгу журналиста и писателя Сергея Хазова-Кассия за его собственные деньги. Отказалась, потому что страшно. И собственно для этого и нужен ПЕН-Центр, чтобы помочь напечатать страшную правдивую книгу. Раньше выходили тюремные мемуары, а сейчас их бояться печатать — и тут был бы нужен ПЕН-центр. Его дело защищать чеченского писателя Германа Садулаева, которые не может из-за конфликта с Рамзаном Кадыровом чувствовать себя в безопасности. И неважно, что мне, например, совершенно не близки взгляды этого автора.
Защищать право на свободу высказывания, потому что в России существует 282 статья Уголовного кодекса («возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») — и ее можно применить к каждому.
Александр Архангельский, литературный критик, прозаик, телеведущий: Источник конфликта — помимо личных качеств и особенностей его участников; это как раз неизбежно — в принципиально разном понимании того, что такое русская секция международной правозащитной организации литераторов. Александр Архангельский.
Одни считали и считают ПЕН разновидностью союза писателей с некоторым правозащитным элементом, для других главное его предназначение — защита гонимых, прежде всего коллег по цеху, независимо от политических взглядов и правоты/неправоты гонимых.
— Лично вам что давало участие в Клубе?
— С точки зрения бытовой — ничего. Только взносы платил. С точки зрения общественных возможностей — делать публичные заявления, готовить коллективные письма, хоть как-то поддерживать людей. Последнее письмо, которое я подписал — с призывом помиловать Олега Сенцова. Теперь будем действовать как-то иначе.
— Чем должен был бы стать ПЕН в России?
— В идеале — было как раз хорошо, что ПЕН объединял людей очень разных, подчас несовместимых. При умном, трезвом и спокойном руководстве можно было охватывать все поле — одни чутче реагируют на трагедию Сенцова, другие на судьбу пророссийских журналистов в Украине, все вместе — на гонения против азербайджанского коллеги Акрама Айлисли. И так далее. Но — не случилось. А должно было быть именно так.
Наталия Соколовская, прозаик, переводчик. Член Санкт-Петербургского отделения ПЕН-клуба: Русский ПЕН-центр несколько лет назад пригласил в свой исполком Людмилу Улицкую. Пригласил, потому что, ее писательское имя известно в мире, ее членство имело большое значение для имиджа организации внутри страны.
За время работы Улицкой в исполкоме в Русский ПЕН-центр было приняло около тридцати известных журналистов, писателей и блогеров, для которых идея правозащиты не была чем-то отвлеченным. Но после 2014 года жизнь ПЕН-центра, как и всей страны, не могла быть прежней, и невозможно стало скрывать внутренние разногласия.
Оказалось, что все эти недавно принятые люди слишком самостоятельные и очень мешают спокойной, не огорчающей власти, правозащитной деятельности. В Исполкоме оказались писатели, может, и хорошие, но уже мало совместимые с задачами, сформулированными в Хартии Международного ПЕН-Клуба, частью которого является Русский ПЕН-центр, это касается собственно правозащитной деятельности.
Многие члены ПЕНа, не дожидаясь реакций исполкома, ставшего достаточно осторожным в новых политических реалиях, делали правозащитные заявления самостоятельно. В 2015 году всех людей, приведенных Улицкой, хотели исключить, якобы они приняты не по Уставу. Часть представителей ПЕНа были возмущены этим решением, написали в Исполком письмо, сделали эту историю достоянием гласности. В результате в изгоях остались уже только восемь человек — но и их мы отстояли. Я писала рекомендации, как и многие. Но главное, что Русский ПЕН перестал следовать международной Хартии. Это подтвердила и позорная история отречения от письма в защиту Олега Сенцова, которое подписали 64 члена ПЕН-центра. Надо отметит язык, которым написаны заявления исполкома: это стилистика эпохи застоя, если не сказать — стилистика передовиц 30-х годов.
— Что значит членство в Клубе для вас?
— Возможность высказаться, объединиться с неравнодушными людьми, которым не все равно, что происходит в стране. Сейчас я не выхожу из ПЕН-Центра лишь потому, что питерский ПЕН существует отдельно от центрального. Но люди, которые выходят сейчас из центрального ПЕНа для меня стали почти родными, это такое замечательное единение. ПЕН покинули писатели, чьи имена известны всей стране. Устав питерского ПЕНа позволяет принимать членов только по территориальному признаку. Жаль, что мы не можем всех, кто вышел, принять к себе. Думаю, такого массового исхода не знал ни один ПЕН-клуб мира.
— Чем должен заниматься ПЕН-клуб?
— Правозащитой. И уж точно не издательством книг на президентские гранты, особенно если это сборники, так или иначе обыгрывают темы войн в Приднестровье и Донбассе. Это тоже способ быть приятными власти.
Сергей Кузнецов, писатель, публицист: В России, как и в мире, ПЕН должен отстаивать свободу слова и культуры. С 90-х годов он этим и занимался в России. Правда, осуществлял моральную форму поддержки, не влиял на прямую на какие-то политические решения, но тем не менее.
Но как мы понимаем, чем дальше, тем острее становятся заявления общества. Часть писателей не хотят идти на конфликт с властью и становится «иностранными агентами».
Назначить «агентом» могут кого угодно, поэтому Исполком ПЕН-центра занял мягкую позицию особенно по вопросам Украины и Олега Сенцова, который обвиняется в терроризме. Из-за разницы политических взглядов Исполком очень некрасиво переписал Устав. Точнее, он его очень вольно трактует — и из правозащитной организации стал декоративной.
— Вы будете выходить из членов ПЕНа?
— Я все еще надеюсь, что ситуация переменится. Пройдут нормальные выборы Исполкома, с нормальным выдвижением кандидатов и подсчетом результатов — и тут мой голос пригодится. К тому же ПЕН — международная организация и мне бы не хотелось выходить из нее, потому что ее российское отделение захвачено людьми, за которых мне, мягко скажем, неловко.
Сейчас предпринимаются попытки как-то развернуть ситуацию изнутри ПЕН-центра, но если все будет и дальше продолжаться в том же духе, то, увы, придется выйти.
