Остановить ядерную программу Пхеньяна военным путем невозможно без серьезных потерь для Сеула. Но самим США таким образом удастся избавиться от угрозы ядерной атаки, пусть и ценой американо-южнокорейского союза. А это может заинтересовать президента Трампа, который скептически говорит о существующей системе американских союзов, в том числе и с Южной Кореей.
В отличие от России в остальном мире жизнь в начале января не останавливается, и первые дни нового года принесли тем, кто так или иначе заинтересован в судьбах Корейского полуострова, весьма важные новости, которые, возможно, станут предвестником более чем серьезных проблем.
На следующий день с своем твиттере Дональд Трамп написал, что, мол, хотя Северная Корея и заявляет о том, что скоро закончит разработку ракеты, способной угрожать США, «этого не случится» («North Korea just stated that it is in the final stages of developing a nuclear weapon capable of reaching parts of the US. It won't happen!»). Подобная формулировка может быть истолкована двояко. С одной стороны, ее можно понять в том смысле, что Трамп не верит, что такая задача может быть решена Северной Кореей, а с другой — как обещание, что Трамп не допустит подобного поворота событий.
События последних лет продемонстрировали, что Северная Корея вполне может решить технические задачи, связанные с разработкой такой ракеты, так что президентский твит следует понимать в другом смысле: подобного поворота событий администрация Трампа не допустит. Но в таком случае возникает вопрос: а что именно могут предпринять США в сложившейся ситуации?
Новый подход Пхеньяна
Конечно, можно считать, что Трамп возлагает надежды на дипломатию. Как известно, еще во время предвыборной кампании он заявил, что, дескать, готов съесть гамбургер с Ким Чен Ыном и поговорить с ним о возможной «сделке». Скорее всего, Трамп, движимый отчасти инстинктом бизнесмена, а отчасти верой в свою исключительную способность заключать пресловутые сделки, действительно поначалу попытается найти какой-то компромисс с Северной Кореей, — в конце концов, с такой же позиции начинали и многие из его предшественников.
Однако беда в том, что такой компромисс в принципе невозможен. Единственное условие, на основании которого Соединенные Штаты могут сейчас пойти на уступки Северной Корее, — это отказ Пхеньяна от ядерного оружия. Однако в Пхеньяне считают, что ядерное оружие является главной и, возможно, единственной гарантией безопасности как страны, так и режима, и не собираются отказываться от ядерной дубинки ни при каких обстоятельствах. Таким образом, можно предположить, что даже если американо-северокорейские переговоры начнутся, довольно быстро это принципиальное различие позиций заведет стороны в тупик.
Попытки договориться с Пхеньяном предпринимались и проваливались с завидной регулярностью, но сейчас дело не только в них, но еще и в том, что в недалеком будущем президента Трампа могут ожидать неприятные сюрпризы, принципиально отличающиеся от тех, с которыми сталкивались его предшественники.
Подход Ким Чен Ына к вопросам ядерной стратегии радикально отличается от того подхода, которого придерживался его покойный отец Ким Чен Ир. Ким Чен Ир, кажется, был вполне удовлетворен тем, что у Северной Кореи имелись небольшие силы ядерного сдерживания, которые к концу его правления состояли примерно из десятка примитивных зарядов, при отсутствии средств доставки. Ким Чен Ир считал, что даже гипотетическая вероятность нанесения ответного ядерного удара по США и их союзникам, пусть и с использованием экзотических методов (например, доставка ядерного заряда в трюме безобидного на вид траулера), в достаточной степени обеспечивает безопасность КНДР.
Его сын Ким Чен Ын, кажется, лелеет более амбициозные планы. Он сделал ставку на создание полноценных средств сдерживания, которые включали бы в себя не только куда большее количество ядерных зарядов, но и эффективные средства доставки ядерного оружия. Из традиционных компонентов ядерной триады один — бомбардировочная авиация — Северной Корее не по карману, но вот над двумя другими — межконтинентальными ракетами (МБР) и баллистическими ракетами подводных лодок (БРПЛ) — в КНДР работают много и на удивление успешно.
Сейчас в Северной Корее речь идет о несколько уменьшенной и упрощенной копии того подхода к вопросам ядерного сдерживания, который характерен для Франции, Великобритании, Китая и иных «старых» ядерных держав второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к тому, чтобы создать ракетно-ядерный потенциал, способный с большой долей вероятности пережить первый удар и нанести в ответ неприемлемый ущерб противнику, которым, понятно, являются Соединенные Штаты.
Учитывая исторические прецеденты и реалии современного мира, специалисты из разных стран, работая независимо друг от друга, пришли к похожим оценкам того уровня, к которому сейчас стремится Северная Корея. Речь идет об одной-двух сотнях ядерных зарядов, в качестве средств доставки которых может быть использовано несколько десятков межконтинентальных баллистических ракет, находящихся на боевом дежурстве, и две-три подводные лодки, также вооруженные баллистическими ракетами и находящиеся на патрулировании.
Вообще говоря, Северная Корея в последние годы немало удивила наблюдателей, в рекордно короткие сроки добившись впечатляющих успехов в разработке баллистических ракет подводных лодок.
Трудно сказать, когда именно КНДР сможет развернуть этот потенциал, хотя, судя по решению включить упоминание о предстоящих испытаниях межконтинентальной ракеты в новогоднюю речь, существенный прогресс может наметиться в ближайшие годы. Учитывая то, какими стремительными темпами шла работа в последнее время, вполне можно предположить, что всего лишь через несколько лет американская разведка сообщит президенту Трампу, что КНДР в ближайшем будущем поставит на боевое дежурство системы оружия, способные с большой долей вероятности нанести удар по континентальной территории США.
Это означает, что КНДР станет третьей, после России и Китая, страной, способной стереть с лица земли Сан-Франциско, Вашингтон и Нью-Йорк. Теоретически, конечно, такой возможностью также обладают Франция и Великобритания, но понятно, что в случае с этими двумя странами речь идет именно о возможностях теоретических. Очевидно, что уровень доверия к Москве и Пекину, несмотря на все трения и проблемы, в Вашингтоне несравнимо выше, чем уровень доверия к Пхеньяну, за руководством которого давно (и несправедливо) закрепилась репутация «иррационального» и «непредсказуемого».
Новая реакция Вашингтона
И тут возникает главный вопрос, как президент Трамп отреагирует на сообщение, что в ближайшее время северокорейская ядерная угроза из гипотетической превратится в реальную.
Пока, столкнувшись с тем или иным вызовом со стороны Северной Кореи, американские президенты, по большому счету, действовали по одной и той же схеме. Сначала Вашингтон грозно заявлял, что совершение Северной Кореей того или иного шага (например, проведение ядерных испытаний или создание центров по обогащению урана) является «недопустимым» и приведет к «непредсказуемым последствиям».
В ответ Северная Корея, проигнорировав эти грозные предупреждения, рано или поздно делала именно то, против чего протестовал Вашингтон. Когда это происходило, американская сторона не предпринимала никаких конкретных действий, ограничиваясь либо риторикой, либо ужесточением экономических санкций, неэффективность которых к настоящему времени совершенно очевидна.
Подобное поведение было вызвано отчасти верой в возможность дипломатического решения, равно как и верой в силу санкций, но главную роль в этой сдержанности Вашингтона играло крайнее нежелание использовать военную силу против Северной Кореи. Теоретически нанесение точечного удара по северокорейским ядерным объектам возможно. Более того, известны и удачные прецеденты подобных операций: рейды израильской авиации против ядерных объектов Ирака в 1981 году и Сирии в 2007 году сыграли немалую роль в том, что ядерные программы этих стран оказались безрезультатными.
Возможность военной операции всерьез обсуждалась в Вашингтоне в начале 1990-х годов, во время первого из нескончаемой череды «северокорейских ядерных кризисов». Однако тогда от этого плана отказались, а в более поздние времена к нему, кажется, и вовсе не возвращались. Для этой осторожности есть веские причины: использование военной силы для ликвидации северокорейского ядерного потенциала может привести к непредсказуемым последствиям и поставить под угрозу как позиции США в важном для них регионе, так и всю систему американских международных союзов.
Главную проблему тут создает исключительная стратегическая уязвимость Сеула. Большой Сеул, город с населением примерно 25 миллионов человек, находится на самой границе Севера и Юга. В непосредственной близости от города, на северокорейской стороне границы, размещена самая мощная в мире группировка тяжелой артиллерии. Теоретически северокорейские орудия способны нанести столице Южной Кореи ущерб, сравнимый с применением ядерного оружия малой мощности.
Даже если до войны дело не дойдет, подобный поворот событий вызовет гигантское напряжение в отношениях Сеула и Вашингтона, которые и так бывают временами довольно сложны. С точки зрения южнокорейцев, американская атака на северокорейские объекты, которая спровоцирует удар по Сеулу, станет доказательством того, что союз с США является не гарантией безопасности их страны, а, наоборот, потенциальной угрозой этой безопасности.
С точки зрения рядового южнокорейца ситуация будет выглядеть так, как будто американцы решают вопросы безопасности собственной страны, сознательно жертвуя при этом безопасностью своих южнокорейских партнеров и чуть ли не используя их в качестве живого щита. Подобный поворот событий нанесет американо-южнокорейскому союзу тяжелейший удар, от которого тот, вероятно, уже никогда не оправится.
Эти обстоятельства, которые отлично понимают в американской политической элите, останавливали предшествующих президентов США. Но возникает вопрос, остановят ли они Дональда Трампа, который скептически говорит о существующей системе американских союзов, в том числе и о союзе между США и Южной Кореей.
В конце концов, если подходить к проблеме с точки зрения кратко- и среднесрочных интересов США, подобное военное мероприятие выглядит рационально, ибо оно, по всей вероятности, отбросит северокорейскую ядерную программу назад на многие годы и даже десятилетия. Таким образом, США удастся на какое-то время избавиться от угрозы ядерной атаки, пусть и ценой американо-южнокорейского союза, а возможно, и ценой войны в Восточной Азии.
Прошлые президенты считали подобную цену неприемлемой, но будет ли она неприемлемой для президента Трампа, особенно если учесть его республиканское окружение и его стремление выглядеть жестким защитником интересов Америки? Например, в январском (2017) выпуске Foreign Affairs появилась статья Ричарда Хааса, руководителя Совета по международным отношениям, в которой напрямую говорится именно о возможном упреждающем ударе по северокорейским ядерным объектам. Особую весомость этой статье придает то, что Ричард Хаас, выражавший подобные взгляды и раньше, сейчас рассматривается как кандидат на пост заместителя госсекретаря в администрации Трампа.
Иначе говоря, избрание Трампа означает, что ситуация на Корейском полуострове, которая, несмотря на всю воинственную риторику сторон (особенно Пхеньяна), оставалась стабильной, в настоящее время становится куда более опасной, чем раньше. Увы, но возможность новой корейской войны более не проходит по ведомству политической фантастики.
