Залечивающие раны русские ветераны войны все еще надеются на присоединение востока Украины к России. Репортаж из их ассоциации.
На стенах вдоль коридоров висят фотографии. С улыбкой на губах или оружием в руках, живые или мертвые, фронтовики здесь в почете. Стоящие на полках иконы приглядывают за ними, а также российским флагом, картой Крыма и «Новороссии».
Все это находится в самом центре Москвы, в Союзе добровольцев Донбасса, в который входят 10 тысяч из 50 тысяч отправившихся в этот украинских регион волонтеров с февраля 2014 года.
Эти мужчины (и несколько женщин) собираются в старой обустроенной под офис квартире в доме за Пушкинской площадью над рестораном и салоном красоты. Они приходят туда за советом и помощью, но чаще всего — пообщаться с товарищами. Недавно пара новобрачных сослуживцев даже устраивала там застолье.
Протезы и инвалидные кресла
«Мы предлагаем помощь этим людям, которым зачастую бывает сложно вновь приспособиться к нормальной жизни», — объясняет Роман Леньшин. В прошлом он командовал батальоном в 2 тысячи человек в Донбассе, а теперь возглавляет эту ассоциацию.
«Сначала я поехал с гуманитарной помощью, — рассказывает он. — Но когда я понял, что там украинские фашисты жгут наших русских братьев, то взял в руки оружие». Его рассказ повторяет общие линии пропаганды в России, где за неимением настоящего обсуждения оправдания властей ни у кого не вызывают сомнений.
Созданная в августе 2015 года ассоциация направляет и поддерживает вернувшихся с фронта добровольцев (зачастую с ранениями или даже инвалидностью). Она предоставляет протезы и инвалидные кресла, помогает сиротам и вдовам. Борьба с депрессией и алкоголизмом тоже входит в число приоритетов. Ведется активная работа по поиску жилья и работы, по большей части на должности охранников или строителей.
Российские добровольцы и украинские бойцы
«Живем, как можем», — говорит Ярослав Пономерев из Славянска, который украинская армия удерживает после ожесточенных боев с пророссийскими сепаратистами в 2014 году. «Мы — не сепаратисты и не бандиты! — решительно заявляет он, несмотря на потерянный взгляд. — Мы просто отстаивали наши конституционные права после государственного переворота в Киеве». «Славянск живет при оккупации, но однажды я смогу принять вас там совершенно свободно», — обещает он за столиком московского кафе, погрузившись в мрачные мысли: если он вернется домой, на него сразу наденут наручники.
Пока что ему, как и другим беженцам, приходится несладко: трудности с получением бумаг, непродолжительная работа на стройках, ограниченный бюджет, чтобы «жить, платить за жилье, кормить семью, мечтать завести ребенка…», вздыхает отставной военный, который занимался производством мыла на родной Украине.
«Никаких денег от Кремля»
В Союзе добровольцев же утверждают, что полагаются лишь на частные пожертвования. «Никаких денег от Кремля, — уверяет директор Роман Леньшин. — Нам помогает руководство крупных госпредприятий», — все же признает председатель ассоциации Александр Бородай. Вроде Газпрома и Роснефти? Александр уходит от ответа.
Если большинство добровольцев вроде Ярослава Пономарева едва могут свести концы с концами, Александр Бородай живет на широкую ногу. Он назначает встречу в ресторане престижного московского торгового центра, а на улице его дожидается личный водитель в Porsche Cayenne.
Тесные ли у него отношения с властями? Он опять напускает тумана. Он говорит, что ни разу не встречался с президентом Владимиром Путиным, но поддерживает «прямые контакты» с Владиславом Сурковым, «вчера — в Донбассе, сегодня — в Москве». Этот теневой кремлевский советник почти три года занимается украинским кризисом и готовил все российские инициативы, аннексию Крыма и маневры в Донбассе.
«Если Киев хочет войны, я вернусь»
Как и другие связанные с конфликтом деятели, Александр Бородай попал в санкционный список Запада и столкнулся с запретом на въезд в Европейский Союз. Этот российский журналист и политолог одно время был замдиректора ФСБ по информационной политике и спецпроектам, участвовал в украинском кризисе с осени 2013 года, а в мае 2014 года стал премьером самопровозглашенной Донецкой народной республики.
По его словам, сегодня он уделяет 90% своего времени добровольцам, и лишь 10% — семье и работе частного консультанта. «В Донбассе я делал то, что должен. Я не был там с ноября 2014 года. Но если Киев хочет войны, я вернусь», — заявляет он.
Как большая часть представителей российской националистической элиты, он туманно отзывается о настоящем отношении к мирному процессу. Минские соглашения? «Они существуют. Но я против договора с врагом». Украинское государство? «Ошибка». Проекты объединения России и Новороссии, включая украинские регионы вроде Донбасса? «Кремль больше не говорит о них из-за сложившейся ситуации, но я не теряю надежду. Это объединение все еще остается нашей целью».
Резерв в 10 тысяч добровольцев
Союз добровольцев Донбасса появился на свет как раз в рамках такого мышления. «У украинской нации нет истории. Она обречена на провал. Киевский режим рухнет, как карточный домик. Мы хотим союза с Россией, а не Брюсселем», — утверждает Ярослав Пономарев. Кроме того, в ассоциации говорят о резерве в 10 тысяч добровольцев, которые «всегда готовы вернуться в бой», предупреждает Роман Леньшин, хотя и подчеркивает, что больше почти не занимается вербовкой.
В обычной жизни директор ассоциации работает специалистом по местным администрациям. Как бы то ни было, он называет себя «настоящим казацким атаманом» и гордится тем, что воплощает славное царистское прошлое и элиту России на фоне извращений Запада.
Полувоенные казацкие организации получили второе дыхание в путинской России, которая включила их в армию и наделила большой свободой действий в миссиях за пределами границ. «В Донбасс я поехал с пустыми руками. Это огромный склад оружия. Мы взяли его, главным образом после отступления украинской армии», — уверяет Роман Леньшин, которому уже доводилось сражаться в Приднестровье и Абхазии.
По его словам, среди бойцов «были только добровольцы, отпускные или отставные военные, но ни одного российского солдата или инструктора». Этому противоречат доклады независимых наблюдателей о прямом вмешательстве российской армии.
Бенито, «брат по крови»
Он сражался в Донбассе вместе с другими иностранцами и теперь живет в Москве из страха, что его могут задержать в Европе. Массажист по профессии, он работает на ассоциацию и помогает раненым, в больнице или на дому. На футболке и в сердце Бенито печать ностальгии по Муссолини. Но его приоритет — «борьба с фашистами на Украине. И их западными союзниками».
Потому что, несмотря на все противоречия, он убежден: Россия зажата в угол и должна защищаться. «Мы готовимся! 50 тысяч натовских солдат выстроились вдоль западной границы страны», — в один голос утверждают Бенито и Роман Леньшин. Донбасс же — всего лишь одна из зон противостояния, которое, если верить им, только расширится в будущем.
— —----------------------------------
Донбасс, застывшая война
Май 2014 года. На востоке разгорается пожар. 11 мая сепаратисты провозглашают независимость Донецкой и Луганской областей по итогам признанного незаконным референдума. Киев отвечает началом военной операции.
Июль 2014 года. 17 числа рейс Амстердам-Куала-Лумпур компании Malaysia Airlines сбивают в небе на востоке Украины: число жертв кататсрофы составляет 298 человек. Запад обвиняет пророссийских мятежников и вводит санкции против Москвы.
Сентябрь 2014 года. 5 сентября Украина и пророссийские мятежники подписывают соглашение о перемирии в Минске. Как бы то ни было, его не соблюдают, и бои продолжаются.
Февраль 2015 года. Мирные переговоры возобновляются. Стороны принимают план урегулирования, вторые Минские соглашения. Тем не менее обещания не выполняются и на этот раз. Хотя интенсивность конфликта спала, кровь продолжает литься, а мирные переговоры не продвигаются вперед.
