Для тех, кто понимает, какие планы вынашивает Кремль, новость — не самая радостная. Однако происходящее также дает нам возможность отыграть свои позиции.
Вихрь новостей о российском шпионаже в последние несколько недель заставил американцев столкнуться с вопросами, которые раньше казались возможными разве что в книжках. Повлияла ли на американские выборы какая-то из иностранных держав? Действительно ли у русских есть компрометирующие материалы на будущего президента или тайные связи с ним? Хотел ли Кремль победы Дональда Трампа? И почему?
Мы даже не уверены, что все эти вопросы поставлены правильно, да и основные ориентиры в этой запутанной истории — встречи, скандальное досье, твиты — сами по себе не имеют особого смысла. Между тем в совокупности они говорят о последовательной кампании, которая очень похожа на то, что, как мы видели, Россия уже пробовала организовывать в других местах. Последние восемь лет, сразу же после вторжения России в Грузию в августе 2008 года, я работала в странах, расположенных на российской периферии, и наблюдала за тем, как Кремль, с его внутренней авторитарной риторикой и агрессивным мировоззрением, систематически подтачивает бывшие порабощенные страны, которые воспринимает как угрозу. То, что Россия попыталась сделать в Соединенных Штатах, не является изолированным действием, но лишь одним из ситуационных примеров продолжающейся экспансивной гибридной войны, которую Кремль ведет против Запада.
Речь идет не о взломах или кибербезопасности, или поддельных новостях. Не о BuzzFeed или новом ходовом словечке «компромат». По сути все это даже не о Дональде Трампе. Кремлевских лидеров не заботит судьба кого-либо из американцев по отдельности: выиграет он или проиграет. Им нужно, чтобы в проигрыше осталась вся Америка.
На полях этой новой гибридной войны мало кто готов признать, что перевес — уже на стороне России. Подрывная кампания Кремля успешно продолжает раскалывать наше общество, пороча значительный срез нашего руководства, подрывая веру в наши учреждениях и забрасывая Россию в самый центр американской политической жизни. Ей удалось обратить нас друг против друга и против наших союзников и заставить нас потерять доверие к тем самым инструментам и институтам, которые способны пролить свет на стоящие перед нами угрозы. В противостоянии с нами Россия одержала ряд небольших, но последовательных побед, совокупный эффект которых в высшей степени разрушителен.
Однако агрессивная кампания Кремля против американского народа также во многом вскрыла уязвимости самого агрессора. Власть Кремля главным образом носит теневой характер, ее суть — в трудности выявить и разоблачить используемые тактики и финансирование; в последовательно распространяемой риторике с целью подорвать наши ценности и нашу уверенность; в широкой сети сторонников и принципов, которые Кремль заполучил для своих кампаний, чтобы действовать косвенно и с самых разных сторон.
После заявлений и слушаний, пресс-конференций и твитов, последних новостей и эротических разоблачений мы окончательно потерялись в этом шумном потоке — чего собственно Кремль и добивался. Сейчас нам необходимо сосредоточиться на том, что мы знаем на самом деле. И вместо того, чтобы пытаться оценить это с собственной точки зрения, мы должны понять тактику и цели Кремля — а через них и слабости России.
Чего хочет Кремль
Российские лидеры направляют значительные усилия на то, чтобы, преувеличивая разницу в личностных качествах, существующую между ними и их американскими коллегами, отвлечь внимание от основных идеологических различий между нашими обществами. Образцы, установленные американской демократией и американским обществом, устрашают Кремль: будь у России одно или другое, с преступной, клептократической властью современного полицейского государства было бы покончено.
Глобальные цели Кремля по-прежнему состоят в том, чтобы демонтировать НАТО, подрывать ценности либерального демократического мирового порядка и ослабить влияние Америки в мире. Так чего же они действительно рассчитывают добиться своим вмешательством в американские выборы? Конкретной целью кампании Путина было — на практике и в теории — представить Америку раздробленной и несостоятельной; подорвать доверие к нашей системе, нашим ценностям и нашим учреждениям внутри страны и дискредитировать их за рубежом; углубить существующие в нашем обществе разногласия; лишить нас способности отличать факты от вымыслов и принимать решения в наших собственных интересах; и гарантировать, что, какой бы Америка ни вышла из выборов, она должна быть менее заинтересована в противодействии глобальным империалистическим притязаниям Кремля.
Понимание того, как Кремль пытается достичь этой цели, крайне необходимо. Широко обсуждаемые взломы и утечки представляют собой и психологически, и технологически наименее сложный аспект кампании. Кремль вместе со своими агентами и марионетками, создал и развернул изощренную информационную архитектуру, чтобы использовать ее против американской общественности. Хотя эта архитектура действительно порой распространяла дезинформацию, ее основные цели были шире: активные мероприятия, рефлексивный контроль и психологическая война.
Эти три понятия связаны между собой и отчасти накладываются друг на друга. Психологическая война в данном контексте связана с информацией и дезинформацией, мишенью которых являются наши ценности и убеждения. «Активные мероприятия» — это советский термин для манипулирования или политической войны — психологические или информационные приемы, направленные на достижение конкретных результатов. Рефлексивный контроль является одним из видов информационной войны: он заставляет нас определенным образом реагировать на конкретные типы информации, в частности через формирования нашего восприятия таким образом, что мы добровольно принимаем решения, благоприятные для нашего врага.
Все это довольно сложные понятия, изучению и обнаружению которых военные эксперты и специалисты по разведке посвящают многие годы своей карьеры. Это не «поддельные новости», хотя наша растущая терпимость к дезинформации придает им силу. Это детально разработанная, сложная операция, проводимая в американском обществе и СМИ, о которой нам еще многое неизвестно. Она предназначена для того, чтобы внедрять в нашу информационную среду идеи, при этом лишая нас возможности этот процесс контролировать, а также ниспровергнуть мысль о существовании объективной истины.
Как было отмечено в несекретном докладе разведки, по-видимому, цель кремлевской кампании влияния в ходе выборов много раз менялась в зависимости от оценки общественного мнения. Это, пожалуй, один из наиболее важных и наименее обсуждаемых пунктов доклада. Означает он следующее: хотя несколько раз Кремль явно высказывался в поддержку Трампа, он никогда не мог быть уверен, что Трамп победит, и, возможно, ему это было безразлично. В каком-то смысле, не имеет значения, хотел ли Кремль видеть Трампа в качестве президента, или любила Россия Хиллари Клинтон или опасалась ее. Важно то, что российские лидеры полагали, что смогут изменить способ американского мышления, между тем как мы будем пребывать в неведении об их усилиях в этом направлении — они рассчитывали, что таким образом следующее американское правительство может быть ограничено в выборе по отношению к России.
Чего добилась Россия
Возможно, больше всего у нас не укладывается в голове следующее: неважно, что правда, а что нет, и неважно, какая информация в конечном счете может быть подтверждена или полностью опровергнута, Кремлю удалось создать впечатление, что он имеет прямое влияние на избранного президента Соединенных Штатов, и что тот принимает решения в интересах России. Именно от этого впечатления Трампу будет чрезвычайно трудно освободиться за отсутствием последовательной и ясной политической позиции в отношении российской угрозы для нашей страны.
Россия вдруг приобрела главенствующую роль во всех наших политических дискуссиях. Когда телеканал C-SPAN внезапно начинает вещать RT, а во время слушаний по утверждению нового главы ЦРУ гаснет свет, мы видим русского демона, за кулисами ожидающего своего выхода на сцену. Это чрезвычайно сильно действует на восприятие российской власти.
Сегодня ближайшие к избранному президенту позиции занимают сочувствующие Кремлю идеологи, и их взгляды внедрились в основное русло. Порою невольно элементы кремлевской риторики усваивались как правыми, так и левыми. Они проникли в наши СМИ через интернет-утечки и через многократные упоминания официальными представителями политических кампаний и сотрудниками по связям с общественностью.
Как внутри страны, так и за ее пределами возникают вопросы о законности наших выборов, нашего избирательного процесса, а также вступающего в должность американского президента. Российские государственные СМИ с готовностью освещают эти вопросы для своей домашней аудитории. Наши европейские союзники — на грани нервного срыва. Изолированная, националистическая Америка помогает Кремлю достичь своих целей. Действующий в одиночку американский президент с националистическими наклонностями ускоряет этот процесс.
Порой избранного президента видят пойманным в ловушку его собственной эхо-камеры, окруженного семьей и назначенными им советниками, при этом истинные взгляды Трампа неясны даже самим его номинантам. Это по-прежнему верно главным образом в отношении взглядов на Россию, что мало способствует тому, чтобы хоть как-то ослабить подозрения в сговоре с кремлевскими спонсорами. Избранный президент сейчас находится в открытом конфликте со спецслужбами — теми учреждениями, которые необходимы ему самому и нашей стране, чтобы разгадать природу используемых против нас Россией инструментов.
И дело не только в Трампе: наш действующий президент и разведка, кажется, были настолько медленными, скрытными и неясными в официальных оценках российского вмешательства в выборы, что толком не смогли помочь американцам понять инструменты, которые используются против них. В некотором смысле наше руководство — какой аспект ни возьми — подверглось обвинениям в неспособности увидеть эту угрозу нашей демократии или снабдить американскую общественность жизненно важной информацией.
Это глубокий провал, возникший в результате раскола и недоверия, и поощряемая информационная среда только помогла его возникновению. Так, Кремль использовал свою информационную кампанию во время американских выборов, чтобы придать сил крайне правым, крайне левым и другим экстремистским элементам, как он это делал во многих других местах с целью распространения политических взглядов, оппозиционных истеблишменту. В некоторых случаях это включало в себя представление маргинальных групп и взглядов — новые «белые националисты», экологи, придерживающиеся жесткой линии, и прочие — как гораздо более мощных и экспансивных в американском обществе, чем это было на самом деле.
Это делалось для продвижения конкретных сообщений, которые важны как для внутреннего потребления, так и для кремлевской пропаганды во всем мире. У себя дома и за рубежом она стремится создать моральное равенство — оно не о том, что Россия лучше, а о том, что и у Америки есть те же недостатки. В Америке тоже есть нацисты. Американские выборы тоже фальсифицированы. Американское общество не лишено предрассудков. Америка является полицейским государством, возможно, даже в большей степени, чем сама Россия. Американские олигархи обладают огромной властью и могут делать все, что им заблагорассудится. Якобы свободная американская пресса коррумпирована, предвзята и никчемна, о чем, как это ни парадоксально, свидетельствует ее готовность перекликаться с информацией из Кремля, когда ее дают ей в прямо руки.
Все это охотно раструбили российские государственные СМИ во время избирательной кампании — они не упустили ни одного момента, когда Трамп с похвалой отзывался о Путине как о крупном, умном или мощном лидере, или когда его советники предвещали смерть партии Рейгана. В свою очередь, русские посмеялись над недавней пресс-конференцией Трампа, в данном случае над неспособностью Трампа контролировать собственный журналистский пул, и дивясь парадоксальной ситуации — сами-то они уже давно живут в мире, где во всех бедах российского общества видят происки американцев — при которой американские СМИ по собственной инициативе сосредоточены на российском манипулировании Соединенных Штатов.
Это подводит нас к последним разоблачениям: досье на Трампа, обнародованный 35-страничный документ с компрометирующей информацией о предполагаемых связях Трампа с Россией, собранной его политическими оппонентами. Реальное значение этого досье заключается отнюдь не в том, о чем мы думаем. Эта информация — реальная, но неподтвержденная? Была ли это преднамеренная дезинформация со стороны противников Трампа? Была ли это преднамеренная дезинформация, предоставленная ФСБ тем, кто занимался сбором необходимых сведений для доклада? В нынешней информационной среде это не имеет никакого значения. Важна не информация, а то, на что нацелен сам акт ее введения.
Исходя из того, что мы знаем о бывшем агенте МИ-6, ответственного за эту докладную, он либо верил в правдивость своего отчета, либо был вовлечен в грандиозную работу по дезинформации с российской контрразведкой во главе. Разумеется, это был не первый раз, когда Кремль позаботился о том, чтобы информация, которая может подорвать доверие, была передана противникам. Таким образом, когда она обнародована, ее можно разобрать по косточкам; и эта деконструкция обеспечивает мишени своего рода иммунитет в отношении будущих обвинений и иногда может быть использована для маскировки гораздо более разоблачительной информации, которая в противном случае могла быть обнаружена. Конечно, есть вероятность того, что российская разведка знала об этой работе и попыталась сорвать ее. Единственное, что мы можем сказать с уверенностью: Кремль хочет, чтобы мы поверили, будто у него есть что-то на Трампа. А сам Трамп пока особенно не стремится исправить это впечатление.
Когда мы пытаемся разобраться, что все это значит, мотивы для другой информации представляются еще более смутными. Например: сотрудник израильской разведки рассказал, что чиновники американской разведки попросили их не предоставлять информацию администрации Трампа — это следует расценивать как обоснованное предупреждение или как преднамеренную дезинформацию, внедряемую с целью усилить разрыв между Трампом и его разведывательным сообществом, что будет выгодно в первую очередь России? Это настоящая головоломка, и ничто здесь не может быть принято за чистую монету. В общем, кампания против американского народа оказалась весьма успешной.
Так на самом деле и выглядит диверсия. Мы не понимаем, что произошло. Мы не в состоянии узнать, кто действовал, где и как, или для чего предназначались те или иные действия или шаги. Мы не знаем, ждет ли нас что-то еще, или все закончилось. Мы не знаем, кто находится под угрозой, а кто — нет.
Сейчас единственный, кто может завершить этот цикл, — Дональд Трамп.
Во сколько это обходится России
Наступление Кремля может быть успешным до поры до времени, но и Россия тоже во многих отношениях исчерпывает свои ресурсы. Теперь за обнаруженные манипуляции с России необходимо и должно взыскать соответствующую цену.
Первое и самое важное: теперь мы имеем более четкое представление о реальной угрозе, которую представляет Россия — для нас и наших союзников. Взгляды на Россию, возможно, стали скрученной лакмусовой бумажкой для поддержки избранного президента, но новое признание того, что Кремль активно пытается подорвать наши интересы, было очевидно во время слушаний по утверждению номинантов кабинета Трампа. Президенту Бараку Обаме во многом удалось смягчить и приглушить позиции Демократической партии в отношении России: лоялисты долгое время провозглашали успехи «перезагрузки», хотя она давно уже утратила ощутимый смысл. Все эти восемь лет Обама также пытался убедить американцев, что Россия была слабой региональной державой, которая набрасывается на других, чтобы отвлечь внимание от своих собственных недостатков. Это преуменьшение крупной угрозы для нашего народа лишило нас самой важной защиты от нее.
Если бы Путину удалось сохранить свои информационные операции и подрывные тактики в секрете, кто бы ни был будущим президентом США — Клинтон или Трамп — при нем скорее всего сохранилась бы существующая политическая тенденция, а также мысль о том, что с Россией можно в некотором роде сотрудничать. Однако обнаружение российского вмешательства означает, что «Демократический корпус» больше не разделен по тому, как его члены относятся к России, но окреп в противостоянии Путину и его манипуляциям. Республиканцы, придерживающиеся наиболее жестких позиций, тоже активно готовятся к битве. Разведывательное сообщество и Государственный департамент активизировались по многим вопросам, чего мы не наблюдали уже давно. Наши военные отчетливо указывают на стоящую перед нами многомерную угрозу. Трампу будет намного сложнее придерживаться своего нового, более мягкого подхода к «партнеру» России, и любые попытки ему следовать будут вызывать вопросы.
Это имеет эффект просачивания и затрагивает другие аспекты политики, которую омрачает Россия: необходимость выступать на стороне Украины и обеспечивать ее защиту; важность новых развертываний НАТО в странах Балтии и нового контингента в Польше под руководством США, а также необходимость предварительного развертывания стратегических активов в регионе с целью создания устойчивости против потенциальных российских вторжений; необходимость обновить альянс НАТО в целом; необходимость четко видеть, что Россия делает в Сирии и на Ближнем Востоке, и что Россия не может быть реальным партнером в деле уничтожения ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в России).
Сегодня мы уже лучше понимаем, каким образом Россия обрела союзников и сторонников на Западе, в частности с помощью финансовых и коммерческих интересов, а также посредством других влиятельных групп. Речь идет о глубоком и экспансивном явлении, о чем свидетельствует тот факт, что консультанты, близкие к обеим предвыборным кампаниям, могли быть связаны с интересами, которые разделяет Кремль.
Еще одной жертвой является давно разрабатываемая Кремлем сеть так называемых «осведомителей» вроде WikiLeaks, который был выставлен в качестве прикрытия для российской разведки. Попытки создания подобных сетей в будущем будут сопряжены с более тщательной проверкой, а в результате станет труднее вводить информацию, полученную разведслужбами, в наши информационные потоки. Правда, каким образом наши СМИ предпочтут иметь дело с такой информацией, нам еще предстоит узнать.
Самое главное, Кремль показал, насколько глубоко он желает нашего провала, и насколько значимой угрозой может быть провоцируемый им раскол и подрывные тактики. Любая операция есть в некоторой степени неудача, если сеть, которую ткут, оказывается у всех на виду. Будущие направленные против нас кампании, надеемся, столкнутся с более тщательной проверкой и более активным сопротивлением, а американский опыт станет серьезным предупреждением для французской и немецкой общественности, а также для других союзных стран, чьи выборы значатся у Кремля в списке мишеней этого года.
Спасаясь из ловушки
В нынешних условиях теневой войны Кремль одержал значительную победу. Не потому, что выиграл Трамп, а потому, что Россия достигла своей стратегической цели — ослабления нашей веры в собственную демократию и ценности и углубления информационного разрыва, который раздирает нашу нацию. Разумеется, не во всем следует видеть руку Кремля. Тем не менее — как свидетельствуют отголоски из Грузии, Молдавии, Украины и так далее — именно так все выглядит, когда Россия берет верх. Это и есть диверсия: мы скорее готовы видеть врагов среди наших соседей, нежели в активах операций внешней разведки.
Но победив в этой битве, Кремль также разоблачил самого себя. А это означает, что войну он не выиграл.
Независимо от того, признает ли Трамп поддержку, оказываемую Кремлем его кампании, или нет, информационная архитектура, созданная русскими, никуда не делась. Нет никакой гарантии, что она продолжит действовать в пользу Трампа; это настолько же опасно для него, любого американского законодателя и чиновника, насколько опасно для американского общества. А кто будет следующей мишенью в этой коварной информационной войне, узнать невозможно.
Сборник комбинаций КГБ/ФСБ превосходно справляется с задачей построения ловушек, из которых, как они желают нас заверить, невозможно выбраться. Сейчас они упорно трудятся над тем, чтобы убедить нас в том, что Трамп уже попался. Независимо от того, что окажется правдой, и действительно ли скомпрометирован Трамп, его позиции были ослаблены самими их попытками манипуляций. В ответ, будучи не в состоянии увидеть здесь экзистенциальную, а не политическую угрозу, большая часть политической элиты играет роль, которая определена для них по сценарию. Наша страна выглядит со стороны более слабой и уязвимой, наше принятие политических решений станет более разделенным и обструкционистским, а наши отношения с союзниками будут менее открытыми — до тех пор, пока избранный президент не начнет действовать.
Как ни странно, выходя из самых спорных на нашей памяти выборов, Трамп думает объединить нас против врага, который ясно дал понять, что хочет уничтожить то, что мы отстаиваем в истории. Если Трамп оставит свою оборонительную стойку и усвоит очевидную наступательную стратегию — опровергая веру Кремля в то, что он имеет полную свободу действий, вмешиваясь в дела нашего общества и нашу политику — он мог бы стать архитектором двухпартийного консенсуса по вопросам внешней политики, который мог бы положить начало примирению многочисленных разногласий в нашей политике и в стране. Это был бы положительный пример, напоминающий миру и американским критикам, что наша система — лучше, сильнее и прочнее, потому что способна адаптироваться, и процветает несмотря на все ужасы. Это позволило бы укрепить наше лидерство в альянсах, равно как и ценности, на которых они основаны.
У Трампа есть инструменты, способные помочь ему в этой борьбе, если он решит к ним обратиться. Едва ли он найдет для этой битвы лучшего воина, чем его кандидат на пост министра обороны, генерал в отставке Джеймс Маттис. А конгрессмен Майк Помпео на слушаниях по вопросу утверждения в должности директора ЦРУ, изложил наработки, связанные с «обстановкой комплексной угрозы» нашей стране, и то, как наша разведка должна адаптироваться к этим угрозам. По этому вопросу Трамп также получит поддержку самых сильных голосов в конгрессе — как союзников, так и критиков.
Все это требует четкой политики противостояния, а не потворства худшим инстинктам России. Именно так Трамп может высвободиться из коварной ловушки, а Америка — сделать первый шаг вперед.
Ошибка Путина — и, вероятно, Дональда Трампа — в недооценке американцев и того, насколько крепко мы верим, что ценою нашего самопожертвования был создан лучший мир, и насколько мы верим в ценности, которые представляем. Мы находимся под ударом, и сейчас начинаем это понимать.
Атака Путина совершалась не на Хиллари Клинтон, а на американское общество. Мы, граждане, также являемся первой линией обороны и ядром грядущего сопротивления. Худшим элементом внешней политики Обамы — и, как ни парадоксально, похоже, Трамп порою разделяет эти взгляды — является мысль о том, что иногда мы бессильны что-либо сделать, используется она для успокоения жгучей моральной безалаберности, когда мы говорим, что это не всегда должны быть мы. Пока мы, проявляя собственное бессилие, участвуем в этом театре "кабуки", мы позволяем формироваться среде, где Путин свободно лепит мир в соответствии с кремлевскими интересами — и продолжает уничтожать наследие американской мощи и жертвенности в мире.
