Для России и Турции на мирных переговорах в Астане на карту было поставлено многое, но по окончанию двухдневного саммита по Сирии результаты этих переговоров на первый взгляд оказались скромными. Встреча завершилась предсказуемым коммюнике, одобренным Ираном, который стремится к укреплению режима прекращения огня, формально действующего с 30 декабря.
Но в ходе встречи обозначились и другие темы, которые не утратят своего значения гораздо дольше. Во-первых, Россия — одно из основных действующих лиц длящейся уже шесть лет войны — настроена на переговоры по прекращению конфликта очень серьезно и для этого готова предпринять больше усилий, чем когда-либо. Во-вторых, несмотря на то, что режим Асада при активной и огромной поддержке Москвы и Тегерана в военном плане побеждает, его дипломатические возможности относительно слабы.
Давно ожидаемый момент, когда России надо будет заявить о своих намерениях в отношении Башара Асада, сейчас близок, как никогда. Точно так же, как и время, когда сирийский лидер должен будет разобраться с другим своим покровителем — Ираном, против которого все чаще выступают Россия и Турция, поскольку город Алеппо был вновь захвачен под руководством сил, поддерживаемых Тегераном.
В Астане Россия впервые разошлась во мнениях с режимом Асада, упрекнув его за то, что тот утверждает, что наступление на район Вади Барада вблизи Дамаска ведет «Аль-Каида». К тому же Россия заявила, что режим прекращения огня нарушают не силы оппозиции, а иранские и сирийские войска. Москва также открыто признала законными две группировки, которые сирийские власти давно считают террористическими — консервативные «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам», являющиеся важными силами в составе вооруженной оппозиции.
Накануне переговоров российский министр иностранных дел Сергей Лавров как никогда откровенно высказался по вопросу вмешательства России, заявив, что Дамаск был в трех неделях от падения, когда в сентябре 2015 года Владимир Путин направил свои ВКС на спасение Асада.
Коллективный сигнал понятен: обеспечив стране безопасность и с помощью бомбардировок заставив оппозицию сесть за стол переговоров, Путин теперь хочет получить такой результат, которым он мог бы гордиться и о котором мог бы во весь голос заявить на весь свет. Достигнуть договоренности об окончании самого неразрешимого конфликта XXI века было бы крайне важным достижением для российского лидера, который намерен создать новый мировой порядок. А добиться этого тогда, когда США пытались это сделать и не смогли, приятно вдвойне.
Российские официальные лица считают, что Дональд Трамп будет формировать свою ближневосточную политику исключительно на основе защиты Израиля и разгрома ИГИЛ (организации, запрещенной в РФ — прим. ред.), и последнего он, скорее всего, будет добиваться, сотрудничая с Путиным и другими. Они также рассчитывают на то, что Трампа особо не интересует, что изначально стало причиной конфликта, и что с тех пор способствовало его продолжению, и это позволит возрождающейся России диктовать свои условия.
Восстановленные отношения России с Турцией продолжили укрепляться в Астане, при этом обе стороны все больше объединяются в вопросах, касающихся того, какие шаги необходимо сделать после саммита. Турки сыграли основную роль в формировании нового отношения Москвы к оппозиции — в частности, к организации «Ахрар аш-Шам», которую Анкара поддерживает на протяжении всей войны.
Они также удерживали на расстоянии курдов и шли на уступки Асаду, сдавая ему позиции, заявляя, что его немедленная отставка не является главным в разрешении конфликта. Именно этого мнения по-прежнему придерживается Россия, несмотря на то, что в последнее время ее заявления не столь решительны. Основной сигнал ее новой риторики — предупредить Асада, что без него можно обойтись, и ему можно найти замену, если он полностью примет сторону Ирана, у которого совершенно иное представление о том, какой должна быть послевоенная Сирия.
Турецкие официальные лица неоднократно говорили о том, что в последние несколько недель разочаровались в «крайне идеологизированном» Иране и опасаются, что, если в ближайшее время не будет выработано политическое решение, вскоре между ними вновь может наметиться разрыв. Иран, в свою очередь, продолжает обвинять Турцию в разжигании столкновений и поддержке джихадистов, которые играют центральную роль во многих событиях на севере Сирии.
Общие впечатления и реакция на эти переговоры имели большое значение для всех участников. Саммит стал первой за более чем два года встречей воюющих сторон, и, что более важно, на этом саммите представители сирийских властей и лидеры оппозиции впервые сели за стол переговоров. Выбор места также стал показательным — вдали от размеренного спокойствия ориентированной на НАТО Западной Европы и в самом сердце бывшего советского блока.
Коммюнике в основном направлено на прекращение продолжающихся боев в Вади Барада — районе, который снабжает Дамаск водой. Предполагается, что трехсторонний механизм под руководством Турции, Ирана и России должен обеспечить режим прекращения огня. Оппозиция и режим подписать коммюнике отказались, но важнее то, что его подписали страны-гаранты.
После длившихся на протяжении полутора лет перепалок и критики оппозиция практически утратила свой боевой дух, а у тех, кто оказывал ей помощь, желания дальше поддерживать теряющий интенсивность конфликт и того меньше. И главным в этом является то, что Россия из воюющей стороны превратилась в дипломатическую силу. Оппозиция знает, что ее попытки контролировать Сирию провалились. И Асаду дали понять, что предприняв усилия для его спасения, Россия теперь хочет, чтобы конфликт был разрешен от ее имени.
