Прорыва на завершившихся 24 января в Астане переговорах о мирном урегулировании конфликта в Сирии не произошло. Но его никто и не ждал, единодушно говорят эксперты. Никого не удивило и то, что представители сирийской оппозиции, которые не подписали итоговый документ переговоров, остались недовольны итогами встречи. «Важно, что мы продемонстрировали, что хотим найти решение по Сирии. Важно было показать, что есть светская оппозиция режиму Асада», — заявил в интервью DW представитель Свободной сирийской армии Иссам аль-Рейс.
Россия в новой роли
От конкретного результата встреча в Астане не зависела, говорит Маргарете Кляйн (Margarete Klein), политолог из берлинского фонда «Наука и политика». Важнее было, прежде всего для России, показать себя в новой роли. «Теперь Москва — это не просто спойлер-разрушитель, а созидательная сила, центральное действующее лицо», — говорит Кляйн. Еще дальше в своем анализе идет обозреватель газеты Süddeutsche Zeitung Беньямин Московичи (Benjamin Moscovici), заявивший об «исторической смене парадигмы» и о том, что Россия заняла место США на Ближнем Востоке.
В Кремле уже отметили, что довольны результатами встречи, и причина удовлетворения налицо, говорит немецкий политолог: «Москва хотела показать, что есть новый формат переговоров, способный быть моделью регионального устройства, в котором США и Европа играют второстепенную роль. Еще одно преимущество заключается в том, что Москва сумела продемонстрировать сближение с Турцией. Так что на символическом уровне это успех для России», — признает Маргарете Кляйн.
Турция уменьшила притязания
В отличие от других региональных игроков, России удалось объединить усилия Ирана и Турции, которые стоят по разные стороны баррикад в сирийском конфликте. «У них был рычаг влияния в виде военной силы. Но стало ясно, что далеко не так просто оказать влияние на тех, кто от тебя зависит, России — на режим Асада, а Турции — на сирийскую оппозицию», — говорит Кляйн.
C ней согласен Синан Юлген, директор Стамбульского аналитического института EDAM. «Встреча в Астане показала, что Турция не способна объединить сирийскую оппозицию», — сказал Юлген в интервью DW. «Встреча в Астане показала, что у нас (Турции — прим. ред.) не так уж много влияния и что поддерживаемые нами оппозиционные группы невелики», — заявил DW и Айдын Сезер, бывший дипломат и сопредседатель Центра по изучению российско-турецких отношений.
«Конфликт можно смягчить, но не преодолеть»
Однако сближение позиций не делает союз Ирана, Турции и России стабильным, считает Кляйн. «Проблемы в треугольнике между Турцией, Россией и Ираном остались. Альянс конъюнктурный», — сказал DW Алексей Малашенко, руководитель исследований в институте «Диалог цивилизаций» эксперт Московского Центра Карнеги. Объединяет эти три государства желание вытеснить из регионального устройства США как важного игрока. «Но принципиальные представления и интересы в Сирии отличаются по-прежнему. Этот конфликт можно только смягчить, но не преодолеть», — уверена Маргарете Кляйн.
«Сильная, но хрупкая позиция»
Удержать позиции режиму Асада и России будет сложнее, чем было занять их, уверены эксперты. «Гражданская война заглохла, но не из-за дипломатических успехов Турции, России и Ирана, а от усталости от войны», — считает Малашенко. Сегодня непонятно, каким может быть результат новых военных столкновений, но говорить, что крупномасштабная война закончена, «еще конечно рано» считает российский эксперт.
Маргарете Кляйн тоже не списывает со счетов сирийскую оппозицию. Тем более, что она считает открытым вопрос о том, какую позицию займут страны Персидского залива, поддерживавшие в Сирии арабов-суннитов, воюющих с силами Асада. «Я не думаю, что конфликт уже завершен. Если он будет нарастать, то вновь понадобится большее военное присутствие (России — прим. ред.). Этого Москва постарается избежать, учитывая выборы президента в 2018 году и другие внутриполитические задачи» — отмечает Кляйн. Так что позиция у Кремля в настоящее время, по ее выражению, «сильная, но хрупкая».
Говорить, что Россия заняла место США на Ближнем Востоке, неверно, считает Алексей Малашенко. «Нет, Ближний Восток — он же большой, начинается в Ливии, а кончается в Ираке. Есть амбиции и претензии, но не так много денег».
