В 1990-х годах на берегах Женевского озера были созданы сотни компаний для продажи богатств бывшего СССР на мировых международных рынках. Нефть, зерно и металлы принесли целое состояние швейцарской коммерции. Четвертая часть экскурса в историю сырьевой промышленности Швейцарии.
Ее можно было бы назвать швейцарской Москвой. Далекая от волжских степей и кремлевских башен Женева вот уже 20 лет является мировой столицей торговли российской нефтью.
«Богатство города именно здесь», — говорил несколько лет назад английский адвокат и специалист по торговле сырьем Джереми Дэвис (Jeremy Davies). «Залогом успеха женевской площадки стала торговля российской нефтью», — подтверждает бывший член правительства кантона.
От цифр идет кругом голова. Еще в 2002 году руководство ЮКОСа (тогда эта компания была лидером российской нефтяной промышленности) утверждало, что продало через свое, тогда еще только созданное женевское представительство, нефти на сумму более чем 3 миллиарда долларов. В 2015 году трейдеры Litasco (дочерняя компания «Лукойла») продали в Женеве 165 миллионов тонн нефти и нефтепродуктов (3,2 миллиона баррелей в день) на сумму более 40 миллиардов долларов. По проведенным в 2012 году подсчетам, 80% продаж российской нефти приходились на женевский регион. Ситуация осталась неизменной до сих пор. Такая геополитическая странность объясняется давней и довольно необычной историей.
Торговля восток-запад
У российско-женевской идиллии — глубокие корни. В 1910 году на россиян приходилась треть студентов швейцарских вузов, а в Лозанне этот показатель доходил почти до половины, напоминает профессор современной истории Университета Лозанны Себастьен Гюэкс (Sébastien Guex).
В период холодной войны настроенная против коммунизма Швейцария враждебно относилась к СССР, однако продолжала играть важную экономическую роль для идеологического противника. В 1970-х годах Союз массово импортировал западную пшеницу для питания своего населения. Его монополия «Экспортхлеб» покупала зерно у посредников в Женеве и Швейцарии. В частности она работала с André & Cie, которая специализировалась на торговле восток-запад, и Tradax, дочерней компанией американской Cargill.
Как бы то ни было, лучшие отношения с Москвой сложились у Continental Grain (Conti), конкурента Cargill. По легенде, летом 1971 года ее основатель Мишель Фрибур (Michel Fribourg) и представители СССР попали в шторм, когда вели переговоры на яхте у побережья Корсики. Спасение в кораблекрушении позволило сформировать прочные дружеские и деловые связи.
Разрешение выйти
Continental Grain перенесла дочернюю трейдинговую компанию Finagrain из Парижа в Женеву, потому что вести переговоры из Франции при жестком контроле за операциями было слишком сложно. Один из руководителей Conti в тот период вспоминает о первых крупных поставках американской пшеницы и кукурузы в СССР в 1973 году. «Приходилось формировать огромные железнодорожные составы, чтобы перевезти такие гигантские объемы зерна, — вспоминает он. — Кроме того, требовалось держать все в тайне, чтобы не допустить резкого взлета цен на зерно и перевозки».
По его словам, Женева стала европейским центром компании, потому что Швейцария представляла собой точку соприкосновения Востока и Запада: «Людям с Востока было куда проще получить разрешение на поездку в Швейцарию, чем в США или Лондон. К тому же, это было время разрядки: торговля должна была способствовать мирным отношениям, и Женева была тем местом, где все происходило».
Тем не менее, в 1991 году Советский Союз развалился, и наступил хаос. Монополии вроде Экспортхлеба исчезли. Их место заняли молодые предприниматели, региональные бароны и преступные группы, которые боролись за сырье и промышленные активы: шахты, склады, порты, заводы.
Одним из появившихся в тот момент новичков был и Михаил Прохоров, будущий олигарх и хозяин «Норильского никеля». «Как и он, многие из этих людей были молодыми, импортировали компьютеры в Россию, ходили в дырявых кедах и могли положиться на большие семьи в международной диаспоре, — рассказывает Оливье Лонгшан (Olivier Longchamp) из специализирующейся на сырье НКО Public Eye. — Они купили заводы за гроши с помощью системы ваучеров. У них не было выхода на международные рынки, и они продавали дешево. Им нужно было экспортировать, чтобы сформировать капитал. Здесь очень важны личные связи. Иногда они формировались со швейцарцами благодаря контактам времен СССР». Как и Михаил Прохоров, знаменитый олигарх Роман Абрамович разместил первые торговые фирмы в Швейцарии с самого начала своего финансового взлета.
На первых порах у этих россиян не было ни денег, ни торговых контактов за границей, и они продавали продукцию прямо с завода. За ней нужно было ехать. Женевские посредники отправляли своих представителей в самые отдаленные регионы, чтобы на месте разобраться, кто что контролирует и что производит.
Движущая сила финансов
«В каждой крупной компании был человек вроде меня, — рассказывает один из этих агентов. — В некотором роде это была детективная работа. Мне нужно было найти, с кем говорить, адреса, компании, представиться, потому раньше они о нас не слышали, Иногда у меня складывалось впечатление, что я — первый иностранец в этих краях со времен Чингисхана».
Позднее бизнесмены из бывшего СССР создали собственные компании в Швейцарии. Зачастую это были офшорные структуры с Британских Виргинских островов. «В тот момент появилось огромное множество компаний, — Стоит отметить, что в Швейцарии финансирование было очень дешевым, тогда как в России ставка достигала 20%. Структуры с Британских Виргинских островов открывали тут счета, чтобы получить финансирование в очень серьезных объемах. В тот момент финансисты были движущей силой. Банк BNP следовал очень агрессивным курсом с самого начала 2000-х годов в России, на Украине и в Казахстане».
Приходившие из этих стран деньги не пахли, а система борьбы с отмыванием носила рудиментарный характер. «В UBS открывали счета целым вагонам россиян, которые приезжали в Женеву, — вспоминает работница банка. — Вопросов никто не задавал, а единственной указанной в документах информацией была пометка „нефтяной трейдер“. Никто не мог ничего проверить или объяснить. Весь бизнес шел через офшоры без какого-либо налогообложения». Прекрасная новость для россиян, которые были в ужасе от мысли, что могут потерять полученное состояние из-за краха их валюты или объявленной Кремлем экспроприации.
Появление гигантов
Как бы то ни было, появление торговцев зерном, удобрениями и металлами в конце 1990-х годов стало всего лишь началом. В 2000 году Женеву прибрали к рукам нефтяники. Первой из российских компаний стала в 1992 скромная Lia Oil SA, которая занималась продажей чеченской нефти. Затем наступил черед ЮКОСа миллиардера Михаила Ходорковского, который сначала действовал через непрозрачную сеть офшорных фирм. За ними последовали десятки других, вроде «Норильского никеля» Михаила Прохорова и нефтяного трейдера Gunvor.
Как бы то ни было, самым знаковым событием стало появление «Лукойла», который присутствовал в Женеве с 1994 года. В 2001 году второй на тот момент производитель нефти в мире (после Exxon) решил установить в самом центре города штаб квартиру дочерней компании Litasco. Для этого он стал переманивать людей у конкурентов. «Россияне пришли в Женеву, потому что люди тут знали работу, и было легко найти нужный персонал», — объясняет нефтяной магнат Жан-Клод Гандюр (Jean-Claude Gandur), часть сотрудников которого ушли в Litasco. Позднее еще одна команда основателя Addax Petroleum перебралась в Gunvor.
Так Женева стала столицей российской, казахской и азербайджанской нефти. Власти кантона активно этому содействовали. «В тот момент существовала настоящая политическая воля для того, чтобы привлечь их, — вспоминает бывший член местного правительства. — Не стоит забывать, что в начале 1990-х годов в Женеве дефицит составлял в среднем 500 миллионов франков в год. Министерство экономики сделало расширение присутствия международных компаний настоящей догмой и направляло огромные усилия на его продвижение. На раздумья времени не оставалось, потому что ситуация была критической».
В Швейцарии россиян ждала доброжелательная атмосфера, которая позднее привлекла трейдеров со всего мира. «Они пустили корни в Швейцарии из-за спокойствия в области налогов и законодательства, — считает экономист и эксперт по сырьевым рынкам Филипп Шальмен (Philippe Chalmin). — В Швейцарии существует старая традиция закрывать глаза на определенную деятельность». И предлагать иностранным инвесторам самую конкурентоспособную и гибкую налоговую систему в мире.
