Во время поездки на Украину я побывала в одном военном подразделении под названием «Днепр 1» в городе Днепр (ранее Днепропетровск). Это добровольческий батальон, который должен бороться с повстанцами на востоке Украины. Официально он подчиняется полиции и принимает участие в антитеррористической операции — так называют войну на Донбассе.
Я провела целый день в батальоне, беседовала с его руководителями. Одна половина батальона находится на фронте, а вторая отдыхает. Сегодня воскресенье, и поэтому в казарме никого нет. За исключением тех, кто любезно потратил свое время на то, чтобы рассказать мне о положении на Украине и особенно здесь в Днепре.
Вот их рассказ:
Когда весной 2014 года началась война, Днепр мог пасть под ударами сепаратистов (которых здесь называют бандитами или террористами), если бы решительно не выступило население. Были сформированы добровольные отряды, чтобы сражаться и чтобы помогать тем, кто сражается.
Мужчины оставили свои рабочие места и пошли на войну. Но правительство могло им дать только винтовку и небольшую зарплату. Каски, бронежилеты, продовольствие и обувь должны были поставлять другие. Женщины начали заниматься сбором необходимого и создавать организации снабжения.
«Почему украинская армия не была готова сражаться?» — спросила я.
Потому что пророссийское правительство с 2012 года и в последующие годы разоружило Украину и плохо снабжало армию. Пророссийские представители занимали важные посты в армии. Они не были заинтересованы в войне с Россией. Армия пришла в упадок. Когда добровольческие батальоны были окружены под Иловайском в августа 2014 года, регулярные войска не пришли на помощь добровольцам. Добровольцы были разбиты. Они ведь верили, что их свободно выпустят из российского окружения. Но когда они выходили из окружения, их расстреливали. Русские не сдержали своего слова.
Рассматривая могилы и памятники, я встретила вдову солдата и отца, потерявшего сына. Мне показали видео с другими близкими. Это вызывает сильные эмоции, многие плачут. Люди, с которыми я сижу, потеряли или боятся потерять любимых.
На собранные деньги в казарме устроена церковь. Это православная церковь Киевского патриархата. Тем, кто относится к Московскому патриархату, доверять нельзя, сказали мне. Они не хоронят погибших с другой стороны. Они оставляют их собакам. Поэтому казарменный священник сам привозил погибших воинов с фронта. Их должны были отправлять домой, чтобы быть похороненными, как полагается. Московский патриархат — это предатели, говорит он.
«С кем вы сражаетесь?» — спрашиваю я.
С регулярными русскими войсками, был ответ. 80% — это русские и 20% из Донбасса. Это ложь, когда говорят о гражданской войне на Украине. Там есть, естественно, некоторые с Донбасса, которые верят активной русской пропаганде, выступают против Майдана и теперь сражаются за русских. Но их мало. С Украиной сражается Россия.
Мне показали карты и видео, которые должны были доказать, что это регулярные российские войска. Если бы не было там России, мятеж был бы подавлен в течение двух недель, утверждают они. Но Россия не хочет, чтобы Украина повернулась к Европе.
Я слушаю аргументацию, почему с Россией невозможно подписать договор — потому что ей нельзя доверять. Если ей в чем-нибудь уступить, она сразу же будет требовать больше. Если мы не остановим Россию у границы Украины, Россия продолжит завоевание Европы, сказали мне. Поэтому, говорят они, эта война важна и для других европейских стран. Украина является форпостом свободы против несвободы России.
К сожалению, понимание этого не настолько велико, чтобы Украина была в состоянии уговорить кого-либо поставить ей противотанковое оружие. Оно очень нужно Украине. Они получают помощь от американских инструкторов, но не оружие.
Как можно решить этот конфликт?
Женщина примерно 40 лет с приятным лицом и большими карими глазами подводит за завтраком результаты беседы со мной. У нас должна быть свободная Украина. Мы должны вернуть наши территории. Но мы также должны покончить с многочисленными представителями пятой колонны, которые сидят везде. Они сидят в парламенте — например, Оппозиционная партия — и они занимают важные посты в администрации и юстиции. Они настроены пророссийски и голосовали за бывшую партию власти «Партию регионов». Их нужно судить за подрывную деятельность.
Это может сильно помочь.
Мне не ответили, как они представляют себе положение в долгосрочной перспективе. Создается впечатление, что война в настоящее время забирает так много сил, что невозможно заглянуть в будущее. И если совершенно невозможно полагаться на русских и Россию, то тяжело разглядеть будущее решение. Но иногда некоторые из них описывают мечту о жизни в соответствии с европейскими идеями. Это жизнь, когда идет борьба с коррупцией, и когда к другим странам относятся как к равноправным партнерам.
Россия и ранее Советский Союз относились к Украине как к неполноценной стране. Культура, язык и экономическая сила Украины разрушались систематически. Теперь Украина может вырваться из этого, установив более тесные связи с Европой. Об этом шла речь на Майдане, и против этого выступает Россия. Поэтому нужны мы, Днепр 1, заявили они мне перед тем, как я села в поезд, шедший в Киев.
