В декабре белорусские правоохранители по запросу Азербайджана задержали блогера-путешественника Александра Лапшина. Этот человек примечателен географией не только своих поездок — помимо 120 посещенных стран, у него немало паспортов. Лапшин — гражданин России, Израиля и Украины.
Пять лет назад он съездил в Нагорный Карабах и в блоге поддержал стремление непризнанной республики к независимости. Азербайджан внес Лапшина в список невъездных. Но в 2015 году блогер решил нарушить запрет, и благодаря своему украинскому паспорту, где он Олександр, а не Александр, Лапшин приехал в Баку. А затем похвастался своей находчивостью в блоге. Разгневанные азербайджанские власти завели на него уголовные дела за незаконное пересечение границы и антиконституционные призывы и объявили в международный розыск.
В декабре 2016 года Лапшин оказался в минском СИЗО. Азербайджан прислал запрос на экстрадицию. Максимальный срок по предъявленным Лапшину обвинениям — восемь лет тюрьмы.
Азербайджан — особый партнер для Белоруссии. Ильхам Алиев в прошлом несколько раз выручал Александра Лукашенко деньгами и нефтью, когда Минску нужно было заткнуть стихийно возникшие дыры из-за споров с Россией. Лукашенко возлагает надежды на Баку как на альтернативного Москве поставщика углеводородов и в будущем. Недавно азербайджанский президент вручил белорусскому орден имени своего отца Гейдара Алиева. У двух лидеров не просто хорошие, но, что принципиально на постсоветском пространстве, ровные и бесконфликтные личные отношения. Даже несмотря на членство Белоруссии в ОДКБ вместе с Арменией и Россией, позиция Минска по Карабаху всегда воспринималась и в Баку, и в Ереване как мягко проазербайджанская.
Иными словами, только отношения с Арменией не стали бы для Белоруссии препятствием для выдачи блогера в Баку. Но на той же чаше весов у Минска лежали еще три паспорта Лапшина. И если Украина после Крыма не особенно вступается за права посетителей спорных территорий, то российские и израильские дипломаты в Минске активно занялись делом своего гражданина.
Утром 17 января Сергей Лавров публично заявил, что Россия выступает против задержания блогера и уж тем более выдачи его в третью страну. С таким же заявлением выступил и Иерусалим. Пару дней спустя стало известно, что вечером все того же 17 января замгенпрокурора Белоруссии подписал решение об экстрадиции Лапшина в Баку.
Блогер пытается обжаловать свою выдачу в белорусском суде, но в суде первой инстанции он уже получил отказ. Теперь, когда конфликт перешел в политическую плоскость, без экстремального нажима со стороны России в Минске на такую потерю лица пойти не должны. Вероятнее всего, Лапшин будет выдан в Азербайджан под заверения, что там его не посадят, а простят и передадут в одну из стран его гражданства. Под это дело израильтяне уже обеспечили передачу в Баку письма Лапшина с извинениями на имя президента Алиева и просьбу матери блогера о его помиловании.
Случайно ли решение выдать Лапшина совпало с заявлением Лаврова или нет, но этот шаг Минска не был бы возможен без кризиса в белорусско-российских отношениях, который регулярно пробивает все новое дно.
Этот кризис отличается от всех предыдущих комплексным, многосторонним характером. Минск и Москва уже полгода спорят из-за цены на газ, недопоставок нефти, режима пересечения белорусско-российской границы иностранцами, запретов Россельхознадзора на импорт белорусских продуктов. Негативный фон в отношениях дополняет участившаяся критика белорусского руководства в российских федеральных СМИ и непрекращающееся сближение Минска с Евросоюзом.
Этот холодок в отношениях уже стал привычной атмосферой, в Белоруссии его воспринимают как new normal, новую реальность, с которой приходится мириться. Как следствие, Минск снизил свою планку притязаний к Москве и стал меньше бояться ее разозлить.
Среди недавних шагов, укладывающихся в этот тренд, — декабрьский арест в Белоруссии трех колумнистов российских СМИ, предновогодний бойкот Александром Лукашенко саммитов ЕАЭС и ОДКБ в Санкт-Петербурге, затягивание подписания Таможенного кодекса Евразийского союза, неожиданное для многих в России решение Минска ввести безвизовый режим въезда на пять дней для граждан ЕС, США и еще 50 стран, блокировка на территории Белоруссии националистического сайта «Спутник и погром» за экстремизм и, наконец, решение выдать Лапшина в Баку.
Точно неизвестно, стали ли возражения Сергея Лаврова непосредственным триггером последнего шага — мол, «теперь сделаем назло, раз вы на нас публично давите». Но даже если все было не так, а решение об экстрадиции в Минске приняли заранее, показательно, что протест российского министра никак на это не повлиял.
Раньше подобные демарши Белоруссии были переговорным ходом, повышением ставок. Москва либо уступала, предпочитая не обострять, а проплатить Минску его хотелки, либо, что было реже, продавливала свою позицию. Элемент торга в жестах Александра Лукашенко есть и сейчас, но теперь добавился новый мотив: Минск расширяет для себя пространство допустимого. Ведь можно же, например, Казахстану за пару лет, прошедшие после Крыма, посадить на реальные сроки полдюжины жителей русскоязычного севера страны за призывы к сепаратизму в соцсетях. Кто-то что-то слышал о недовольстве Москвы? В Белоруссии подумали: раз другим позволено решать такие дела с оглядкой только на собственные национальные интересы, то чем мы хуже.
Как будет реагировать Москва на новую модель поведения Минска, хороший вопрос. С одной стороны, Сирия, Украина и Трамп занимают явно больший сегмент российского внешнеполитического внимания, чем какие-то мелкие трения с Белоруссией. С другой стороны, в сознании большинства россиян и их правящих элит Белоруссия — это не полноценная заграница, а страна-сателлит, которая ближе и роднее, чем тот же Казахстан и, рискну предположить, Украина даже до последнего Майдана. Отсюда и больше чувствительности к нарочито независимым жестам из Белоруссии.
Но и Минск ведет себя не так резко, как делал это Киев, вырываясь из-под российского крыла. Пространство для маневра расширяется постепенно, каждый новый шаг призван нащупать актуальные рамки дозволенного, помочь понять, где сегодня пределы терпения Москвы, и по возможности расширить их. В этом смысле арест и готовящаяся выдача Лапшина еще и пробный шар. Если и его удастся прокатить без гнева России, эксперимент будет считаться успешным.
Этот процесс приобретает устойчивый характер. Речь все меньше идет о переговорной тактике, а все больше — о контурах новой внешнеполитической стратегии Белоруссии. Она не оформлена ни в одном документе и ни разу не проговаривалась публично, но сформулировать ее можно так: максимально безболезненно снижать реальную зависимость и — что тоже важно — воспринимаемую со стороны привязанность Минска к Москве. Белоруссия начала сознательную эмансипацию, и начала ее не без помощи своего «старшего брата».
