На прошлой неделе оживление в связи с избранием Трампа продолжилось, промышленный индекс Доу-Джонса перевалил за 20 тысяч пунктов, а президент оставил поздравительную запись в Твиттере. Но насколько все это серьезно, и что это означает? В какой мере это обосновывает подходы новой администрации к экономической политике? И как долго продлится этот подъем после выборов? Ответы на эти вопросы не знает никто, строить догадки о поведении рынка глупо, но я по-прежнему уверен в том, что рынки и экономика продолжат свой приятный рост, который, однако, не продлится и года.
Во-первых, отметка в 20 тысяч пунктов индекса Доу-Джонса это бессмысленный показатель, а то, что он превышен, почти ничего не значит. Зацикливаться на круглых цифрах — это нумерология, а не серьезный анализ. Доу-Джонс это странный и довольно спорный индекс, который оценивает компании по ценам на их акции, но не по их рыночной стоимости. Он крайне ограничен по числу включенных для анализа компаний, охватывая 30 крупнейших корпораций США, а более 20% прироста со дня выборов приходится на долю Goldman Sachs.
Во-вторых, как постоянно напоминал своим коллегам по администрации Клинтона Боб Рубин (Bob Rubin), «рынки идут вверх, рынки идут вниз», а поэтому неверно судить о курсе по непосредственной реакции рынка. Надо сосредоточить внимание на фундаментальных вещах. Известно, что за последние 100 лет лучшие показатели рынка ценных бумаг после выборов и до инаугурации приходятся на время Герберта Гувера. И это подтверждает мою мысль, как и самые плохие показатели рынка ценных бумаг в период передачи власти администрациям Рузвельта и Обамы.
В-третьих, некоторые рыночные индикаторы указывают на возможные проблемы, которые ждут нас впереди. Акции финансовых компаний и банков в последние месяцы очень сильны, но инсайдерских продаж стало намного больше.
Хотя большинство обозревателей говорят о крайней неопределенности на рынке, ожидания ближнесрочной волатильности рекордно низки, что говорит о возможном внезапном разочаровании. Быстрый приток капитала в паевые инвестиционные фонды легко может превратиться в отток.
В-четвертых, совершенно непонятно, какова базисная основа для такого мощного оживления на фондовом рынке. Если бы ключом к разгадке была «политика в поддержку бизнеса», то при демократических администрациях в последние 70 лет рынки не были бы так последовательно сильны, как при республиканских. Вспомните, что 500 акционерных компаний США, включенных в индекс S&P 500, почти половину своей прибыли получают за рубежом. Новая внутренняя политика не укрепит их, но может ослабить в силу своей националистической направленности. И далеко не ясно, будет ли принята в текущем году реформа налогообложения корпораций в том объеме, который предусматривает новая администрация. Следует вспомнить, что знаменитый закон от 1986 года оказал на фондовый рынок очень скромное воздействие. Последствия от регуляторных перемен почувствуют лишь некоторые отрасли, и их могут нейтрализовать новые популистские меры, скажем, ограничения на цены, устанавливаемые фармацевтическими компаниями.
Пятый, и самый важный момент состоит в том, что новые правительства с авторитарными тенденциями издавна создают повышающуюся фондовую конъюнктуру, но потом все это приводит к катастрофе. Тем не менее, у правительств с более сильными авторитарными тенденциями, чем у американского (вспомним времена Гитлера и Муссолини), в первые годы на рынках наблюдалось повышение.
Я не знаю, что труднее: предсказать следующие действия президента Дональда Трампа или фиксацию рынка. Так или иначе, после событий прошлой недели гораздо легче представить себе негативный, нежели позитивный сценарий.
