В ходе предвыборной кампании Дональд Трамп неоднократно говорил, что после избрания он сделает все возможное, чтобы уничтожить «Исламское государство» (запрещенная в России организация — прим. автора). По сути, борьба с «Исламским государством» была одним из столпов всей его предвыборной стратегии. В программе нового президента США Дональда Трампа, опубликованной на сайте Белого дома, сообщается: «Победить ИГ и другие радикальные исламские террористические организации станет нашим главным приоритетом. Чтобы победить ИГ и уничтожить эти группировки, мы будем проводить агрессивные совместные и коалиционные военные операции». Трамп подтвердил свое намерение и во время инаугурационной речи: «Мы укрепим старые альянсы и сформируем новые; мы сплотим цивилизованный мир против радикального исламского терроризма, и мы сотрем терроризм с лица Земли». А уже на прошлой неделе президент США Дональд Трамп дал Объединенному комитету начальников штабов армии один месяц на разработку плана разгрома ИГ.
ИГ действительно угрожает национальным интересам США? Но как, если отстраниться от эмоций?
Шансы у ИГ создать реальный глобальный Халифат близки к нулю. На сегодняшний день ИГ уже находится под сильным военным давлением и может в ближайшие месяцы потерять Мосул в Ираке, а затем и Ракку в Сирии. Американцам по сути даже не надо наращивать свое присутствие в регионе, а продолжать методично бомбить противника и помогать местным силам финансами, боеприпасами и информацией. Против ИГ настроены все крупные региональные игроки: Иран, Израиль и Турция, которые способны при желании самостоятельно контролировать угрозу и военной силой блокировать географическое распространение ИГ. Против ИГ настроены шииты. Против ИГ выступает Россия. В таком состоянии ИГ вряд ли способно принести хоть какой-то серьезный вред интересам США.
За прошедшие годы несмотря на ряд громких терактов ИГ не удалось хоть как-то обозначить свое присутствие и влияние на умы в США, посеять массовую панику, убить множество граждан США или нанести хоть какой-то значимый урон Америке.
Так почему же Трамп делает борьбу с ИГ приоритетным направлением своей политики?
На картину необходимо взглянуть шире. На протяжении двух веков условному Западу удавалось не допускать появления целостного и крупномасштабного проекта политического ислама. Голландцы задавили политические течения в Ост-Индии, британцы в Южной Азии, французы в Северной Африке, русские в Средней Азии и на Кавказе. После падения Османской империи европейцы переформатировали как могли Ближний Восток. При этом были разрушены политические принципы ислама, но не религиозные. Религиозные принципы продолжали питать далеко не только региональные политические амбиции. Аль-Каида, Талибан, ИГ — это не какое-то отклонение, а попытка ислама вновь обрести политические формы и вернуться к былому влиянию. Поэтому так тщетны попытки западных экспертов и политиков разделить умеренных мусульман и радикалов.
Трамп смотрит на это по-другому: политический ислам и есть ислам. Он не называет ИГ ненастоящими мусульманами как Обама. Не называет их «юниорами Аль-Каиды». В 2015 году Грэм Вуд написал большую статью «Что на самом деле хочет ИГИЛ?» в The Atlantic. Статья потрясла западное общество, так как в ней дотошно аргументировалось, почему ИГ — это как раз очень исламская политическая организация. Высказывания Трампа звучат в унисон с мыслями автора статьи.
После пары столетий прозябания на задворках мировой истории деморализованный ислам ищет пути политического самоопределения и радикализм становится наиболее простой и быстрой дорогой для многих. Сегодня часто сравнивают расцвет исламского радикализма с кровавым рождением наций и революциями во Франции, Германии и России. Политическое становление происходит через кровь и жертвы. Большой вопрос — что именно родиться в этих схватках.
При данных процессах США не желает оставаться в стороне, не потому что ИГ окрепнет, начнет войну, атаки на американцев вне США или будет проводить множество терактов на американской территории, а потому что недальновидно просто сидеть и ждать в какой именно радикальной форме и где появится новый крупный игрок, который будет оказывать влияние на более чем 1,6 миллиард мусульман на планете. Региональные игроки (Турция, Саудовская Аравия) сами подвержены этим же процессам и радикализируются. Ислам ищет свое подлинное политическое лицо и не только на территории Ирака и Сирии. Каким будет это лицо — никто не знает.
Что делать США? Можно продолжить войну, идущую с 2001 года. Это лишь усилит радикализацию ислама. Можно пытаться находить баланс сил и идти по пути регионального сдерживания, играя на противостоянии Ирана и Израиля, которые не желают видеть вмешательства США в сферу их интересов и не могут стать надежными инструментами геополитической игры.
По мнению политолога Джорджа Фридмана, основателя Stratfor и Geopolitcal Futres, Трамп желает силой вернуть ислам в состояние политической раздробленности, вернуть статус-кво, существовавшее до 1945 года. В лице ИГ впервые с тех пор политический ислам дал бой Западу на таком уровне и обрел определенную долю уверенности в своих силах в этой пусть и почти проигранной битве. Европа уже не в состоянии опять броситься против политического ислама, раздробить его, деморализовать, как когда-то успешно делала. Но США при Трампе еще способны на такой шаг.
Может быть, это понимают и другие, в том числе и игроки на арене политического ислама.
The New York Times отмечает, что Организация исламского сотрудничества (57 стран-членов) никак не отреагировала на запрет Трампа на въезд граждан из семи исламских стран в США. Промолчали и Саудовская Аравия и Египет. Что, по мнению издания, говорит о расколе и внутренних противоречиях среди мусульман, а также об их зависимости от США в реальном глобальном мире.
The Washington Post также пишет, что и ИГ странно молчит и не обрушивает на Трампа и его планы всю мощь своей пропаганды в социальных сетях, как это обычно делалось все эти годы медийными подразделениями террористической группировки. ИГ почему-то практически не отвечает на высказывания Трампа, не высмеивает его и не запугивает, что ставит в тупик экспертов и аналитиков.
Цель Трампа — не уничтожить ИГ как таковое и наказать террористов, занимающихся массовыми казнями, а в зародыше подавить уверенность, энергичность и волю исламского политического проекта, чтобы ИГ не стало примером для нового и уже реально глобального, а не регионального явления в будущем. Политический ислам должен стать бесперспективной затеей в умах мусульман еще на столетия.
И именно эта идея может стоять за одержимостью Трампа уничтожить ИГ.
