Сто лет назад был создан прототип первого немецкого танка под кодовым названием A7V. Членам экипажа приходилось весьма нелегко, рассказал сотрудник танкового музея города Мюнстера Ральф Ратс (Ralf Raths).
Посреди музейного зала этот серый колосс стоит, чем-то напоминая перевернутый корабль, — только спереди, над железным крестом у него торчит короткая пушка. Это танк A7V, самый первый танк, построенный в Германии. Сто лет назад он был продемонстрирован высоким военным чинам в Берлине — всего через несколько месяцев после первого нападения британцев, уже имевших в своем распоряжении гусеничную боевую технику, названную ими «танками». По-настоящему эффективным оружием танки стали лишь в ноябре 1917 года, а в руках немецких войск — и вовсе лишь в годы Второй мировой войны.
A7V, представленный в мюнстерском музее, является на самом деле лишь муляжом. Весьма трудно себе представить, как внутри этой семиметровой машины размещались почти 20 солдат. Кроме командира основного экипажа в звании лейтенанта, там сидели двенадцать пулеметчиков, а также денщик, командир орудия и наводчик. За коммуникацию отвечал голубевод-фельдфебель.
В битве при Сомме, длившейся несколько месяцев, британцы, понеся тяжелые потери, впервые применили танки. Произошло это 15 сентября 1916 года. В рамках позиционной войны перед ними была поставлена задача преодолеть заслоны из колючей проволоки и окопов и уничтожить вражеские пулеметы и пушки. В один лишь первый день битвы — в июле — британцы потеряли более 19 тысяч солдат убитыми. «С помощью танков им удалось избежать дальнейших больших потерь», — говорит Ратс. С танками, по его словам, было связано много технических проблем, но с психологической точки зрения их использование стало весьма успешным.
«Многие немецкие солдаты были потрясены, видя надвигавшиеся и стрелявшие по ним стальные чудовища на гусеничном ходу», — говорит Ратс. 30-тонные махины передвигались со скоростью пешехода, но выглядели неудержимыми. «Вдоль всей линии фронта немецкие солдаты называли их „монстрами", „драконами" или „чудищами"». В Германии и Австрии генералы воздерживались от комментариев: дефицитные металлы использовались для производства подводных лодок. «На суше танковая оборона с классическими орудиями представлялась им гарантией успеха», — добавляет Ратс.
Тем не менее, чтобы не оказаться в роли вечных отстающих, немцы срочно начали разработку собственного танка. В начале 1917 года его прототип был представлен в Берлине. «Однако высшее военное руководство решило отказаться от массового производства танков — по причине недостатка ресурсов и неясных шансов на успех», — говорит Ратс. Название A7V было сокращением и означало «7-й транспортный отдел», который отвечал за разработку первого танка.
Моторы танков часто закипали в ходе боя, у них соскакивали цепи с гусениц, постоянно ломались коробки передач, но и у британцев дела обстояли не лучше. Один танк A7V под названием «Мефистофель» опрокинулся в воронку от разрыва снаряда, и членам экипажа пришлось его бросить. Он попал в руки австралийских солдат и в 1919 году был доставлен в Сидней. Сейчас этот танк выставлен в Брисбене и считается единственным сохранившимся A7V в мире.
Англичане и французы, в свою очередь, продолжили совершенствовать свои танки. В ноябре 1917 года почти 500 британских танков прорвали немецкие оборонительные рубежи в битве при Камбре. «Для союзников танки оказались весьма важным оружием, но они не стали чудо-оружием, способным в корне переломить ход боевых действий, — говорит Ратс. — А вскоре немцы научились отражать танковые атаки, захватили около ста танков противника и стали применять их сами».
