Несколько недель назад мой Facebook буквально взорвался от всплеска эмоций — один нарвский парень записал рэп о том, как он, русский, любит Эстонию. Парень такой приятный, что когда я смотрела его клип, то мое лицо невольно расплылось в улыбке. Правда, довольно скоро эта улыбка слетела с него.
Я не большая фанатка рэпа, и не берусь судить о его художественном аспекте. Однако простые слова этого речитатива и их социополитическая идея оказались достаточно легко доступными для понимания. Парень искренне говорит о том, что не стоит обвинять других людей в собственных проблемах. При этом под «другими» он понимает не сотню иммигрантов, соседа с тявкающей собачонкой или неприятного коллегу в офисе. Нет, здесь он имеет в виду Рийгикогу (парламент Эстонии — прим. ред.). Ведь за последние два с половиной десятилетия различные государственные органы усиленно пытались создать объединенное и справедливое общество.
А далее следует припев: «Если не нравится, просто проходи мимо и иди своей дорогой». Потому что именно так и решается эта проблема — одна сторона только молчит и, как умеет, старается приспособиться к ситуации, в то время, как другая поздравляет саму себя с прекрасным решением конфликта. Да это просто фантастика! Ведь как раз такой подход и гарантирует, что подобное решение позднее не выйдет боком той стороне, в чьих руках сейчас больше власти.
О цирке и пуделях
Совершенно очевидно, что мое раздражение вызвала не столько сама песня, поскольку парень действительно приятный, сколько реакция на нее в моем эстоноязычном Facebook. Кто-то был просто очарован, а кое-кто назвал парня «ледоколом», заметив, что именно таких нам надо бы иметь побольше!
Разговоры на тему «не ной», безусловно, столь же легитимны, как и любые иные. С этим можно поспорить, а можно и согласиться, однако подобная беседа должна проходить в кругу участников, хоть в какой-то мере находящихся на близком социальном уровне. Чего нельзя сказать о моих эстонских друзьях хотя бы только по той причине, что так уж устроено наше государство.
Этот феномен хорошо объясняет понятие интерсекциональности — умение видеть, каким образом различные признаки, переплетаясь между собой, влияют на распределяемые между людьми блага и тем самым — на их способность выживать в нашем обществе. Именно по этой причине мои друзья из числа коренных эстонцев, даже при самом большом желании, так и не достигли «подходящего уровня». И это не является чем-то таким, на что они могли бы каким-либо образом повлиять. Да, мы все эстонцы, но у всех нас очень разные предпосылки и отличающиеся отправные точки, поэтому наш опыт никак не пересекается. В свою очередь этот исходный контекст влияет на то, какими нас воспринимает общество и государство. К примеру, у нас в Эстонии по-прежнему очень сложно включить в беседу на тему феминизма тот факт, что не все женщины в Эстонии одинаковы, или что разница в зарплате имеет место не только в зависимости от гендерной принадлежности, но и от языковых показателей.
Аутентичность в качестве орудия пропаганды
Громкие возгласы одобрения говорят мне лишь об одном — мои эстонские друзья нашли для себя в лице парня «образцового русского», на которого и должны равняться все неэстонцы. И вообще, может, вовсе и не нужно так усиленно заниматься интеграцией — ведь у нас уже есть этот парень, вот от него и будем двигаться дальше. И даже тот факт, что его пригласили в Рийгикогу, не внушает оптимизма, но заставляет думать о том, что тезис «если что-то не нравится, не ной» может стать и нашим новым лозунгом. Только вот хочется спросить, по поводу чего не следует ныть? Ведь это всего лишь продолжение расхожей фразы о том, что «если не нравится, уезжай в Россию». Так почему же ей аплодируют на национальном уровне?
Некоторые теперь, конечно, могут сказать: «Но ведь русские также комментировали это видео, ставили лайки и хвалили». Действительно, комментировали. Однако комментарии разделились на два лагеря. В одних восклицали: «Молодец!», в других утверждали, что «ты, конечно, можешь любить это государство, но оно тебя — нет». Только вот последний вариант почему-то чаще всего игнорировался. Именно поэтому в качестве превалирующего тезиса песни на первый план вышла лишь одна идея — оставайся ниже травы и тише воды.
Таким образом, если песня будет распространяться в кругу «иных», то это будет диалог, независимо от того, согласны они с ее идеей или оспаривают ее. Однако когда дело доходит до уровня Рийгикогу, то соотношение меняется, и диалог превращается в приказ. Основной упор теперь перемещается на то, сколько власти, социального статуса и даже легитимности предоставляется в обществе и кому именно. И если один из «иных» начнет раздавать полезные указания «своим», а еще более легитимный слой в государстве будет вручать ему за это «звания», то разве это не что иное, как танец циркового пуделя?
Именно по этой причине я и не соглашаюсь с тем, что парень стал «правильным» русским. Только не поймите меня неправильно — государство должно прилагать все усилия во имя того, чтобы наше общество стало единым. Однако в то же время должны иметь место и диалоги, подобные этой песне. При этом все эти процессы должны проходить параллельно, не сливаясь в единый поток, поскольку тем самым они утрачивают свою аутентичность. А песня, которую написал один обычный парень, превращается в орудие пропаганды.
Так что давайте предпримем еще одну попытку, только на этот раз задумаемся об общей и целостной картине.
