Гию Церцвадзе, отвоевавшего на Донбассе, а до этого — участвовавшего еще в двух войнах с Россией в Грузии и Абхазии, задержали в киевском аэропорту Жуляны 15 января.
Так он узнал, что разыскивается Интерполом по обвинению в убийстве, якобы совершенном в 2003 году на территории России. Он провел в Лукьяновском СИЗО Киева 10 дней, с 17 по 26 января. Но и сам Церцвадзе, и его близкие в один голос заявляли: обвинения сфабрикованы. Мужчина не узнал в озвученных обстоятельствах дела ни людей, ни события, рассказала НВ адвокат Церцвадзе Ксения Проконова.
Сейчас защита Церцвадзе пытается доказать его невиновность и закрыть дело, а затем планирует подать на получение статуса беженца на Украине. Проконова говорит, что ее клиент — не единственный человек в таком правовом статусе, а потому успешный исход этого дела может стать прецедентом и надеждой для остальных добровольцев, которые тоже не защищены юридически.
НВ встретилось с Церцвадзе в Киеве через неделю после его выхода из СИЗО. Он рассказал, для чего приехал на Украину и пошел воевать за нее, что общего между всеми тремя войнами, на которых ему довелось побывать, и объяснил, почему с Россией нельзя ни о чем договариваться.
О войнах в Абхазии и Грузии
Родился я в Киеве, но Киева не помню, был маленьким. Мое мировоззрение началось с Грузии. Мы жили нормальной мирной жизнью, пока в 1992 году не началась война в Абхазии. Моя семья, как и я, жили в Сухуми. Так я попал на войну.
Воевал в составе вооруженных сил Грузии. Во войны в Абхазии был заместителем командира роты, потом командиром. После того, как мы потеряли Абхазию, продолжил службу в вооруженных силах в войсках специального назначения. Сначала была госбезопасность Грузии, потом ее интегрировали в МВД, и я служил в спецподразделении министерства внутренних дел. В Минобороны тоже приходилось служить, проходить программу помощи Грузии под названием «Обучи и оснасти» — была такая американская программа, чтобы Грузия могла перейти на стандарты НАТО.
В боевых действиях на территории Грузии, помимо 1992 и 1993 годов, я принимал участие еще в событиях 1998-го и 2000-го годов. Потом, в 2004-м, была осетинская компания. В принципе, для людей война то останавливается, то начинается, бывают этапы и активные фазы. Но как таковая война в Грузии до сих пор не закончена. Вообще, эта война не в 2008 году началась, а в 1991 году. С тех пор она по сей день безостановочно идет. По сей день гибнут люди, похищаются. До сих пор там этот процесс не заканчивается. Единственное, что случилось после августовских событий 2008 года, это то, что Россия уже сделала официальное заявление, признание так называемых квази-государств Южной Осетии и республики Абхазии. На данный момент в Грузии происходит «ползущая аннексия», каждый день по 100-200 метров, иногда по километру передвигается колючая проволока, так называемая граница, которую ни одна страна в мире, кроме России, Никарагуа или Венесуэлы не признает. Они продвигаются, у них есть претензии, они даже замахнулись, что Мцхета (город в нескольких километрах севернее от Тбилиси — НВ), оказывается, это Южная Осетия, Боржоми (город на юго-западе Грузии — прим. ред.) — это Южная Осетия, потому что там много этнических осетин проживает.
Последняя моя должность [в Грузии] — замначальника командира спецназа. Во время участия в боях 2008 года я был командиром подразделения и воевал на стороне грузинских военных сил. В 2012 году [в структуру] пришли люди, у которых больше прокремлевская ориентация, и все должностные лица, которые состояли на службе, были уволены. Мотивация — якобы потому, что мы служили при прежней власти. Они перевели это в частную плоскость. Получилось, будто мы служили не народу, а конкретно кому-то, тому же Михаилу Саакашвили, пану [бывшему премьеру Грузии Ивано] Мерабишвили. Это абсурд. Я служил с первых дней независимости Грузии, у нас министры менялись, президенты менялись — Шеварнадзе, Саакашвили. Но мы — люди военные, для нас не существует конкретной личности, мы служим государству, защищаем свою родину и ее интересы.
На этой почве тогда была очень масштабная чистка. До сих пор у них работают специальные службы, которые выявляют даже дружеские отношения, то есть, если кто-то с кем-то дружит в службах, спецподразделениях, и отношения не заканчиваются только службой. Но мы дружим семьями, у нас очень тесные связи. И есть люди, которые до сих пор служат, а их понемногу увольняют из-за того, что у нас дружба. За телефонный разговор могут уволить, за простое «Здравствуй» на улице, не говоря уже о более тесных контактах, таких, как прийти в гости на День рождения или ребенка покрестить. Такая ситуация сейчас в Грузии.
Об Украине и участии в АТО
На Украину я приехал в августе 2014-го. Хотел раньше, когда начался Майдан, но у меня была финансовая проблема. Я решил продать машину. А как продалась — купили билеты и приехали сюда жить.
Почему приехал? По нескольким причинам. Во-первых, враг у нас общий. Вторая мотивация — то, что я здесь родился, я считаю Украину своей родиной. И самое главное — мы никогда не забудем, что Украина сделала в свое время. Как простые украинские ребята приехали в Грузию, воевали там. В Тбилиси на Площади Героев есть мемориал погибшим, там отдельно висят списки с фамилиями украинских ребят. У меня много друзей было среди них. И есть сейчас есть. Один из них получил [грузинское] гражданство. К сожалению, он потерял ногу в Абхазии, и мое государство к нему тоже наплевательски относится. Он в воздухе висит: двое детей, без работы, без ничего, живет на какое-то нищенское пособие, просто существует. В прошлом году приезжал сюда [на Украину], пытался как-то устроиться в Вооруженные силы, но так как у него нет ноги, он побегал, а потом обратно вернулся. Как гражданин Грузии он не может находиться здесь долго, потому и вернулся назад.
Когда у твоих друзей беда в доме, не надо задумываться, надо идти и помогать. Мне стыдно за мое правительство, которое никак не среагировало поначалу, когда на Украине все началось. Это потом они начали делать вид, будто помогают, а помощь исключительно гуманитарная, типа, раненных подлечить, детей на курорт, и то, в зимний сезон, когда можно было бы летом на море. Чисто для галочки.
Я считаю, что Грузия и Украина должны иметь такой союз, что, если кто посягнет на их территориальную целостность, они будут заступаться друг за друга. Враг у нас общий, религия — тоже. Исторически всегда украинцы и грузины были самыми близкими, даже по Советскому Союзу. И, поверьте мне, есть очень много людей, которые еще хотят приехать, которые могу с оружием в руках защитить свою родину. Потому что если Украина не выиграет сейчас, то Грузия совсем пропадет.
Я сам из Сухума, и я считаю, что возвращение Абхазии и Осетии пойдет через Украину. Здесь потенциал у страны большой. Россия немного не рассчитала свои силы и возможности. Она привыкла на маленькие страны нападать, но здесь — большая страна, большая держава, крупный людской резерв.
На Донбассе я был в спецгруппе, с 2014 по 2015 год. Мы периодически выезжали на какие-то поручения, на отдых тоже выходили, как обычно, чтобы немного привести себя в порядок. Были в Славянске, Краматорске, в Счастье в Луганской области. Были в Яковке, такое село есть, это Новоайдарский район Луганской области. В основном, на Луганском направлении занимались подготовкой личного состава: огневая, тактическая подготовка, инструкторами тоже были, потому что у меня есть опыт обучения личного состава — это планирование занятий подготовки, составление боевых расчетов, все, что с военной деятельностью связано.
О войнах с Россией
Если говорить о всех этих войнах — Грузия, Абхазия, Украина, то у России тактика та же самая, она не меняется с годами. С ними договариваться бесполезно: когда они любое мирное соглашение составляют, например, о прекращении огня, все равно какую-то подлость сделают, найдут лазейку. Если вспомните ту же Абхазию, было Сочинское соглашение о прекращении огня между Грузией, Абхазией и Россией. Россия была посредником — еще тогда Ельцин был — и довели до того, что грузинская сторона вывела всю технику, артиллерию, вооруженные люди, которые должны были быть на передовой, были по казармам размещены, и 19 сентября перешли в наступление. В авангарде шли российские войска. Абхазы, и кто там еще, всегда шли вторым-третьим эшелоном. Основной их задачей была карательная операция, они добивали оставшихся военнослужащих и гражданских, занимались грабежом и мародерством. То же самое было и в Осетии.
Кстати, в 2008 году они [Россия] запросили гуманитарный коридор о выводе женщин и детей. Когда грузинская сторона согласилась, они этим воспользовались и к ним вошли дополнительные силы. И опять, то же самое было в Осетии.
Сейчас есть договор, был подписан при президенте Франции Николя Саркози, что все должны вернуться на позиции до состояния боевых столкновений 2008 года, то есть, по состоянию на 5 августа 2008 года, и эти вещи не соблюдаются. Они еще и захватили Ахалгорский район (он же — Лениногорский район, принадлежавший грузинскому краю Мцхета-Мхианети и захваченный российскими войсками в 2008-м, — прим. ред.), хотя там вообще боевых действий сначала не было. Граница с каждым днем все приближается. В Грузии есть автомагистраль, которая соединяет Восточную и Западную Грузию. Там в 500 метрах стоит российский танк с дулом, направленным на транспорт, на движущихся людей. 500 метров — это очень мало. Часть местного трубопровода тоже на их территории.
Если сказать коротко — «их там нет». Они всегда повторяли это. Хотя очень много было документов, например, изъятых у убитых еще до того, как российские войска официально заявили о своем участии на той стороне. Но были факты, доказательства, авиация, артиллерия — откуда сейчас может простой крестьянин купить танк или систему залпового огня, взять авиацию? Откуда-то же они взлетали чисто физически. А ведь в Осетии нет аэродрома. Все взлеты происходили с территории России или Армении.
В Гудауте (Абхазия считает его своей территорией, — прим. ред) есть один бывший военный аэродром, его сейчас восстановили. Там еще понятно, там летали. А в Осетии даже вертолету негде садиться. Откуда все это?
Та же самая история. Это дежавю. Здесь [в Украине] тоже кричали, что «их там нет», а были зеленые человечки без опознавательных знаков [в Крыму], потом, оказывается, они все-таки там были. На Донбассе то же самое. Сейчас шахтеры, которые, я не говорю по-украински, они по-русски еле разговаривают, сами откуда-то из Азии, и бегают с автоматами, на танках катаются. Это же не местное население. Местному населению это просто не нужно, у них свои проблемы — как заработать на кусок хлеба и содержать семью.
Все происходит одно к одному. Сценарий один и тот же. Единственное, что масштабы здесь — больше и количество вооруженных людей тоже. Соответственно, и Украина намного больше. Им верить нельзя нигде и ни в чем. Они могут любую бумагу сфабриковать, смонтировать любую видеотрансляцию под свой лад — это они умеют. 70 лет этим занималась [российская] госбезопасность. У них богатый опыт, багаж хороший, они — профессионалы, этого не отнимешь. К сожалению, меня очень удивляет, что мировое сообщество только санкциями апеллирует.
Адольф Гитлер тоже в свое время начинал с малого, и все думали: «Только бы ко мне в гости не зашел с оружием», и ждали. А он взял, и по всем пошел. То же самое повторяется и здесь. Если падет Украина, то Европе несдобровать. Если Украина победит, потом победит и Грузия. Мы хотим создать прецедент: есть Украина, есть Нагорный Карабах, с Азербайджаном в Армении проблемы, есть Молдова с Приднестровьем. Если один прецедент появится, что мы достойно вернули свои территории, а не на условиях Кремля, дальше пойдет цепная реакция, и все встанет на свои места. У нас есть в это глубокая вера.
У меня — трое сыновей. Они очень хотят пойти по моим стопам. Если не я, то хоть они пусть это увидят. У нас в семье это больная тема. Мы — беженцы из Абхазии. Наш дом находился в Сухуми. Все наши предки, родители там похоронены. Но мы уже давно не были на их могилах. В нашем доме, где я жил, живут представители другой национальности. Они уже даже перепродают имущество. А если не могут продать, по кирпичику вывозят на территорию РФ, как на стройматериалы. Я не исключаю, что кусочек моего кирпича — на каком-нибудь олимпийском объекте в Сочи.
О своем задержании
Я думаю, это должен был быть показательный процесс, чтобы всем было неповадно выступать на стороне других стран против России. Это мое мнение.
Есть материалы, которые касаются 2008 года — они попали в документальный фильм о Южной Осетии, там фигурирует моя фамилия. Уголовное дело заведено. Еще по Абхазии были вопросы. Так как Южную Осетию и Абхазию не признает мировое сообщество, у них нет доступа в Интерпол. Единственным выходом, наверное, и было выдумать криминальный повод, чтобы я попал на территорию России. А потом меня передали бы правоохранительным органам в Южную Осетию или Абхазию. Тем более, по месту прописки я прописан в Сухуми. Должностное лицо, как никак, был в подразделении, командовал.
Я обвинялся в убийстве, криминальная разборка какая-то. Это обычная практика. Если не могут взять по другим мотивам, нужно попробовать сфабриковать криминальную историю. Свидетелей можно найти, можно нарисовать что угодно.
Не я один в подобной ситуации. Как-то случай был, когда двух женщин из Сочи арестовали и осудили только за то, что они передали родным смс-сообщение о передвижении военной техники в сторону Грузии. До этого мужчина тоже был. Там очень много людей. Это все по этническому признаку — по национальности они не русские, просто жили там. Но их осудили по предательству родины, а за это срок дается большой. Не говоря уже о моем случае. Для местного населения вполне могут придумать, что я враг, проник на территорию России — ведь они все зомбированные. Не удивлюсь, если убийство Кеннеди на меня повесят или отравление Бориса Ельцина.
О внешней политике
Для чего все это? Во-первых, надо отвлечь внимание российского населения от своих проблем. Грузинский вопрос уже неактуален: к сожалению, правительство в Грузии сейчас всячески старается угодить России, лишь бы их не тронули. Когда весь мир вводит санкции простив РФ, они — наоборот, ведут активную торговлю, ждут безвизового режима с Россией. На днях Грузия получила безвизовый режим с ЕС, и несколько депутатов из грузинского парламента вышли и сказали, что сейчас Россия тоже должна отменить визовый режим с Грузией, на зло, чтобы грузины не перекинулись в Европу, а пошли галопом в РФ. Если люди такого масштаба, как депутаты парламента, которые являются членами Комитета по госбезопасности и обороне, делают такие заявления, о чем можно говорить? Грузия уже отходит на второй план. Я не удивлюсь, если у кого-то там российский флаг в шкафу стоит, и в случае чего его можно резко вытащить.
Украина — вопрос номер один сейчас. Идут активные боевые действия, но Украина не сдается, хоть и уходит колоссальный ресурс. В Сирии тоже активные боевые действия, и там у них [у РФ] ограничен и людской, и материальный ресурсы. Все вооружение и техника у них устаревшие. Их можно бить. Их можно побеждать. Просто нужна политическая воля, нужно этого сильно хотеть. Плюс — к вам приехали ребята, которые согласны воевать на стороне Украины. Хотя мы уже считаемся за это наемниками. Думаю, мне кроме того уголовного дела «пришьют» еще что-то за наемничество. Еще всплывет что-то, да та же Южная Осетия.
Это вообще бред сумасшедшего. Обо мне говорили, будто я собирался применить бактериологическое оружие — отравить колодцы питьевой воды в Цхинвале (сейчас — столица самопровозглашенной республики Южная Осетия, — прим. ред.). Но они не рассчитали одного. У меня семья в Гори (город в Восточной Грузии, — прим. ред.) жила. Питьевая система — одна. Река через Гори идет, потом в Куру (самая крупная река Закавказья, — прим. ред.) впадает, а Кура идет в Тбилиси. Это же я всю Грузию должен был отравить. И направление ветра тоже не рассчитали, и течение воды.
По закону меня должны были задержать при вылете в Грузии и начать делопроизводство по этому вопросу. По крайней мере, не выпускать никуда. Но пока ты остаешься в Грузии, она своих граждан не выдает никому. Даже если есть какое-то правонарушение на территории другой страны, и оно доказуемо, ты все равно отбываешь срок у себя на родине. Некоторые, наверное, не читали законодательство Грузии. Если бы меня задержали в Грузии, шум был бы уже там. Потому они рассчитывали, что с другой страны меня экстрадируют без разговоров. Но не рассчитали. Я мог и в Турцию поехать, то же самое было бы, и в любую страну миру. Потому что Красный циркуляр Интерпола это предусматривает (Красный циркуляр — розыскной бланк, в правом верхнем углу которого изображена эмблема Интерпола на красном фоне, — прим. ред.).
Заинтересованности грузинской стороны в моей безопасности не было. Начнем хотя бы с того, что нас тогда поувольняли с работы. Есть такая вещь: когда тебя, должностное лицо, увольняют, или ты сам увольняешься, ты даешь подписку о невыезде на определенный срок, потому что являешься носителем гостайны. Это касается и обороны, и ресурсов, и безопасности страны. Если попадешь в Россию — уже будет попытка завербовать. А не получится завербовать, есть и другие ресурсы, а если не выйдет, наверное, мафиозные структуры будут мстить. Там все очень закручено. В Голливуде фильм можно снять по этому поводу.
О наемничестве
У меня проблема: я не могу доказать на юридическом основании, что я воевал на Донбассе. Есть свидетели и фотографии. Но только в прошлом году был принят закон о принятии иностранных граждан на службу по контракту в ВСУ. В суде начинают спрашивать статус участника боевых действий. На Украине он есть у порядка 30%, от тех, кто там реально находился. То есть, даже украинцы не всегда могут доказать, что они там были. Часто потом вдовы [погибших на Донбассе военных] ходят и решают этот вопрос. Я узнал: они подают в суд, потом Минобороны что-то делает, им назначают пенсию через суд. Это же абсурд. Когда есть свидетели, журналы боевых действий, штабы, где все указывается в приказном порядке.
Очень многие нас обвиняют, даже в той же Грузии, что мы ради денег приехали. Нет, чисто из патриотических побуждений. Каждый из нас помнит тех [украинских] ребят, которые воевали за Грузию и погибли. Тех, кто служил в Абхазии. Когда там произошел трагический случай — Сухуми пропал в окружение, то женщин, детей, стариков вывозили украинские вертолетные экипажи. Все помнят ту руку помощи. Я не имел морального права оставаться в стороне от этих событий. Потому что у нас есть такое понятие, как братья по оружию.
Когда я в Грузию в отпуск ездил, сначала проходил собеседование с представителями грузинской контрразведки на политическую ориентацию, потом был убедительный разговор о том, что «зачем с Россией воевать, они все равно выиграют». Когда тебе офицер госслужбы начинает намекать, мол, не ту сторону ты выбрал, это уже большой и жирный вопрос, зачем они служат, кому и чему.
О России
Правительство, которое сейчас стоит у руля в России, не может договориться со своим собственным народом. А о других странах и говорить бесполезно. Вы у любого гражданина РФ спросите, чей Крым, или Абхазия — чья она. Они будут с пеной у рта доказывать, руками махать, а когда не смогут доказать, наверное, и палки пойдут, и оружие. С ними невозможно разговаривать.
Для меня удивительно, что нация, которая дала миру Пушкина, Чайковского, Достоевского, Льва Толстого, идет на такие вещи. Так всегда было, даже после того, как Георгиевский трактат Грузия с Россией подписала. Они ликвидировали государственность. У грузинской православной церкви отняли автокефалию. Грузинская церковь стала под Московским Патриархатом. Они не хотят понять, что люди, которые могут по-другому мыслить, говорить на другом языке, могут иметь свое мнение и свою культуру. А если им плохо жить, то никто не должен жить лучше них, тем, кто рядом, должно быть еще хуже. У меня есть Жигули, а у моего соседа — Мерседес, так не должно быть, он должен кататься на велосипеде. Хотя нормальный человек всегда будет радоваться успехам своего соседа. Чем больше вокруг богатых людей, тем спокойнее я жить буду. Если мне трудно, мне помогут. А здесь сам не буду жить, но и другим не дам.
Есть такой старый анекдот. Мне один казахский бизнесмен рассказывал. Два бизнесмена — русский и казах — провернули сделку. Хорошие деньги заработали. И русский говорит: «Ну, давай будем делить по-братски». Казах говорит: «Не надо по-братски, давай поровну». И вот это у них осталось: тот — старший брат, тот — младший. Они не хотят всех видеть на равных. Сюда же — сказки, что Вторую мировую Россия сама выиграла, без Украины. Они не считают, что все страны, которые раньше были соединены в Республику, внесли свою лепту — и Украина, и Беларусь, и Грузия, и Армения, да все республики. Они не хотят принять то, что был и второй фронт, и американцы там погибали, и англичане, что было французское подполье. Они не хотят принять, что в Северной Африке происходило, что Япония с Америкой воевали.
Они настолько запутали свой народ, так перешили свою историю, что уже сами запутались: не знают, с чего начать. Они забыли, что Киев — это матерь городов русских. Что это здесь их крестили в Днепре, что отсюда православие пошло. Что Дмитрий Долгорукий, который основал Москву, был киевским князем. Что князь Владимир тоже был киевским князем. Это, считайте, как если бы ребенок поднял руку на свою мать. Ладно, если с Грузией что-то не поделили, но с Украиной — отсюда же все пошло.
Люди не делятся на плохие и хорошие национальности. Потому что хорошие и плохие есть в любом народе. Это, как бандитизм: бандит не имеет национальности. В нашем случае, сепаратизм имеет национальность. Потому что это они везде строят «русский мир». Все, что хорошее в мире — это русское изобретение, все, что плохое, это — не русское. Вот и все их мировоззрение. Но так тоже невозможно жить.
