Если вы делали ставку на то, что непредсказуемый Дональд Трамп изменит несостоятельную ближневосточную политику США, то следующий абзац недвусмысленно скажет вам, что вы проиграли.
«Сегодня мы официально берем Иран на заметку», — сказал репортерам советник по национальной безопасности Майкл Флинн в тринадцатый день работы новой администрации.
Иран?
Если вы помните, Трамп во время предвыборной кампании громогласно заявлял о том, что приоритетом во внешней политике для него является разгром ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. пер.). Для чего тогда эта внезапная конфронтация с Исламской Республикой Иран? Может, Флинн думает иначе, но ИГИЛ и Иран — это не одно и то же: они — полная противоположность друг другу.
Иран — это естественный региональный гегемон в силу своего размера, численности населения и показателей развития. Эта страна, где большинство составляют шииты, на протяжении нескольких столетий не развязывала войны, а межгосударственные отношения она строит с использованием инструментов мягкой силы. Иран создает диверсифицированную инновационную экономику, гордится богатым культурным наследием и уважительно относится к этническому и социокультурному многообразию.
ИГИЛ — это негосударственное образование, приводимое в движение радикальным, пропитанном ваххабизмом толкованием ислама, и использующее жестокую тактику террора для захвата территорий и порабощения людей. Политика террора ИГИЛ отмечена крайней нетерпимостью к инакомыслию, эта организация разрушает памятники истории и культуры, а также массово истребляет людей, которых считает неверными — в частности, шиитов.
И вот сейчас Трамп намерен проигнорировать ту основополагающую истину, из-за игнорирования которой Обама и Клинтон на Ближнем Востоке потерпели неудачу: нельзя сражаться одновременно с ИГИЛ и с Ираном в надежде хоть где-то победить. Надо выбрать одного врага, а в противном случае следует готовиться к нескончаемому конфликту.
Террористические группировки типа ИГИЛ, «Аль-Каиды» (запрещена в России — прим. пер.) и прочие боевики-салафиты, засевшие в своих оплотах в Сирии и Ираке, считают Иран своим главным региональным противником. Как-никак, Исламская Республика Иран вступила в союз и с Дамаском, и с Багдадом. Иран обучает, вооружает и направляет целые армии и отряды ополчения, которые сегодня успешно истребляют джихадистов.
Всякий раз, когда США пытаются изолировать Иран или преуменьшить его значимость, они лишь ослабляют те региональные военные силы, которые ведут основную вооруженную борьбу против ИГИЛ и «Аль-Каиды».
Вашингтонские ястребы запаниковали, когда Тегеран начал переносить свое доминирующее влияние из восточного Средиземноморья в район Персидского залива. Но он совершенствует свою стратегию и тактику в регионе из-за того, что там усиливаются ИГИЛ и «Аль-Каида». Ситуацию там напрямую нагнетают США и их натовские и арабские союзники, которые поддержали восставших экстремистов.
Как говорится, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Государства региона видят в противостоянии ИГИЛ и «Аль-Каиде» борьбу за свое существование, и будут сражаться с ними до конца. А для США, находящихся в тысячах километрах от политых кровью полей сражений, перспективы складываются не настолько мрачные. Однако последствия от того, что джихадистский террор был спущен с цепи (отчасти для того, чтобы сдержать Иран и его союзников), сегодня дают о себе знать и на западных берегах, из-за чего безопасность становится государственным приоритетом.
Готов ли Вашингтон отказаться от своей провальной политики и сделать важнейший выбор между Ираном и ИГИЛ? Если Трамп хочет этого, то план по разгрому ИГИЛ и «Аль-Каиды» вполне осуществим, и он не будет стоить умеющему договариваться бизнесмену-президенту ни цента.
Мощный удар за маленькие деньги
Все военные составляющие, необходимые для разгрома ИГИЛ и «Аль-Каиды», сегодня имеются в наличии и находятся в Сирии и Ираке. У этих государств есть вооруженные силы, которые взаимодействуют с крупными добровольными военизированными формированиями ополченцев и подчиняются центральному командованию. В Сирии им помогают российские ВВС, а в Ираке авиация коалиции под руководством США. С западного фланга они защищены безопасной границей с Ливаном, а с востока — с Ираном.
Чего не хватает, так это готовности всех внешних сил к взаимодействию ради достижения общей цели, какой является уничтожение ИГИЛ и «Аль-Каиды», а также решимости отставить в сторону все прочие амбиции и интересы.
Это значит, что Вашингтону надо отказаться от своей активно насаждаемой идеи о том, будто воевать с ИГИЛ могут только курды и арабы-сунниты. С этим не могут согласиться многоконфессиональные и многонациональные армии Сирии и Ирака, а также взаимодействующие с ними военизированные формирования. А они сегодня одерживают многочисленные победы над ИГИЛ и «Аль-Каидой».
Ведущие американские СМИ часто не придают значения или игнорируют их успехи. В основном это объясняется тем, что главной движущей силой и организатором этих побед являются традиционные враги Америки (а также шииты). Но исключать шиитов из вооруженной борьбы глупо. Сегодня они составляют демографическое большинство от восточного Средиземноморья до Персидского залива и являются совершенно очевидным источником пополнения живой силы, воюющей против ИГИЛ и «Аль-Каиды», которые создают угрозу этой части населения.
Надо прекратить и все прочие попытки вмешательства, которые не направлены на устранение главной угрозы. Речь идет о разгроме или ослаблении сирийского президента Башара аль-Асада, о расчленении государств, о создании курдских федераций и о поддержке боевиков. Вместо этого Соединенные Штаты вместе со своими союзниками должны сосредоточиться на общих задачах, каким являются обеспечение безопасности границ, обмен разведывательной информацией, ликвидация каналов финансирования террористов и налаживание взаимодействия при проведении важных военных операций под командованием, которое одобрят Россия и Сирия.
Когда Трамп сядет с российским президентом Владимиром Путиным за стол переговоров во время их первой, пока не объявленной встречи, у них будет хорошая возможность всем своим авторитетом поддержать выполнение этой совместной задачи.
Во время инаугурации Трамп пообещал: «Мы будем стремиться к дружбе и благожелательным отношениям со всеми странами мира. Но мы будем это делать с полным пониманием того, что каждая страна имеет право ставить свои интересы прежде всего».
Из этого следует, что Россия, Сирия, Иран, Ирак и Ливан тоже могут отстаивать свои интересы в своих регионах.
Российско-американское соглашение о борьбе против ИГИЛ и «Аль-Каиды» может привести к тому, что в Сирии у власти останется Асад, а Иран станет более сильным и уверенным в себе. Но плюсы от такого соглашения огромны и имеют общемировое значение.
В «войне с террором» будет одержана победа, и это станет важным капиталом в активе Трампа с точки зрения американских избирателей и мирового сообщества. Сделать это он сможет с минимальными затратами, не отправляя в зону военных действий американских солдат. Конкретное содействие Вашингтона в борьбе с террором откроет для него те ближневосточные рынки, которые ранее были недоступны из-за политических сложностей или проблем безопасности. Будут уничтожены источники финансирования и вдохновения всемирного джихада. А Трамп сможет поставить себе в заслугу серьезное улучшение отношений с Российской Федерацией по примеру Никсона, отведя два государства от края конфронтационной пропасти и открыв новую эпоху двустороннего сотрудничества.
В процессе этой работы может произойти ослабление традиционных отношений Вашингтона с некоторыми странами, однако ущерб от этого можно будет минимизировать. Если отказаться от курдских проектов администрации Обамы, можно будет вернуть на прежние рельсы американо-турецкие отношения, и недоверие арабов, иранцев и турок к намерениям США и курдов пойдет на убыль.
Саудовскую Аравию, Катар и прочих крупных спонсоров ИГИЛ, «Аль-Каиды» и боевых группировок салафитов придется приструнить. Но их интерес к боевым действиям в Сирии и Ираке в любом случае ослаб в связи со спадом в национальной экономике, внутренними беспорядками и усилением конфликта в Йемене. Их инфраструктура безопасности так тесно переплетена с американскими вооруженными силами, что они не могут себе позволить ссору с Трампом по такому вопросу как финансирование терроризма, которое вызывает всеобщее осуждение.
Что касается Израиля и его зацикленности на Иране, то американцы не могут и не должны отодвигать на второй план важные интересы национальной безопасности ради того, чтобы вечно нянчиться с этим государством. Трамп может поставить себе в заслугу то, что безопасность Израиля укрепилась, но на этом надо поставить точку.
Все эти цели будут недостижимы, если администрация Трампа продолжит свою конфронтационную политику в отношении Ирана. Нет таких курдских или суннитских войск, которые могли бы в одиночку разгромить ИГИЛ и «Аль-Каиду». Если бы США могли собрать и обучить такие войска в достаточном количестве, то Вашингтон сделал бы это в Ираке еще в 2003 году.
Как отмечает российский министр иностранных дел Сергей Лавров, «Иран никогда не был замечен ни в каких связях ни с ИГ, ни с „Джебхат ан-Нусрой" (запрещенные в РФ террористические группировки — прим. пер.). Более того, Иран вносит свой вклад в борьбу с ИГ. Мы давно выступаем за то, чтобы сформировать подлинно универсальный фронт борьбы с терроризмом. Убежден, что если мы будем объективно подходить к потенциальным участникам такой коалиции, Иран должен быть частью наших общих усилий».
Сможет ли Трамп преодолеть устоявшееся мировоззрение Вашингтона в отношении Ирана с учетом того, какие ястребы собрались вокруг него? Сможет ли он по достоинству оценить эффективность альтернативного плана и вырваться из их когтей? Что победит в этом человеке: решительный руководитель из сферы бизнеса или неуверенный и неопытный политик, прислушивающийся к наставлениям проверенных вашингтонских старожилов, у которых нет новых идей?
Но дело вот в чем. Сирийцы, иранцы, иракцы, ливанцы и русские в любом случае побеждают ИГИЛ и «Аль-Каиду», и им неважно, участвуют в этом США или нет.
Посмотрим, что произойдет, когда Трамп встретится с Путиным.
