Нынешние дебаты в Вашингтоне о роли России в попытке оказать влияние на исход президентской гонки в США являются частью более масштабной стратегической проблемы, связанной с тем, как действовать в ответ на многолетнюю российскую кампанию, направленную на запугивание своих соседей, дестабилизацию Европы и подрыв НАТО. Националистская и реваншистская Россия, разобщенная, выбитая из колеи и колеблющаяся Европа, а также отстранившиеся и непредсказуемые Соединенные Штаты стали причиной возникновения невиданного и опасного стечения обстоятельств.
Президент России Владимир Путин считает распад Советского Союза катастрофой и твердо намерен добиться того, чтобы Россию считали великой мировой державой. Похоже, что Путин также хочет восстановить и добиться от Запада признания сферы влияния (если не территории), утраченной при распаде СССР. Эти реваншистские амбиции сочетаются с опасениями Путина в связи с возможностью «цветной революции» — народного восстания, которое может опрокинуть его власть или даже привести к распаду или расчленению России. Усугубляет эту проблему то, что по (ошибочному) мнению Кремля цветные революции в Грузии и на Украине были обусловлены не внутренними причинами, а возникли как сепаратистские и диверсионные движения, подстрекаемые из-за рубежа.
Надежды Запада на то, что демократическую Россию, действующую в соответствии с принципами рыночной экономики, можно будет включить в состав западных институтов — в том числе обеспечить ее партнерство с НАТО, не получили в России особой поддержки. Несмотря на попытки углубления сотрудничества России и НАТО, Путин по-прежнему считает НАТО враждебной организацией, что является лейтмотивом кремлевской пропаганды. После того, как СССР прекратил свое существование, альянс, созданный с целью сдерживания Советского Союза, быстро расширился. Возможность дальнейших посягательств НАТО и ее расширения за пределы Восточной Европы в такие бывшие советские республики, как Украина, Молдавия или Грузия, воспринимается Москвой как агрессия.
Чтобы обеспечить реализацию своих амбиций в отношении сферы влияния — от стран Балтии на севере до Болгарии на юге — Путин считает, что эти страны должны осознавать нежелание или неспособность НАТО защищать их. По мнению Кремля, они должны оставаться слабыми, зависимыми и покорными, тем самым подрывая хрупкое на данный момент единство Европы и всего западного альянса.
Россия по-прежнему является ядерной сверхдержавой и в настоящее время модернизирует свои вооружения — и ядерные, и обычные. Москва будет использовать силу, когда сочтет, что это сойдет ей с рук — как это было в Грузии и на Украине. Но российская стратегия также признает, что эффективным и экономичным средством достижения некоторых целей могут стать политические операции влияния. Эта политическая война подразумевает использование экономического давления, пропаганды, уловок, финансирования иностранных политических организаций, кибершпионажа и других средств. Целью такой войны является манипуляция мнениями, подрыв позиций политических оппонентов и поддержка дружественных лидеров.
Эти методы известны давно. В СССР их называли «активными мероприятиями». Некоторые из них отражают методы государственной политики, применявшиеся еще в царские времена. Но российские стратеги черпают вдохновение и в другом — когда анализируют роль Запада в распаде Югославии и в прозападных протестах на Украине, в Киргизии и Грузии.
Путин и его помощники продемонстрировали умение организовывать мероприятия, не являющиеся военными. Они пользуются тем, что США, занятые войнами в Афганистане и на Ближнем Востоке, не обращают на это особого внимания.
Российские нефть и газ обеспечили Кремлю экономическую мощь, которая позволила ему поднять уровень жизни внутри страны и усилить политическое давление за рубежом. Кремль использует дотационные цены на энергоносители, чтобы поставить страны в зависимое положение — как в случае с Белоруссией, что приводит к определенному согласию с политическими интересами России. Российские энергетические компании могут предлагать выгодные сделки местным олигархам и коррумпированным политикам, которыми затем можно управлять, пользуясь их алчностью.
Россия финансирует европейские политические партии — причем, не просто старые коммунистические или социалистические партии, которые когда-то были инструментами Кремля, но и националистические партии, которые выступают против социально-либеральной повестки дня и иммиграционной политики Европейского Союза. Усилению их взаимных симпатий и укреплению связей способствует Русская православная церковь и то, что Путин сам продвигает консервативные ценности.
ЕС также стал свидетелем того, что граждане недавно принятых в его состав государств испытывают разочарование, поскольку те ожидания, которые они связывали со вступлением в ЕС, не оправдались. Многие люди, жившие в бывших коммунистических государствах, стремились оказаться в открытом и процветающем обществе, а вместо этого попали в сложную ситуацию и столкнулись с откровенной коррупцией. Это порождает разочарование и гнев, особенно в сочетании с несправедливостью и безнаказанностью. И Россия играет на их чувствах.
Соединенные Штаты склонны пренебрегать Восточной Европой — особенно Балканами. Отчасти это было следствием политического решения администрации Буша дистанцироваться от военной интервенции президента Клинтона в этом регионе. Политика США также отражала почтительное отношение Вашингтона к Европе. Как только бывшие страны блока были приняты в НАТО, решение вопроса об их дальнейшем политическом и экономическом развитии было предоставлено Евросоюзу, а внимание США было приковано к тому, что происходило в других странах — терактам 11 сентября, военной кампании в Афганистане, вторжению в Ирак, политическим потрясениям, последовавшим за «арабской весной».
Еще до вступления в должность президента Трамп, восхищаясь Путиным, подвергая сомнению роль НАТО и публично задаваясь вопросом о том, будут ли Соединенные Штаты предпринимать ответные действия в случае нападения на другого члена альянса, вызвал в рядах союзников Америки чувство неопределенности и обеспокоенности. И что новая администрация будет делать в отношении России, пока не ясно. Очевидно, что существуют расхождения во мнениях между новым президентом и его однопартийцами в конгрессе, и есть признаки дальнейших разногласий между Трампом и некоторыми из его назначенцев в кабинете.
Развертывание дополнительных сил США и других подразделений НАТО в Польше, Норвегии, странах Балтии и других государствах, обеспокоенных намерениями России, символически усиливает приверженность Запада альянсу. Но чтобы противостоять влиянию России, которое она оказывает посредством экономического принуждения, коррупции и захвата государств, потребуется нечто большее, чем просто переброска батальонов НАТО. Для этого потребуется кардинально пересмотреть политическую стратегию США и ЕС.
Если заглянуть в будущее, то представляются возможными несколько сценариев. Европа, сбитая с толку по причине экономических трудностей, иммиграционных проблем и популистских протестов (и не имеющая единого мнения по вопросу о том, как поступить с Россией), может оказаться в тяжелом положении, принимая во внимание, что США отворачиваются от нее, чтобы заняться собственными проблемами. В этом случае Россия получила бы свободу действий в усилении своего влияния, и такое развитие событий могло бы воодушевить ее, подтолкнув к еще более агрессивным действиям.
Согласно более оптимистичному сценарию, Европа и США проявят волю и будут принимать меры для противодействия (или хотя бы сдерживания) реваншистских авантюр России. Этот сценарий не предполагает действий, направленных на то, чтобы загнать Россию в угол, провести красную черту или возобновить холодную войну. Это означает необходимость укрепления арсенала для решения более сложных задач.
Как бизнесмен Трамп, похоже, уверен, что сможет заключить с Путиным сделку. И, видимо, сможет. Европейцы опасаются, что любая такая сделка могла бы дать России свободу действий на тех территориях, которые, как она утверждает, находятся в пределах ее сферы влияния. Недостаток подхода к дипломатии с позиций бизнесмена заключается в том, что он носит транзакционный характер, ориентирован на заключение сделок, в то время как альянсы представляют собой отношения, которые требуют постоянного внимания и подкрепления. Соглашения с правительствами иностранных государств — это не сделки с оплатой наличными. Они требуют постоянной бдительности, механизмов обеспечения соблюдения условий и наказания за их невыполнение, а это, в свою очередь, требует сил и решимости.
Тем не менее, можно предположить, что западные союзники и Россия могли бы путем диалога и договоренностей достичь более конструктивных отношений, в результате чего Россия станет менее подозрительной и менее агрессивной державой, которая уважает суверенитет и независимость соседей на постсоветском пространстве. Как представляется, шансы на такое сближение весьма невелики, и такое возобновление отношений еще менее вероятно, если Европа и США будут и дальше казаться неорганизованными и уязвимыми.
