В 2016 году один высокопоставленный российский руководитель объяснил группе приехавших в Россию иностранцев, почему правительство решило не праздновать 100-летнюю годовщину большевистской революции. Да, это был переломный момент в российской истории, сказал он; да, президент Владимир Путин считает сегодняшнюю Россию преемницей царей и большевиков. Но празднование юбилея революции подаст неверный сигнал обществу. Иностранным гостям было сказано, что Кремль сегодня настроен решительно против «смен режима» и не хочет превозносить 1917 год. Он намерен использовать столетнюю годовщину для того, чтобы привлечь внимание к катастрофическим последствиям революции как средства разрешения социальных и политических проблем.
Меньше всего российскому правительству хочется, чтобы 2017 год принес с собой не столетнюю годовщину революции, а новую революцию, то есть радикальную смену режима, которая сегодня происходит в США в результате победы Дональда Трампа на выборах. Именно революционный успех Трампа захватывает воображение и вызывает страх у сегодняшней российской элиты.
Те, кто пытается найти разгадку умопомрачительных и очень разнородных политических директив Трампа, обычно сосредоточивают внимание на его личности, отличающейся опасной эксцентричностью, мстительностью, упрощенчеством, самолюбованием, чувством незащищенности, а порой и откровенно бредовыми фантазиями. Исключение составляют те конспирологи, которые относятся к нему как к некоему маньчжурскому кандидату или послушной марионетке Кремля. Но большинство обозревателей с большим запозданием поняли, что за маской шоумена скрывается человек, считающий себя бунтарем и революционером, выполняющим миссию по разрушению «старого режима» Америки.
Такую тактику Трамп определенно черпает из классического революционного сценария. Своими вызывающими шок и трепет президентскими действиями он хочет привести в замешательство конгресс, застать врасплох оппонентов и поднять своих сторонников и избирателей на войну против истэблишмента. Та резкая поляризация в обществе, которую он искусственно инспирирует, позволяет ему отбиваться от оппортунистического альянса республиканской элиты с Демократической партией и делать так, чтобы протесты оставались бессильными и безрезультатными. Говоря словами главного стратега Белого дома Стивена Бэннона (Stephen Bannon), Трамп позиционирует себя в качестве глобального лидера антиглобалистского движения, выступающего против элиты, истэблишмента, либерализма, и носящего националистический характер. «Сегодня мы наблюдаем рождение нового политического порядка. И чем возмутительнее ведет себя немногочисленная медийная элита, тем сильнее становится этот новый политический порядок».
Боящиеся «цветных революций» российские политические лидеры гораздо лучше американцев и европейцев понимают радикальный характер перемен, обрушившихся на Вашингтон. Что касается продолжающейся революции Трампа, то российское руководство сегодня оказалось практически в том же положении, что и немецкий генеральный штаб в 1917 году. Сто лет назад правительство Германии пришло к выводу, что надеяться на победу в Первой мировой войне оно может только в случае начала революции в России. По этой причине оно позволило некоторым большевистским лидерам, в том числе, Ленину, вернуться в Россию через германскую территорию. Немцы надеялись, что из-за революции Россия выйдет из войны. Этот план сработал. Но к началу 1918 года у немецкого правительства возник страх перед тем, что революционная зараза, которую оно тайно помогало распространять в России, придет в Германию, принеся с собой катастрофические последствия.
Наши беседы с российскими политиками и экспертами указывают на то, что у них сегодня возникают аналогичные сомнения и страхи.
Мы не знаем, насколько российское вмешательство в американские выборы способствовало победе Трампа. Но вполне можно говорить о том, что Кремль считал такой исход манной небесной. В 2011-2012 годах в России прошли массовые протесты, а затем на Украине началось восстание Майдана. Бывший госсекретарь Хиллари Клинтон высоко оценила и поддержала эти события, и российское руководство было уверено, что ее избрание станет катастрофой для России, а может даже привести к войне. Поэтому русские сделали все возможное, чтобы не допустить прихода Клинтон в Белый дом. Они радовались ее поражению, но оказались совершенно не готовы к последовавшей затем смене режима в Вашингтоне.
Теперь, когда Трамп пришел к власти, политическая элита в Москве перестала ему рукоплескать. Она осознала, в каком мучительно сложном положении оказалась Россия.
Да, победа Трампа дает шанс на нормализацию отношений России и Запада, которая может начаться с ослабления и даже отмены санкций. Она также во многом подтверждает идеологическую критику со стороны Москвы в адрес либерального порядка и может даже положить начало политическим переменам, на которые уже давно надеется Москва. А ее надежды очень обширны, начиная с отказа Вашингтона заниматься украинским кризисом и кончая роспуском западного альянса времен холодной войны. Русским также очень нравятся несдержанные и похожие на поток сознания обличительные речи Трампа, знаменующие собой конец американского двуличия и высокомерия.
Но революция Трампа также принесла с собой неразбериху и неопределенность, в том числе, высокую вероятность самоубийственных торговых войн. Российское руководство, до сих пор болезненно переживающее распад Советского Союза, не хочет глобальной нестабильности.
Более того, с приходом Трампа в Белый дом Путин утратил свою монополию на геополитическую непредсказуемость. Кремль часто шокирует мир, беря на себя инициативу и попирая международные нормы и правила, что позволяет России играть несоразмерную с ее возможностями роль на мировой арене и выступать не в своей весовой категории. Теперь Путину придется делиться с гораздо более влиятельным американским президентом своими функциями по дестабилизации мирового порядка. Сегодня мировые лидеры с большей тревогой следят за тем, что дальше сделает Трамп, нежели Путин. Между тем, использовать антиамериканизм в качестве идеологической подпорки сейчас становится намного сложнее, так как американский электорат избрал в президенты человека, которого многие презрительно называют путинской марионеткой.
Больше всего Москву сегодня страшит то, что Трампа свергнут или даже убьют. Кремлевские руководители утверждают, что его отставка приведет к началу злобной двухпартийной антироссийской кампании в Вашингтоне. Таким образом, как это ни странно, Путин стал заложником успеха и политического выживания Трампа. А это серьезно ограничивает варианты геополитических действий России на мировой арене. Кремль прекрасно понимает, что демократы хотят использовать Россию для дискредитации Трампа, а возможно, и для лишения его президентских полномочий, в то время как республиканская элита хочет использовать Россию для того, чтобы обуздать Трампа и поставить его на место. Конечно, российское государство боится не только падения Трампа, но того, что он как истинный оппортунист переключится на жесткую антироссийскую политику, чтобы примириться с воинствующими республиканскими ястребами в конгрессе.
Показательно то, что во время первого телефонного разговора Путин решил не давить на Трампа просьбами о снятии санкций и об отказе Америки от помощи Киеву. Москва также решила проигнорировать резкие антироссийские заявления, прозвучавшие из уст некоторых членов новой администрации. Возобновление боевых действий на Украине может показаться контр-примером, но Кремль клянется, что в этом виновато правительство Петра Порошенко, которое стремится привлечь к себе внимание настроенного против России американского конгресса. Это мощный аргумент против утверждений о попытках Трампа умиротворить Путина. В любом случае Россия пытается найти возможности для того, чтобы оказать какую-нибудь услугу американскому президенту. Например, она вторит Белому дому, который отрицает, что посол Сергей Кисляк обсуждал с Майклом Макфлинном санкции еще до инаугурации Трампа, а также объявляет о своем намерении заново рассмотреть требование Трампа о создании зон безопасности внутри Сирии, которое она вначале отвергла.
Приход Трампа к власти также осложнил отношения Москвы с Китаем и Ираном. Москва заинтересована в нормализации отношений с Западом, но не намерена ради этого вступать в антикитайскую коалицию под руководством США, которую по всей видимости очень хочет сформировать Трамп. Более того, в путинской России проживает около 20 миллионов мусульман, а поэтому она не может себе позволить радикальную антиисламскую риторику, которой занимается Трамп.
С точки зрения Кремля, наибольшую опасность вызывает то, что определенным националистическим кругам в России полюбилась бунтарская политика Трампа. В январе российские средства массовой информации чаще всего упоминали имя Трампа, а не Путина. Это произошло впервые с 2012 года, когда Путин вернулся в Кремль. И хотя большинство российских почитателей Трампа по-прежнему преданы Путину лично, они также мечтают очистить соседние с президентским кабинеты от глобалистской элиты.
Приехавший в Москву человек быстро обнаружит, что простые россияне в отличие от большинства европейцев очень позитивно оценивают Трампа. Одна из причин такого отношения заключается в том, что они устали от конфронтации России с Западом. Вторая причина в том, что они разделяют циничные и порой даже апокалиптические взгляды Трампа на мировую политику. Как и Трамп, они никогда не верили в политику взаимной выгоды.
И что самое интересное, русские часто сравнивают Трампа с ранним Борисом Ельциным. Это был импульсивный, харизматичный человек, доверявший только своей семье и готовый разбомбить парламент, если это поможет ему укрепить собственную власть. Проблема Кремля состоит в том, что Ельцин был революционным лидером, а Путин решил сделать 2017 год не годом празднования революции, а годом ее осуждения.
