Последствия кризиса в Алеппо продолжаются. Падение города повлекло за собой провал для целого этапа в сирийском урегулировании. Встреча в Астане прошла не зря, хотя, по сути, единственным результатом стало установление режима прекращения огня. Это, несомненно, скажется на результатах следующего раунда переговоров в Женеве.
Сирийские военные группировки, участвовавшие во встрече в столице Казахстана, взяли на себя обязательства по прекращению огня, после чего стали призывать к освобождению Сирии от российского и иранского присутствия при попытке согласования этих действий с Москвой. Однако это довольно трудная задача, учитывая, что раньше эти группировки обвинялись в терроризме. Лидеры «Национальной коалиции» изначально были настроены более воинственно и отказывались встречаться с русскими. Но два дня назад состоялась встреча с заместителем министра иностранных дел России Михаилом Богдановым, на которой обсуждалось формирование делегации от оппозиции в следующем раунде переговоров. Наконец было достигнуто соглашение по поводу формирования «Высшего комитета по переговорам», в котором помимо оппозиции будут участвовать Москва и Каир.
Также одним из условий являлось то, что Турция тоже будет иметь свой голос. Угрозы и недовольства со стороны многих представителей умеренной и радикальной оппозиции… И вот сегодня они все — в одной лодке с Россией, которая не просто оказывает давление на группировки, а ходит по плацу и строит их по стойке смирно в вопросе урегулирования кризиса, вовсю готовясь расширить свое присутствие для участия в борьбе за освобождение Ракки.
Большая часть амбиций и стремлений ополченцев будет реализована, если увидит свет сделка по обеспечению безопасности пути Дамаск — Бейрут, ведь он продолжает оставаться связующим мостом в регионе. Их интересует и установление контроля над «Хезболлой» на западе Сирии в районах на границе с Ливаном, особенно это касается региона Каламун, а также обеспечение представительства при новом режиме. Период неопределенности в этой ситуации продлится не более двух- трех месяцев, пока не станут понятны планы Вашингтона в вопросе сотрудничества с этими группировками.
Иордания, в свою очередь, быстро двигается в сторону координации своих действий с российскими войсками, а иорданские самолеты уже начали совершать налеты на позиции ИГИЛ на южном фронте. Руководство страны, как и прежде, продолжает выражать готовность к совместному участию в борьбе против ИГИЛ. Иорданские войска даже участвовали в освобождении Пальмиры после ее первого захвата «Исламским государством». Однако запросы к предыдущей администрацию США об усилении ВВС Иордании о финансировании технологий, необходимых для ночных налетов, оказались бесполезными.
Русские не хотят увеличения числа местных группировок, поддерживаемых Ираном. Американцы со своей стороны не принимают решения о расширении своего присутствия в Дамаске. Эта тенденция знаменует собой начало арабско-турецкого проекта, направленного на то, чтобы блокировать экспансию Ирана, и перекрыть возможность «Силам народной мобилизации» (иракская коалиция, поддерживается Ираном — прим. пер.) пересечь границу, чтобы бороться с ИГИЛ. Правительство Бинали Йылдырыма направило министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу в Саудовскую Аравию, чтобы скоординировать свои действия с Эр-Риядом, где неоднократно подчеркивали заинтересованность в содействии в операции по освобождению Ракки. Также турецкое правительство предложило директору ЦРУ Майку Помпео план по освобождению города без использования курдских сил, с которыми сотрудничала администрация Обамы, предоставлявшая последним необходимую помощь еще со времен боев за Кобани и Манбидж. Эти сдвиги осложняют ситуацию в Дамаске и провоцируют гнев, особенно в отношении России, воспринимающей все происходящее молча.
Ни для кого не секрет, что Москва желает поскорее закрыть эту страницу. Она заинтересована в управлении уже новой фазой конфликта и стремлении возглавить урегулирование любой ценой. Но, безусловно, действовать в одиночку она не может: есть и другие игроки. Однако они не хотят иметь партнеров, которые в тоже время будут для них конкурентами. В этом и заключается суть проблемы между Москвой и Тегераном. Всем известно, что восстановление контроля ИГИЛ над Пальмирой до сих пор осталось без ответа. Российские войска могли бы опираться, как это произошло в первый раз, на силы режима и военные группировки, поддерживаемые Ираном. Но этого больше не происходит. Кремль занял выжидательную позицию, желая знать, какое мнение сформируется в Вашингтоне.
Не стоит ожидать слишком многого от следующего раунда переговоров в Женеве. Заранее известно, что президент Трамп не принимает активного участия в этом туре. Пока Вашингтон находится в процессе изучения своей же политики в отношении сирийского кризиса, он не будет участвовать в заседаниях. А если действия между Америкой и Россией пока не согласованы, то зачем тратить время? Помимо этого, позиция России указывает на явное желание завершить этот затянувшийся процесс и закрыть главу под названием Женева, объявив, что конкурирующим политическим силам не удалось договориться об окончательном политическом решении.
Таким образом, Россия активнейшим образом стремится к поиску альтернативного проекта. Например, примирение руководства режима с лидерами вооруженных группировок, присутствовавших на встрече в Астане, а также обязательство о прекращении огня для обеих сторон. И все это при участии Иордании и Турции, имеющих большие военные силы на севере и юге. Отсутствующие на встрече в Астане группировки вряд ли смогут выразить протест против этих решений. Тем более, что новая администрация США выразила неуверенность во всех присутствующих в регионе политических и военных силах, приняв решение о прекращении поставок вооружения и расширенной материальной помощи. Следует отметить, что предыдущая администрация США поставила этим группировкам внушительное количество оружия в последние месяцы.
Москва руководствуется моделью Египта, где военные получили возможность исправить ситуацию, и аналогичным сценарием в Ливии, когда для армии во главе с генералом Халифом Хафтаром открылись прежде закрытые двери. Кремль рассчитывает на компромисс между двумя противоборствующими сторонами в виде регулярной армии и вооруженных группировок. Эти две стороны, способные сформировать новую армию, возьмут на себя управление в переходный период, чтобы проложить путь к системе, которая удовлетворит и внутренние, и внешние силы. Устройство государства будет основано на разделении власти между президентом и парламентом. Предложенный российским руководством проект Конституции апеллирует к интересам сирийского народа и фактически переворачивает страницу режима Башара Асада. Но в то же время этот документ не предоставил оппозиции всего, что она желала. Кремль не сделал всю систему полностью демократической, как того требовали оппозиционные силы. Несомненно, чтобы перевернуть страницу прежнего режима, Башар Асад должен оставаться президентом, облегчая для Трампа и Путина координацию в борьбе ИГИЛ и внесении необходимых изменений в Сирии.
Что касается Анкары, которая в эти дни настроена агрессивнее, чем обычно, то она рассчитывает на прекрасные отношения с Москвой с одной стороны, и вновь открытые двери в отношениях с Вашингтоном с другой. Если активная дипломатия в этот период принесет свои плоды, то многое, из того, что было потеряно, удастся восстановить. Появится возможность не только уменьшить влияние Ирана в регионе, но и ограничить амбиции курдов. В планах Турции расширить свое влияние на север от Эль-Баба до Манбиджа и в дальнейшем до Ракки. Она также стремиться укрепить отношения с Россией, которая, правда, не собирается разворачивать там силы. Москва в это время торопится отозвать войска в соответствии с правилами, которые сама же установила с самого начала интервенции в сентябре 2015 года. Но каждый из сценариев, к которому стремятся Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган в действительности может не сработать.
Урегулирование не начнется, если Вашингтон начнет настаивать на создании зоны безопасности совместно с Анкарой. Подобное развитие событий повлечет за собой ограничения на передвижение российских сил и уменьшение влияния в регионе в целом. Россия же, использующая Сирию как свой плацдарм, не привыкла к возражениям. Она будет стремиться сохранить свою роль в создании такой региональной системы, из которой она сможет получить максимальную выгоду при реализации своих интересов на Большом Ближнем Востоке.
Сумеют ли Трамп и Эрдоган обеспечить безопасность в регионе, не вызвав на себя гнев Путина? Или же они нарушат планы российского президента и подтолкнут его к мыслям о возвращении к иранскому варианту?
