Россияне хотят отгородиться от белорусов визовым режимом — к такому выводу пришли авторы исследования, проведенного ВЦИОМ и опубликованного на этой неделе. За введение виз с союзным государством выступили 78% опрошенных. Кроме того, большинство респондентов считают лишним предоставление скидок на энергоносители даже странам-союзникам, в том числе Беларуси.
Своими мыслями о причинах таких настроений с RFI поделился политолог, бывший руководитель департамента региональной политики Управления Президента РФ по внутренней политике Андрей Колядин.
Андрей Колядин: Один из факторов — это то, что Беларусь собирается открывать границы. Есть определенные опасения, что на территории России могут оказаться товарищи, которые нам совсем не товарищи. В том числе и те, которые в определенном, надеюсь, в очень небольшом проценте, заряжены ближневосточным терроризмом, который сейчас, так или иначе, проявляется в Европе.
Вторая вещь, конечно, связана с тем, что телевидение и СМИ заряжены соответствующей пропагандистской идеей и серьезно влияют на основную часть населения. Мы это замечали, например, на взаимоотношениях с Турцией. Очень быстро менялись в своем позитивном отношении к нашему партнеру на резко негативное, и, наоборот, на более или менее позитивное.
Манипуляция общественным мнением — отработанный механизм. Но, с другой стороны, все-таки есть определенная вина и властей Беларуси, которые на протяжении длительной истории ведут себя очень интересно. Как только возникают коммерческие проблемы, тут же возникают политические недовольства, и неожиданно появляются препятствия нашей дружбе и сотрудничеству. Таким образом регулируются цены на природные ресурсы, которые поставляются на территорию Беларуси. Как только возникают вопросы о том, чтобы повысить эти цены или установить рыночные, как тут же начинаются разные политические проблемы. Каждый из таких конфликтов, так или иначе, выплескивался в российские медиа, и люди постепенно начали относиться с определенной улыбкой ко всем событиям, которые происходят, и с определенной долей скептицизма. Понимая, что руководство дружеской страны какими-то темами старается спекулировать, чтобы получить для себя дополнительные выгоды. Все-таки, когда мы декларируем близкую дружбу и сотрудничество, обнимаемся крепко и целуемся в десны, здесь должны быть несколько другие отношения.
Опрос совпал с целым рядом, скажем так, не совсем дружественных действий со стороны Беларуси. Задержанием журналистов, определенной риторикой, которая была недружественна в отношении России. И это все прошло волной по нашим СМИ. Но если завтра начнется очередная весна, очередные цветы и яблони расцветут в отношениях России и Беларуси, опять появится большая и светлая любовь.
RFI: О чем это говорит? Об инфантильности нации, отсутствии четкой позиции даже по таким важным вопросам, как отношения с братскими странами?
— Это говорит о том, что в обществе нет политики, потому что политика — это мнение конкретных лидеров, стоящих за этими лидерами персон, партий, движений. И у нас нет политики отстаивания своего мнения вопреки мнению государства, президента, власти. Стоит пустой сосуд, заполнили его лимонадом — он с лимонадом, заполнили вином — он с вином. Ненавистью к определенной стране — он, значит, в состоянии ненависти, любовью — в состоянии любви. Когда нет внутренней политики, тогда обществом очень легко управлять с этой точки зрения.
— На ваш взгляд, насколько оправданы опасения россиян относительно решения Лукашенко о безвизовом режиме с 80 странами?
— Все зависит от того, как будет этот безвизовый режим организован. Пропускная система, которая находится на границах между Евросоюзом и Беларусью, достаточно жесткая и в одну сторону, и в другую. Если при прочих равных в том безвизовом режиме, который сейчас инициирован, сохранится система жесткого пропуска и оценки тех людей, которые проходят через территорию таможенных терминалов и пропускных пунктов, наверное, это не скажется летально на антитеррористической безопасности Беларуси и России. Если из Польши можно заходить свободно, то обратно в Польшу, я думаю, открытых границ не будет. Соответственно, все равно будут стоять кордоны, сложно будет эту границу пересечь неконтролируемо. Но россияне, которые голосовали в данном соцопросе, наверное, такие вещи просто не учитывали. Для них открытые границы Белоруссии — это примерно как сейчас совершенно условная граница между Россией и Беларусью.
В одном из свежих опросов ВЦИОМ присутствует еще один результат — относительное большинство россиян выступают за усложнение получения вида на жительства и российского гражданства мигрантами из стран СНГ. Абсолютное большинство — против амнистии тех, кто находится в России в нарушение законодательства…
Я думаю, что основа основ — тоже в нынешнем экономическом положении России. Есть целый набор профессий, на которые люди либо готовы идти за большие деньги, либо с барского плеча предоставить заниматься их работникам из других стран, мигрантам. Но когда схлопывается рынок, когда начинает расти скрытая безработица, люди проявляют интерес и к такой работе, которая издавна отводилась мигрантам.
— А не могут такие настроения быть связаны с традиционными общественными представлениями о мигрантах из стран Средней Азии как о потенциальных правонарушителях?
— Это тоже тема, которая, конечно же, волнует, потому что надо понимать, что люди, которые приезжают сюда, получают меньше денег, чем жители страны, и соответственно, не могут себе позволить многих вещей и пытаются решать эти вопросы денежной нехватки каждый по-своему, иногда криминальным путем. И это сильно раздражает. Но, тем не менее, я могу сказать, что это управляемый процесс, и он управляется во всем мире. В Америке ничуть не меньше мигрантов из разных стран, которые тоже ведут себя не всегда законопослушно в силу целого ряда причин, и образовательных, и ментальных, и всего остального. И справляются с этим! То же самое происходит в Европе, это общая тенденция для всех.
— Да, но, согласитесь, ни в Европе, ни в США нет столь высокого уровня общественной ксенофобии, как в России…
— Я согласен с этим, потому что у нас эта тема закрытая, мы же практически ее не обсуждаем. И это, конечно же, приводит к тому, что людей начинает раздражать засилье в крупных городах приезжих из других территорий. Причем они ведь не интегрируются внутрь общества, они живут отдельными анклавами, по своим правилам, не хотят считаться с теми правилами, которые сложились на территории нашей страны. И это, конечно же, может привести к серьезным последствиям потом, но это просто ошибки в национальной, миграционной политике. Об этом надо говорить, писать книги, снимать фильмы, телевизионные передачи. И, как в Америке, эту тему обширнейшим образом обсуждать.
Результаты еще одного любопытного опроса опубликовал на днях Левада-центр. Согласно этим цифрам, россияне все больше и больше пленяются личностью Сталина. За пять лет число тех, кто им восхищается, возросло в 4 раза, на 11% выросло количество уважающих, на 4% — тех, кто относится с симпатией. По мнению главного научного сотрудника Института философии и права Уральского отделения РАН Сергея Мошкина, причина таких настроений в том, что страна живет прошлым.
Сергей Мошкин: Причин несколько. Первая позиция: известно, что каждое поколение пытается заново переосмысливать ближайшую историю своей страны. Очевидцы событий уходят из жизни, они уже не могут рассказать, передать свой личный опыт, ощущения, как это было на самом деле. И одновременно нарождается новое поколение молодых людей, у которых все, что было до их рождения, начинает обретать зачастую романтическую дымку. И когда этой дымке потворствует государство, рождается некий исторический миф.
Сегодняшняя политическая власть видит свою легитимность в первую очередь в истории — в истории прошлого страны, в частности, в истории СССР. За основу берется фактически одно историческое событие — победа в войне. Поэтому волей-неволей информационная, политическая, идеологическая работа государства начинает реабилитировать все, что связано со Сталиным и сталинизмом. Иногда эта реабилитация приобретает совершенно конкретные, очерченные формы. Когда министр культуры России поддерживает, инициирует открытие музея Сталина. Когда власти ни в коем случае не препятствуют появлению памятников Сталину. Народ это все очень легко принимает и воспринимает, и в представлении людей тогда, при Сталине, мы были сильными, нас боялись и уважали, мы победили в войне. Это все прекрасно ложится на текущую ситуацию. Это имперство, политика осажденной крепости, стремление вооружиться и показать зубы, несмотря ни на что. Фигура Сталина в ретроспективе очень хорошо укладывается в нынешнее понимание о том, какой должна быть страна.
— Что должно произойти с нашим обществом, чтобы его восприятие настоящего и прошлого изменилось?
— Я думаю, Россия, безусловно, нуждается в позитивном проекте, обращенном в будущее. Которого, к сожалению, сегодня нет: его не генерируют ни власть, ни интеллигенция, ни политики, в том числе оппозиционные. И в отсутствие позитивного социального проекта власть очень удобно прижилась на исторических мифах. Мы сегодня застряли в истории.
— Но ведь мы застряли не просто в истории, мы застряли в совершенно конкретном ее промежутке, очень болезненном и крайне противоречивом. Почему наше общество не вдохновляется, например, «оттепелью»? Это полет Гагарина, это масса интересных явлений в кино и литературе. Но этот период никто не вспоминает…
— События, которое могло бы встать на одну доску по своему масштабу, значению с победой в войне, на самом деле нет. Именно это власть использует. Тему Гагарина тоже пытались эксплуатировать. Но она не получила столь широкого распространения, и, самое главное, что гагаринской теме нет сегодня подтверждения. Раскручивать ее очень опасно, потому что будет волей-неволей сравнение, а что мы имеем сегодня в космической отрасли? И мы увидим, что застой, упадок, и ракеты, и спутники постоянно валятся. Это невыгодно для власти.
— В том же опросе, который показал растущие симпатии к Сталину, есть и обратная тенденция по отношению к Михаилу Горбачеву…
— Я думаю, что самый главный упрек, который сегодня связывают с именем Горбачева, это развал Союза. Ему вменяют в вину то, что он развалил то, что имели. И это событие перевешивает все рациональные аргументы в массовом сознании людей. Это опять же ложится в современную риторику, когда нынешний лидер государства называет развал Союза крупнейшей катастрофой. Нельзя рассчитывать на какие-то рациональные объяснения в массе людей. Люди же не видят причинно-следственных связей. Ты никогда не сможешь убедить людей, что все, что мы сегодня имеем, даже в лице Путина, а перед этим Ельцина, началось на самом деле с Горбачева. Он стоял у истоков всего того, что мы имеем сегодня. Я имею в виду тот политический режим — и в хорошем, и в плохом смысле, безусловно. Но он оказался в массовом сознании изгоем.
Тот же опрос Левада-центра показал, что россияне за 9 лет, начиная с 2009 года, стали лучше относиться к действующему президенту страны. Число тех, кого он восхищает, выросло с 9 до 14%, вызывает уважение Владимир Путин у 49%, что больше показателя 2009 года на 4 единицы. Одновременно уменьшилось количество тех, кто относится к нему с безразличием, неприязнью и раздражением.
