Рост численности работающих в Америке составляет 0,9%, а увеличение производительности 0,2%. Поэтому физические пределы безинфляционного роста американской экономики сегодня оцениваются в жалкие 1,5%.
В результате мы получаем ускорение инфляции в замедляющейся экономике. В прошлом году темпы роста составили 1,6%, что на целый процентный пункт ниже показателя 2015 года. Несмотря на это, базовые потребительские цены выросли на 2,3% (с 1,9), целевой показатель базовой инфляции ФРС увеличился до 1,7% (с 1,0), а удельные трудозатраты подскочили до 2,6 % (с 2%).
При всем при этом показатели структурной безработицы сейчас составляют 4,9%. Это значит, что 15,2 миллиона человек, не имеющих в настоящее время стабильной работы, не смогут ее получить без серьезных структурных перемен на рынке труда и товаров.
Это серьезный вызов для президента Трампа. Он может забыть про второй срок, о котором заявил в прошлую субботу в ангаре мельбурнского аэропорта во Флориде, если не сумеет быстро и существенно увеличить безинфляционные темпы роста, чтобы вернуть работу этим 15 миллионам.
Не знаю точно, что он имел в виду, когда говорил, что в наследство ему достался «бардак», но экономика определенно занимает в этой истории главное место. Кроме того, это структурный бардак, ликвидировать который надо мерами структурной политики, потому что быстро увеличить спрос не удастся.
ФРС должна следить за инфляцией
ФРС способна помочь президенту понять это правильно. Государственные денежные управленцы могут сказать ему, что все это было сделано для поддержания спроса, производства и занятости в экономике, испытывающей структурный дисбаланс. Но без помощи со стороны налогово-бюджетной, структурной и торговой политики они не смогут остановить сокращение человеческого и физического капитала и его производительности.
По этой причине потенциальные (и безинфляционные) темпы роста, составлявшие в 1990-е годы 3,2%, снизились до 1,5%, а в первом десятилетии этого века до 2,1%.
Приведенные выше цифры по ценам и по росту затрат на оплату труда четко указывают на то, что все те меры поддержки, которые ФРС может предложить в предстоящие месяцы, имеют свои пределы.
О налогово-бюджетной политике мы многого рассказать не можем, так как президент говорит, что в конце марта представит свою программу налогообложения и расходов. До этого времени мы можем лишь строить предположения по поводу размаха и глубины этих мер.
Но строить предположения по поводу жестких ограничений, с которыми столкнется налогово-бюджетная политика, нет никакой нужды, поскольку они нам хорошо известны. Общая сумма бюджетного дефицита государственного сектора сегодня составляет около пяти процентов ВВП; первичный бюджетный дефицит (это дефицит без расходов на процентное обслуживание уже существующего бюджетного долга) равен 1,5% ВВП; а государственный долг быстро увеличивается и превзошел 115% ВВП.
Глядя на эти цифры, президент вполне может сказать: «Какой бардак!» На самом деле, с этими цифрами очень и очень трудно работать. Но президента могут убаюкать советы помощников, считающих, что это пара пустяков, и что дефицит не имеет никакого значения. Они считают, что Америка выйдет из этого за счет роста (инфляции?).
А как же «Америка прежде всего»?
Эти помощники могут оказаться правы, но только при условии, что китайцы, европейцы и японцы поддержат нашу экспансионистскую налогово-бюджетную политику. Они ведь обязаны это сделать, не так ли? Ведь это мы обеспечили им общее активное сальдо торгового баланса в размере 581 миллиарда долларов, купив у них в прошлом году товаров на 1,1 триллиона. И если эти страны хотят, чтобы мы и дальше тратили деньги и держали свои рынки открытыми, они пойдут на это. Или нет?
Кто знает? Президент чертовски напугал всех этих немецких и японских дармоедов из сферы торговли. Они первыми бросились сначала в нью-йоркскую башню Трампа, а затем в Вашингтон, чтобы убедиться, насколько правильно поняли эту историю про «Америку прежде всего».
Неудивительно, что они напугались. Посмотрите, как они нас благодарят. Япония в прошлом году имела профицит в торговле с нами на сумму 69 миллиардов долларов, продав при этом казначейские ценные бумаги на сумму 31,6 миллиарда долларов. Германия получила от нас активное сальдо торгового баланса в сумме 65 миллиардов долларов, но купила наших гособлигаций всего на 7,6 миллиарда. Они думают, что это сойдет им с рук? Только не при Трампе.
Если вы видите во всем этом веселый отрывок из трамповской книги «Искусство заключать сделки», это нормально. Но надо со всей серьезностью отнестись к следующему. В тех условиях инфляции и бюджета, которые мы имеем, чрезвычайно усилится давление на наши рынки капитала и призывы профинансировать гигантские меры стимулирования. В этой ситуации боязливые держатели казначейских ценных бумаг бросятся наутек, и росту на фондовом рынке, начавшемуся при Трампе, придет сокрушительный конец.
Почему? Потому что ФРС с этим не справится. Эти люди наверняка повысят процентные ставки, а верить избитым фразам о том, что это будет сделано «мягко и постепенно», было бы неблагоразумно. Когда процесс ужесточения ситуации с ликвидностью наберет обороты, рынки начнут ждать следующего шага, так как при ускорении экономики инфляция не снижается.
Структурная и внешнеторговая политика в равной степени сложна, но размах для действий здесь намного больше, чем в сфере финансовой и налогово-бюджетной политики.
Меры разумного дерегулирования в целях повышения рыночной эффективности могут внести существенный вклад в экономический рост. Политика в области здравоохранения, образования и трудовых ресурсов также очень важна для увеличения объема и повышения качества человеческого капитала. Это важнейшее условие повышения производительности труда и потенциала экономического роста. Кроме того, поправки в налоговый кодекс для корпораций, равно как и изменения в неравноправных торговых соглашениях являются важной составной частью внешнеторговой политики.
Мысли об инвестициях
Американской экономике нужна обширная перестройка в области регулирования спроса, а также основательная структурная и внешнеторговая политика для повышения потенциала роста, который сегодня составляет жалкие полтора процента. Это очень трудная задача, которая потребует немало времени и сил в свете серьезных ограничений, ожидающих денежно-кредитную и налогово-бюджетную политику.
Единственное неизвестное в уравнении, составленном ФРС, это темпы и размеры увеличения учетных ставок.
Запланированные налоговые сокращения и программы расходов не могут не оказать воздействия на бюджет. А это создает серьезные риски для финансовых рынков, для роста экономики и для увеличения занятости, так как Федеральный резерв не сможет удовлетворить растущие денежные потребности Министерства финансов при неизменных условиях кредитования. Рынки облигаций весьма уязвимы. Акции уязвимы в меньшей степени, но для этого портфели ценных бумаг придется оптимизировать по цене, что очень сложно при ужесточении условий кредитования.
