Американцы, будучи нравственными людьми, хотят, чтобы наша внешняя политика отражала наши национальные ценности. Но будучи практичными людьми, они также хотят, чтобы наша внешняя политика была эффективной.
Джордж Шульц
На следующий день после первого разговора президента Трампа с Владимиром Путиным лидеры республиканцев в Конгрессе ясно дали понять, что они выступают против любых попыток новой администрации отменить американские санкции, наложенные на Москву Белым домом при Обаме. «Я категорически против снятия санкций с России, — заявил лидер парламентского большинства Митч Макконнелл (Mitch McConnell), сенатор от Кентукки. — Если на то пошло, нам следует думать об их расширении».
Достойную компанию Макконнеллу составляют его собратья-республиканцы Джон Маккейн (John McCain) и Марко Рубио (Marco Rubio), а также сенаторы-демократы, считающие главной целью американской политики в отношении России непрестанное противостояние злу.
Между тем, это очень глупый подход, так как политика, которую они провозглашают, полностью оторвана и от исторических корней и от возникшего после холодной войны геополитического расклада.
Украина, у которой нет с Крымом никаких связей — ни исторических, ни культурных, — не обладает никакими законными правами на этот объект недвижимости. Крым был частью России с 1783 года, когда Российская Империя отобрала его у Османской Империи, до 1954 года, когда премьер Советского Союза Никита Хрущев совершил символический жест, передав его от Российской Республики Украинской Республике. После того, как в 1991 году Советский Союз распался, украинцы получили независимость, и полуостров вошел в состав нового государства под названием Украина. Русское население Крыма оказалось под украинской властью словно в ловушке. В Крыму всегда господствовали — пророссийские настроения, варьировавшиеся от придания официального статуса русскому языку до открытого сепаратизма.
Непонимание истории заставляет сторонников санкций смотреть на присоединение Крыма как на моральный вопрос. В результате они поддаются иллюзиям, веря, что выгоды от снятия санкций в конечном счете должны перевесить для России запрошенную за него цену.
Однако русские считают, что речь идет о геополитическом вопросе, крайне важном для их безопасности, и об исполнении националистической мечты. Соответственно, они готовы идти на жертвы, которые Запад себе представить не может. Это означает, что будущее санкций предрешено: даже если они сохранятся еще на сотню лет, решимость России это не поколеблет. С точки зрения Москвы присоединение Крыма — свершившийся факт, который не подлежит пересмотру.
Восточная Украина, населенная преимущественно русскими, выдвигает те же претензии к правительству в Киеве, что и население Крыма. Подобно народам Кипра, Чехословакии и Югославии, которые столкнулись с неприемлемыми для них политическими тенденциями, она тоже стремится к самоопределению и независимости.
С любой точки зрения — политической, экономической или военной — введение санкций против России было самой большой политической глупостью, совершенной Америкой в эпоху после Второй мировой войны. Оно серьезно сказалось на переходе Америки от внешней политики, использующей энергию американского идеализма, к политическому курсу, несовместимому с национальным достоинством и националистическим пылом России. Оно превратило Америку из объекта любви и надежд в предмет ненависти. Оно дало импульс милитаристским тенденциям и подтолкнуло российскую внешнюю политику к враждебным отношениям с Западом.
Но хуже всего то, что практические последствия этого идеологически мотивированного решения сильно повредили развитию российской демократии. До санкций Россия планомерно продвигалась к вступлению в клуб демократических стран. Пусть Владимир Путин — и не Томас Джефферсон, мы должны признать, что каждый следующий советский/российский лидер после Иосифа Сталина был гуманнее своего предшественника — и решающую роль в этом процессе играл моральный авторитет «земли свободных».
Однако когда президент Обама радостно заявил, что санкции наносят ущерб российской экономике, он фактически подтвердил идею Путина о том, что Запад осознанно стремится к тому, чтобы российский народ сталкивался с лишениями. Противостояние России с Западом — классическая тема холодной войны — заставило россиян сплотиться вокруг своего президента так, как это не происходило со времен культа Иосифа Сталина. Рейтинг Путина взлетел вверх, что помогает российскому лидеру обвинять политических противников в сотрудничестве с врагами, подавлять инакомыслие и преследовать — а иногда и напрямую уничтожать — критиков.
Чем дольше Крым и Восточная Украина будут препятствовать сближению России и Америки, тем более авторитарной и непримиримой будет становиться Россия. На международной арене нарастание напряженности будет сопровождаться — в точности так, как во времена холодной войны, — новыми попытками России получить стратегическое преимущество, дестабилизируя ситуацию в разных частях мира.
Если стратегия не достигает поставленных целей, разумный наблюдатель должен признать эту стратегию неудачной. Как сказал Талейран о Бурбонах после Французской революции, «они ничему не научились и ничего не забыли».
Александр Марковский — уроженец России, иммигрировавший в Америку, автор книг «Анатомия большевика» («Anatomy of a Bolshevik»)и «Либеральный большевизм: Америка не победила коммунизм, а переняла его»(«Liberal Bolshevism: America Did Not Defeat Communism, She Adopted It»), также сотрудничал с New York Daily News, RedState и WorldNetDaily.
