Я был подростком, когда впервые прочитал статью Сэмюэля Хантингтона (Samuel Huntington) 1993 года «Столкновение цивилизаций?» (Clash of Civilizations?). Она произвела на меня очень сильное впечатление. Хантингтон представил культурную или «цивилизационную» идентичность в качестве основной причины сближения и конфликтов в международной политике. Его доводы были убедительными, красноречивыми и, как мне в тот момент показалось, имели под собой объективные основания. И лишь через несколько лет это очарование исчезло.
Концепция Хантингтона довольно сильна, и война, которую джихадистское движение сейчас ведет против Запада, придает ей дополнительную убедительность. После того, как Путин пришел к власти, Россия взяла на вооружение идеи Хантингтона с тем, чтобы оказывать на Западе такое влияние, которого она не имела с 1980-х годов, и чтобы оправдать путинский режим в глазах зарубежной общественности, несмотря на его агрессивную внешнюю политику и авторитаризм.
В последние три года Россия активизировала свою деятельность за рубежом, при этом все шире используя в пропагандистских целях и «цивилизационные» аргументы. Русские не пытаются использовать эти доводы, чтобы утверждать, что Россия хорошая, поскольку это было бы слишком неубедительно. Но они утверждают, что все остальные являются для Запада более опасными врагами, чем они сами. Особенно ислам.
Русские, как правило, на Хантингтона напрямую не ссылаются. Но они широко используют понятие цивилизационного конфликта. Знание русского языка позволило мне наблюдать этот дискурс с начала 2000-х годов. Доводы, к которым сегодня прибегают российские бойцы информационного фронта — те же, что использовались 15 лет назад. Ислам — это враг; загнивающий Запад обречен, и все идет к тому, что его заменят мусульмане — точно так же, как на смену Римской цивилизации пришли варвары; современная демократия не в состоянии справиться с этими вызовами; западные политические элиты предали свои народы, обрекая их на уничтожение. Все эти и многие другие подобные идеи Россия распространяла задолго до того, как они недавно пышным цветом расцвели в Европе и Америке.
Разумеется, это направление информационной войны было бы неэффективным, если бы не существовало некоторых весьма реальных проблем. Такие проблемы, как высокий уровень преступности среди мигрантов в Европе и терроризм, являются реалиями нашей жизни — так же, как и явная неспособность европейской политической элиты решать эти вопросы. Российский рецепт пропаганды заключается в том, чтобы смешивать правду с ложью и заведомо неверной интерпретацией фактов. Полученный коктейль используется с тем, чтобы деморализовать и дезориентировать целевые аудитории и нарастить «мягкую силу» для поддержки политики Кремля.
Другой целью России является подрывная деятельность и оказание влияния за рубежом посредством идеологии. После большевистского переворота осенью 1917 года русские опирались на идеологию как на важнейший инструмент внешней политики. В результате падения коммунизма они этой возможности лишились. Видимо, им настолько не хватало этого ресурса, что они решили заменить коммунизм чем-то еще. На этот раз это — ультраправый шовинизм в сочетании с недоверчивым отношением к современной демократии и существующему мировому порядку в целом.
Одним из элементов этой деятельности является идеологическая пропаганда, которая ведется на русском языке. Она ориентирована как на русскоязычных жителей Америки и Европы, так и на население бывших российских колоний.
Возможно, более важным является другой компонент этой работы — налаживание связей с ультраправыми партиями и организациями по всему западному миру и оказание им поддержки. Конечно же, русские по-прежнему используют и свои старые связи с радикальными левыми организациями наподобие «Левой партии» Германии, но их основное внимание сосредоточено сейчас на ультраправых. Иногда это даже принимает форму прямой финансовой помощи — как в случае с Национальным фронтом Марин Ле Пен (Marine Le Pen). Москва позиционирует себя в качестве главного союзника ультраправых в борьбе против ислама и, что самое главное, — против политического истеблишмента стран Запада.
Кремль стремится к тому, чтобы как минимум подорвать устои западных демократий и ослабить позиции тех политиков, которые готовы противодействовать попыткам России возобновить экспансию. Правда, если бы некоторым ультраправым игрокам удалось выйти за рамки этой повестки дня и фактически взять контроль в одной-двух странах, это еще больше соответствовало бы целям Москвы.
По правде говоря, в основе режима Путина никакой идеологии нет. Он представляет собой классическую клептократию, прагматично использующую искаженные элементы мировоззрения Хантингтона, чтобы воспользоваться трудностями Запада и установить связи с западными оппозиционными силами в надежде на то, что те будут препятствовать эффективному сопротивлению геополитическим амбициям Кремля. Россия устанавливает дымовую завесу под видом столкновения цивилизаций, чтобы скрыть свои планы по созданию империи.
Давид Баташвили с 2008 по 2013 годы был аналитиком в Совете национальной безопасности Грузии.
