В один морозный декабрьский день 1988 года компьютерный аналитик Джек Барски направлялся в свой офис на Мэдисон-авеню на Манхэттене. Дома в Квинсе, как обычно утром, он попрощался с женой и дочерью. Войдя в метро, он заметил кое-что удивительное. Одна металлическая балка была выкрашена в черный цвет. Этот сигнал означал, что ему предстоит принять жизненно важное решение — и что сделать это придется немедленно.
Барски знал, как это бывает. Черный цвет был предупреждением о серьезной опасности. Этот цвет означал, что он должен сейчас же забрать из заранее отведенного секретного места всю свою наличность и документы на экстренный случай. Оттуда Барски должен отправиться прямиком к канадской границе и связаться с советским консульством в Торонто, чтобы договориться о скорейшем отъезде с территории Соединенных Штатов.
Он перестанет быть Джеком Барски, потеряет свою американскую жизнь, которой жил уже десять лет, и вернется к прошлой. Он снова станет Альбрехтом Диттрихом, химиком и агентом КГБ с семьей, которая ждет его в Восточной Германии. Сможет ли он бросить свою американскую дочь Челси? А если нет, то как долго он сможет метаться между русскими и американскими спецслужбами?
«Все это время у меня тут был еще один человечек», — сказал Барски, показывая пальцем на свою голову. «Он пристально следил за тем, что я говорю, и удерживал меня от поездок в некоторые места, — рассказывал Барски. — А потом этот мужик умер. Это было похоже на взрыв. Сегодня он уже — просто болтливый рассказчик». Совсем недавно, через 30 лет после описанного события, он рассказал о своем прошлом и признался в книге, что происходило долгое время в его жизни. По его собственным словам, после этого ему стало значительно легче.
История Джека Барски напоминает о смелости сотрудников русских спецслужб. Во время холодной войны они были готовы внедрять агентов в самое сердце вражеской территории. «Когда я сегодня говорю об этом, мне все кажется выдумкой, — сказал Барски о своем путешествии из Восточной Германии в Соединенные Штаты. — Как будто это был не я. Тем не менее, все это произошло на самом деле».
Альбрехт Диттрих родился в 1949 году в небольшом городке в Германской Демократической Республике недалеко от польской границы. Его отец был учителем и убежденным марксистом, а свою мать он описал как интеллигентную женщину, которая не питала к нему почти никаких теплых чувств. «Как только мне исполнилось 14 лет, она отправила меня в школу-интернат. Я никогда не скучал по ней». Вскоре после этого родители развелись. Из-за этого Альбрехт потерял связь и со своим отцом. Он был выдающимся студентом и получил диплом химика в университете Йены.
На четвертом курсе университета какой-то человек постучал в комнату Альбрехта в общежитии и спросил, не интересует ли молодого человека сотрудничество с Карлом Циссом, производителем объективов. Иностранец вскоре перестал разыгрывать перед Альбрехтом спектакль и разоблачил себя: он был представителем Министерства государственной безопасности Восточной Германии, известного под аббревиатурой Stasi.
Диттриха пригласили на ужин в ресторан, где ему представили другого человека по имени Герман. Тот говорил по-немецки с чуть заметным русским акцентом. Именно он и предложил Альбрехту начать подготовку в Stasi к шпионской работе. На протяжении нескольких месяцев Альбрехт учился, как всего его сверстники, но каждый понедельник утром он встречался с Германом сначала в его машине, а потом в доме, огражденном от нежелательного внимания окружающих.
После получения диплома магистра Диттрих начал работать над диссертацией. Но Герман отправил его на три недели в Восточный Берлин с указанием найти человека по имени Борис. После нескольких лет обучения Диттриха привезли на советскую базу на окраине города. Кроме Бориса он встретился там с человеком, который показался ему высокопоставленным агентом КГБ. «Советскому Союзу нужны только такие разведчики, которые готовы полностью посвятить себя работе», — сказал он Диттриху. Ему дали 24 часа для принятия решения о продолжении сотрудничества. Якобы он мог свободно выбирать.
Хотя Диттрих считал себя убежденным коммунистом, на его решение принять предложение больше повлияли романтические представления о работе шпиона. «Я считал себя интеллектуалом, который умнее всех вокруг. Признание моей гениальности мне польстило», — сказал он через много лет репортеру The Guardian.
В феврале 1973 года Диттрих сообщил матери, что покидает университет и переезжает в Берлин, где будет работать дипломатом. Настоящее обучение КГБ началось только там. Диттрих освоил азбуку Морзе и искусство криптографии, которое дало ему возможность расшифровывать послания, принимаемые коротковолновым радио. Он научился уходить от слежки и использовать систему «мертвых ящиков», когда документы и вещи прятались и забирались в секретных местах. Также на индивидуальных занятиях он освоил базовый английский язык. «В свободное время я ходил в театр, музеи и оперу. КГБ всюду за меня платил», — вспоминал Барски.
В 1975 году, когда ему было 26 лет, его впервые отправили в Москву. Там он учил английский с двумя женщинами: профессором Московского государственного университета и казавшейся подавленной американкой средних лет. «Через несколько лет в ФБР мне показали ее фотографию. Они знали, кто она такая. Эта женщина влюбилась в русского, но в России так и не прижилась», — рассказал Барски.
Вскоре после этого Альбрехта Диттриха выбрали для работы в программе советских «нелегалов» прямо в Соединенных Штатах, а это была одна из самых престижных и секретных операций КГБ. Эти агенты могли работать так, как не могли разведчики под дипломатическим прикрытием. Однако целиком план операции с участием Барски так никогда никто и не открыл. «Я был посвящен только в вопросы тактического порядка, но не знал, к чему должны привести мои действия», — признался Барски.
Два года, проведенные в Москве, он считает трудными из-за полного одиночества. «Дома я что-то из себя представлял, у меня были друзья и работа», — сказал он. Обучение проходило почти исключительно в его квартире. Барски никогда не встречал других «нелегалов» или кого-то в форме КГБ. Однажды (это было частью подготовки) за ним пустили восемь агентов. «Я должен был научиться распознавать слежку», — заявил Барски The Guardian.
Легенда Барски и исчезновение Диттриха
В июне 1978 года он был почти готов. Начала создаваться легенда «Джека Барски». Советские агенты нашли в Мэриленде могилу мальчика, который умер в возрасте десяти лет. Им удалось найти его свидетельство о рождении, а в Москве были изготовлены все остальные документы. Частью новой личности Альбрехта были подробности о школе, куда он ходил, и адресе, где проживал. «Мы придумали, что его мать была немкой, чтобы объяснить последние немецкий акцент», — вспоминает Барски.
Наконец ему доверили определенную миссию. Он должен был наладить контакты с внешнеполитическими аналитическими центрами. Главной целью было войти в окружение Збигнева Бжезинского, советника по национальной безопасности президента Джимми Картера. Но как этого добиться или хотя бы адаптироваться к американскому образу жизни, Джеку Барски никто не рассказал. Люди, обучавшие его, как ему казалось, очень плохо понимали, что американцы за люди на самом деле. «Это то же самое, что долго наблюдать за рыбами в аквариуме, а потом начать учить кого-то плавать, — сказал Барски. — Но на самом деле никто и не подозревал, каково быть рыбой».
Перед отъездом в Москву он расстался со своей немецкой девушкой Герлиндой. Перед поездкой в Соединенные Штаты он ненадолго заехал домой. Герлинда призналась ему в любви, поэтому Диттрих спросил начальство из КГБ, можно ли продолжать эти отношения. После проверки девушки агенты согласились. Они знали, что с девушкой в Германии Диттриху вряд ли захочется перейти на сторону противника. Альбрехту даже позволили рассказать ей скорректированный вариант правды. Но матери ему пришлось лгать. Советские органы отправили ей письмо, в котором говорилось, что ее сын едет на пять лет работать на космодром Байконур, то есть в строго охраняемое место, для посещения которого необходимо разрешение от властей.
В это время 29-летний Альбрехт вылетел из Москвы в Белград, где сел на поезд в Рим, а потом отправился в Вену. В Австрии он получил канадский паспорт на имя Уильяма Дайсона, купил билет на рейс в Мехико с пересадкой в Мадриде. Из Мексики он через Чикаго должен был прибыть в Торонто. После многих лет обучения он был готов ступить на вражескую землю. Свое прибытие в Чикаго восьмого октября 1978 года Барски описал как «самые напряженные 60 минут моей жизни».
С собой у него был коротковолновой передатчик и семь тысяч долларов наличными. «Мне казалось, будто у меня неоновая надпись на шее „Будьте осторожны с этим парнем!"» — так свои ощущения описывал Барски. В транзитном зале аэропорта ему поверили, что в Чикаго он только делает пересадку и проведет на территории США всего несколько дней как турист. Через два дня после этого Барски сжег в чикагском отеле свой паспорт и билет в Торонто. Уильям Дайсон навсегда исчез с лица земли. В отеле он превратился в Джека Барски, который на следующий день отправился в Нью-Йорк.
«Проблема заключалась в том, что при подготовке мне не сказали, как проникнуть в высшие политические круги», — говорил Барски с улыбкой на лице. Его первой работой была должность посыльного на велосипеде, и это была прекрасная возможность хорошо узнать город. Самоуверенный мужчина, один из лучших выпускников своего курса, агент с элитной подготовкой КГБ стал курьером. «Новая жизнь меня не расстраивала. Когда я знакомился с кем-то, я никогда не думал: „Ах, если бы он знал, кто я на самом деле"», — вспоминал Барски.
Иногда он ездил обратно в Москву и Восточную Германию. Во время одного из таких визитов в Германию в 1980 году он женился на Герлинде. Через несколько дней после этого он снял обручальное кольцо и отправился еще на два года в США. Через девять месяцев из зашифрованного послания, которое он получал каждый четверг вечером, он узнал, что стал отцом. По прошествии двух лет он впервые увидел сына Маттиаса, однако наладить контакт с ним не удалось. Отношения с Герлиндой портились из-за разлуки. «Я старался не думать об этом, — вспоминал Барски. — Я говорил себе, что однажды придет день, когда я вернусь навсегда, и между мной и Герлиндой снова разгорится пламя, которое было сначала».
Шифровка и дешифровка
Каждый день он расшифровывал сообщения, поступающие из Москвы. Иногда в них давались определенные задания, но чаще они были скучными. «Самым ужасным было проведение часов над расшифровкой сообщения, чтобы узнать: со мной здороваются и передают привет».
Но отвечать было еще сложнее. Сначала Барски писал безобидное письмо несуществующему другу на листе, пропитанном специальными химикатами. Потом клал его на зеркало или стекло, сверху — еще один лист специальной контактной бумаги, а на нее накладывал обычный лист. Секретное послание писалось светлым карандашом на верхней бумаге, которую он затем уничтожал. Благодаря химикатам слова с верхнего листа отпечатывались на нижнем. Потом письмо отправлялось по адресу в Европу, где находился доверенный агент КГБ, пересылавший его дипломатической почтой в Москву. Там в лаборатории его расшифровывали. Проходило три недели, прежде чем письмо из Нью-Йорка доходило до Москвы.
В посланиях Барски часто были досье на людей, с которыми он встречался. Особенно большое внимание он уделял тем людям, которые могли бы стать подходящими кандидатами для вербовки в КГБ. Он писал об идеологической годности, вредных привычках и финансовых проблемах «кандидатов». Барски также находил «скелетов в шкафу», которые можно было бы использовать для шантажа выбранных субъектов.
«Конечно, шантаж был сильным оружием КГБ, — говорил Барски, пожимая плечами. — Сегодня российские службы безопасности работают очень похожим образом. Как и любая крупная организация, они мало подвержены изменениям».
Альбрехт Диттрих был дипломированным химиком, однако у Джека Барски не было высшего образования. Поэтому он решил пойти на вечерние курсы при Барух-колледже в Нью-Йорке. Благодаря этому в 1984 году он получил свою первую работу программиста. Барски начал интегрироваться в общество.
В те времена его возможности связываться с Герлиндой из Нью-Йорка были ограничены. Поэтому он чувствовал себя все более одиноким и начал ходить на свидания с другими женщинами. Так он познакомился с Пенелопой, стюардессой из Гайаны. Чтобы остаться в Соединенных Штатах, ей нужно было выйти замуж. Барски согласился.
Он так долго жил двойной жизнью, что судьба двоеженца не казалась ему большим грехом. По его словам, у него было две личности, отделенные друг от друга, поэтому в его голове Джек Барски и Альбрехт Диттрих никогда не изменяли. «Немец и американец были двумя разными людьми. Ни один из них не был с двумя женщинами одновременно», — объяснял он свое восприятие двойной жизни.
ФБР напало на след
Наступил 1988 год, и Барски получил секретный сигнал о том, что нужно бежать, иначе его разоблачат. Несмотря на то, что советский коммунизм очаровывал его только в молодости, он никогда не думал о том, чтобы встать на сторону ФБР. И все же он проигнорировал сигнал и последующие предупреждения с коротковолнового передатчика. Через несколько недель на платформе метро к нему обратился иностранец и передал послание о том, что если Барски не вернется домой, его убьют. Это был первый случай, когда кто-то с советской стороны вышел с ним на контакт на территории Соединенных Штатов.
Через год в Америке у него родилась дочь Челси. Барски твердо решил остаться в США и написал в Москву, что заразился от женщины, сведения о которой высылал, ВИЧ. Он сообщил, что должен остаться в Соединенных Штатах, чтобы лечиться. Потом по счастливому совпадению начались реформы Горбачева, и преследование заблудшего агента перестало занимать КГБ. Тем временем у Барски родился второй ребенок — сын Джесси.
И все же брак с Пенелопой начал распадаться. Барски решил признаться в своей двойной жизни и сказать жене, откуда он на самом деле и кем является. Она испугалась. Если ее муж находился в Америке нелегально, то и она в стране пребывает незаконно. Поэтому она боялась, что правительство может забрать у нее детей.
К тому моменту за Барски уже несколько лет следило ФБР. Его имя значилось в документах, полученных из архива КГБ, переданного Западу Василием Митрохиным, который зашел в посольство Великобритании в Риге в 1991 году предложил передать все секреты западным спецслужбам. Таким образом, Барски попал в поле зрения ФБР. Как в фильмах про шпионов, сотрудники ФБР переодевались в любителей орнитологии и наблюдали в бинокль за домом семьи Барски. Они даже купили дом по соседству и поселили туда двух агентов. Но в его жизни они не заметили ничего необычного, поэтому посчитали его «спящим агентом», ожидающим сигнала из Москвы.
Тогда агенты ФБР нашпиговали дом Барски прослушивающими устройствами и выяснили, что он рассказал о своей тайной жизни жене Пенелопе. В ФБР поняли, что агент ушел с активной службы и решили предпринять неожиданный шаг — попытаться переманить Барски на свою сторону. Они остановили его под видом обычной проверки водительских прав и предложили сотрудничество. «Если я соглашаюсь, то меня не посадят в тюрьму. Я принял мгновенное решение и рассказал им все, что знаю», — признался Барски. В 2009 году он получил грин-карту, а в августе 2014 — настоящий американский паспорт на имя Джека Барски, то есть на украденное имя, которое ему дали сотрудники КГБ.
Третий брак
Судьбы людей, причастных к жизни Барски, сложились по-разному. Брак с Пенелопой распался. С Герлиндой, своей немецкой супругой, и сыном Маттиасом он не виделся более десяти лет. Барски, будучи программистом, довольно часто менял место работы и в одной из компаний в возрасте 50 лет влюбился в секретаршу Шоуни.
Через несколько лет она стала его супругой. Сегодня они живут вместе в Атланте, и у них — шестилетняя дочь Тринити. Агент ФБР, который разоблачил Барски и несколько лет вел его дело, стал лучшим другом Барски и крестным его дочери. Вскоре Шоуни узнала о настоящем прошлом мужа. «Когда он мне все это рассказывал, я поняла, что большую часть своей жизни он прожил во лжи, поэтому даже не хотела слушать до конца», — говорит сегодня его супруга.
Задолго до этого сотрудники КГБ сообщили Герлинде, что ее муж умер от ВИЧ. Когда через много лет она узнала, что он по-прежнему жив, она решила отвергнуть его. Немецкий сын Маттиас встретился с Барски, а Герлинда — нет. Мать Барски умерла, так и не узнав правду о собственном сыне.
Репортер газеты The Guardian спросил, что Джек Барски хотел бы передать молодому Альбрехту Диттриху прежде, чем в его дверь постучатся агенты Stasi. Он, не задумываясь ни на минуту, ответил репортеру: «Не делай этого. Ты уничтожишь сам себя. Твои представления о шпионах слишком романтичны. Твоей работой будет на 99% ожидание и на 1% дело. Это жизнь одиночки».
«Возможно, вам это покажется наивным, но я всегда верил, что все в конце концов будет хорошо, — прокомментировал Барски в заключение счастливую развязку своей американской жизни. — Так, в общем-то, и случилось».
Джек Барски написал о своей жизни книгу «Deep Undercover: My Secret Life And Tangles Allegiances As KGB Spy in America», которая будет опубликована 21 марта 2017 года.
