Романтические отношения на Кавказе у многих людей старшего поколения ассоциируется с фильмом «Кавказская пленница»: с бурными страстями, красивыми традициями и обычаями. У молодого поколения — с громкими историями о нарушении прав женщин типа «свадьбы века», с судебными делами о похищении женщин и «убийствах чести».
Поколенческие различия в гендерных отношениях и установках очевидны и на самом Северном Кавказе. В старшем поколении были распространены «договорные свадьбы», когда молодые не видели друг друга до самого дня свадьбы, а о женитьбе договаривались их родственники.
Многие из тех, с кем я беседовала на Кавказе, рассказывают такие истории о свадьбе родителей с юмором. Например, Мухаммед из Ингушетии вспоминает рассказ своего отца, который однажды, возвращаясь с работы в поле, встретил по дороге своих приятелей, которые сообщили ему, что его родственники нашли ему невесту и у него уже назначена свадьба. Юноша был немного взволнован: кто эта девушка, понравится ли она ему? Однако, придя домой, он узнал, что это хорошо знакомая ему соседка, и очень обрадовался. Нравилась ли отцу эта девушка, Мухаммед спросить не удосужился.
У современного молодого поколения такие истории случаются редко. Молодые предпочитают сами выбирать себе супругов по любви. Но и здесь есть свои исключения, особенно со стороны юношей, которые полагают, что лучше доверить такое ответственное дело, как выбор жены, маме или тете.
Романтика горцев
Тема романтических отношений и любви всегда существовала на Северном Кавказе. У всех народов есть свои красивые легенды о местных «ромео и джульеттах», во многих семьях есть свои истории о знакомстве и отношениях прабабушек и дедушек. Правда, иногда это истории про запретную и несложившуюся любовь, про запрет на брак со стороны родителей, разлуку или вынужденный разрыв с родственниками (что часто происходило, если девушка или юноша находили вторую половину другой национальности или религии). И действительно, слушая эти рассказы, кажется, что смотришь турецкий сериал, где бушуют страсти, льются слезы, джигиты скачут на конях, а женщины тоскуют вечерами под тутовым деревом.
При этом в реальной повседневности у многих народов сохраняется негласный (а иногда и закрепленный адатами — местными кодексами поведения) запрет на публичное проявление чувств и эмоций. Особенно это касается поведения мужчин. На людях им не подобает демонстрировать любовь не только к своей жене, но даже и к детям. Считается, что эмоциональность — это исключительно женская черта. Такими же правилами регламентируются и другие сферы отношений между мужчинами и женщинами — ухаживание, знакомство, свидания, сватовство и поведение на собственной свадьбе.
Детально разработанная ритуальная система сложилась на Кавказе еще задолго до революции и просуществовала в течение всей советской эры. Она определяла, как должны происходить свидания, задавала расстояние, на которое мужчина может приближаться к женщине, и предписывала, в том числе, наличие на свадьбах отдельных столов (а то и комнат) для мужчин и для женщин. В последние два десятилетия с крушением экономики и непрекращающимися вооруженными конфликтами в кавказских республиках роль этих правил существенно ослабла, уступив место либо исламской этике, либо светским ценностям.
Сейчас гендерные отношения на Кавказе представляют собой лоскутное одеяло, состоящее из разных, не всегда совместимых кусочков: традиционные представления и жесткие требования доисламских ритуалов могут сосуществовать с европейскими практиками; нарочито далекие физические расстояния на свидании органично уживаются с вотсап-флиртом.
Романтизм или прагматизм?
Мечты о «европейской» романтике в большей степени распространены среди девушек. Они ожидают красивых любовных историй, галантности, внимания, подарков и цветов. Большую роль в формировании новых представлений о том, какие бывают отношения, сыграли зарубежные сериалы: в 90-е годы это были мексиканские мыльные оперы, затем индийские фильмы и, наконец, турецкие сериалы.
Мужчины же лишь смеются над этими ожиданиями, а при звуках громко включенного сериала, закатывают глаза и спешат скрыться во двор, где можно постоять и поговорить в мужской компании. Кодекс кавказской маскулинности не предполагает лишней сентиментальности, и даже искренне влюбленные юноши боятся показаться слишком чувствительными. Некоторые признаются, что не понимают и не знают, что нужно этим загадочным существам — женщинам — предпочитая безрассудной любви прагматику отношений. Поэтому и просят женщин-родственниц подыскать им подходящую жену, понимая под этим девушку из хорошей семьи, хозяйственную, с безупречной репутацией.
По мере моего рассказа лицо собеседника приобретало все более ошарашенный вид, и я почувствовала, как с его губ был готов сорваться искренний вопрос: «Так зачем же он вообще на тебе женился?!» Пришлось мне нахваливать себя и убеждать его, что муж меня любит не за хозяйственность, а потому что я красивая и умная. Приятеля, впрочем, это не впечатлило. Оно и понятно — красота пройдет, а хинкал всегда на столе нужен!
Прагматизм кавказских мужчин заключается не только в том, что они заводят жену почти исключительно для рождения детей и ведения хозяйства. На мой вопрос о том, какой жест в отношениях они считают самым романтичным, некоторые собеседники решительно заявляли, что очень романтично украсть понравившуюся девушку. Но вовсе не незнакомку, прискакав за ней на белом коне и завернув ее в парчовый ковер.
Кражи все чаще происходят по договоренности, и это — альтернатива дорогостоящей свадьбе. Юноша с девушкой договариваются, когда и куда он заедет за ней на «ладе-приоре» со своим друзьями. На ютубе есть сотни таких видео, где приехавшие к университету на машине юноши хватают девушку, запихивают ее на заднее сиденье машины, она кричит и притворно сопротивляется. После чего родителям невесты объявляется, что девушка находится у них, и если сама девушка подтверждает, что согласна остаться, все расходятся с миром. На этом семьи экономят пару миллионов рублей, которые полагается тратить на роскошную свадьбу с приглашением всех родственников. Конечно, бывают и реальные кражи, когда девушку увозят против ее воли, и тогда уже начинаются проблемы, которые могут привести к многолетней вражде двух семейно-родственных кланов.
Самим девушкам история с похищением не очень нравится. Им хочется красивой свадьбы, белого платья, а перед этим — ухаживания, цветов, широких жестов. Но в условиях беспрецедентно высокой безработицы и низких зарплат в кавказских республиках на широкие жесты денег хватает не у многих. Поэтому все чаще девушки открывают для себя новую романтику, где главной ценностью является внимание и забота со стороны любимого человека. «Мне не важны цветы и подарки, — говорит 30-летняя Мадина из Чечни. — А вот принести лекарство, когда я болею, или сказать, „иди, отдохни, я сам займусь домашними делами" — это высшее проявление романтики, которое я хотела бы увидеть со стороны мужа». А еще несколько девушек считают, что мужчины дарят цветы не искренне, а потому что «надо», и говорят, что оценили бы такой жест скорее без повода, а не на 8 марта или 14 февраля.
Женское счастье
Одним из главных вопросов, который мы задавали собеседникам в ходе нашего исследования, был вопрос о том, чувствуют ли они себя счастливыми. К нашему удивлению он вызывал большое сопротивление и непонимание, особенно у людей старшего возраста. В лучшем случае, мы получали рассеянный, общий ответ: «Ну конечно, у меня же есть семья и дети, что еще нужно?»
Значимость семьи в республиках настолько высока, что у неженатого мужчины и незамужней женщины более низкий социальный статус, словно они еще и не начали жить. Поэтому с приближением 25-летия родственники и знакомые все настойчивее начинают задавать вопрос «Когда уже, когда, когда, когда?» Семья воспринимается как главная ценность и цель в жизни. Особенно жалеют незамужних женщин, сочувственно качают головами. В некоторых республиках долго не выходящая замуж девушка — это еще и обуза для ее брата, который, согласно традиционным нормам, должен отвечать за ее честь, пока не передаст ее в целости и сохранности мужу.
У молодых современных девушек эта ситуация начинает вызывать протест. Насмотревшись на несложившиеся судьбы и разводы старших сестер или других родственниц, они решают получить образование и стать экономически независимыми, прежде чем размышлять о замужестве. В итоге многие девушки решают не выходить замуж совсем, несмотря на сильное давление со стороны родственников и общественное мнение. Есть среди них и те, кто принципиально настроен искать вторую половину за пределами Кавказа, чтобы мужчина разделял эгалитарные принципы в отношениях. Но есть и ровно противоположные тенденции, когда девушки получают высшее образование только потому, что невеста с дипломом имеет больше шансов найти богатого ухажера, а инвестиции в себя подразумевают дорогие наряды и пластические операции по улучшению носа и «накачке» губ.
Стремительная урбанизации последних десятилетий привела еще к одной тенденции — разрушению многопоколенной семьи и стремлению молодых жить отдельно. С этим растут и индивидуалистические ценности, автономность, самостоятельность в выстраивании жизненной стратегии. Общественному мнению — грозному орудию социального контроля — все труднее проникать в отдельно взятую квартиру, где живет молодая семья. Следовательно, растет количество разных «гендерных контрактов», где встречаются и варианты ответственного отцовства, двухкарьерной семьи с приходящей няней.
Если б я был султан
Мужчины тоже нашли свои лайфхаки для реализации романтических отношений. Если раньше любовь была скорее синонимом благодарности и привязанности или отделялась от семьи и существовала в виде связей на стороне, то с распространением на Кавказе многоженства роль возлюбленной стала отводится второй жене. Женившись по рекомендации родственников и заведя желаемое количество детей, мужчина обнаруживает романтическое влечение к прекрасной молодой девушке.
Бывает, что о существовании первой жены она не догадывается вплоть до никаха (исламского бракосочетания). По шариату мужчина может иметь до четырех жен, при условии, что им всем достается одинаковое количество его внимания и материальных благ.
Для меня многоженство было одной из самых противоречивых практик, против которых я выступала, аргументируя, что полигамия без полиандрии — это явное неравенство. Но молодые девушки набрасывались на меня, жарко защищая свое право быть второй (хорошо бы любимой) женой. Многие собеседники, в том числе приятельница, которая на тот момент была второй женой и имела от мужчины ребенка, приводили и такой аргумент: «В России мужчины просто заводят любовниц, живут с ними годами, а потом могут бросить без последствий. А шариат защищает вторую жену при разводе».
И все же, хотя многие девушки говорят, что не прочь стать вторыми женами, участи первых жен никто не завидует. Пока я писала эту статью, моя близкая знакомая столкнулась с тем, что после двух лет брака и рождения ребенка муж поставил ее перед фактом, что завел вторую жену — совсем юную сельскую девочку. Уходить от мужа или нет — это вопрос, на который моей подруге придется ответить самой себе в самое ближайшее время. Наше исследование показало, что наряду с семейным насилием появление еще одной жены является на Кавказе важнейшей причиной разводов. В большинстве случаев первая жена сама разрывает отношения, не желая мириться с новой семьей, и возвращается с детьми в дом родителей. В Чечне история становится еще более драматичной: там есть традиция оставлять детей в семье мужа, и если недовольная внезапным появлением новой жены женщина уходит, то она уходит одна.
Сегодня северокавказская любовь и отношения пестрее, чем лоскутное одеяло: традиционные практики и ритуалы вполне мирно сосуществуют с вполне европейскими, романтизм — с прагматизмом, многоженство — с моногамией. Семейные отношения регулируются уже не только (а иногда и не столько) традициями, но и новыми представлениями о любви, уважении и справедливости. Все чаще встречаются случаи, когда мужчина, несмотря на предписанные традициями правила, встает на сторону женщины, вступается за нее, защищает от нападок со стороны родственников. А молодые мужчины все больше стремятся жениться «по-настоящему», на любимой девушке, а не потому что время пришло. Как сказала мне 40-летняя Фатима из Дагестана, «люди на Кавказе давно уже могут жить как хотят!» «Главное — чтобы это наружу не выходило», — добавила она.
