Как только Дональд Трамп стал 45-м президентом США, в Овальном кабинете появились вопросы по его международной политике в отношении Европы, в частности, касающиеся НАТО, России и Украины. Неспроста. Ведь во время предвыборной кампании кандидат Трамп поддавал сомнению ценности НАТО, восхищался Путиным и предполагал ослабление санкций против Москвы, а также признание незаконной аннексии Крыма.
Спустя шесть недель появились первые признаки изменения вектора Трампа. В феврале вице-президент Майк Пенс и министр обороны Джеймс Мэттис прилетели в Европу в основном для того, чтобы убедить союзников НАТО в заинтересованности в альянсе и их безопасности. Во время встреч в Мюнхене и Брюсселе они выказали скептицизм в отношении РФ и ее действий. Они понимают, что стоит на кону и какая нужна политика в отношении Кремля. Тем временем, другие представители администрации поддержали Украину и выступили за сохранение санкций.
Многих в Европе это радует, так и должно быть. Но все же не отпускает некая тревожность, поскольку мы постоянно остаемся в одном твите от нового поворота в политике Трампа. Во время выступления перед Конгрессом 28 февраля президент выразил поддержку НАТО. Но только со временем мы поймем, поддерживает ли Трамп слова вице-президента, министра обороны и других представителей администрации о России и Украине.
Трамп стал президентом, рассчитывая на большую сделку с Путиным. Он никогда публично не говорил о том, что же она подразумевает (в Киеве предполагали худшее). Кажется, президент надеялся, что большая сделка сделает Москву партнером в борьбе с ИГ на Ближнем Востоке и заставит Москву отказаться от поддержки возрастающей силы Китая.
На самом деле ни то, ни другое невозможно. Россия проводит военные операции в Сирии уже 18 месяцев. И только иногда целью становились войска ИГ (запрещенная в России организация — прим. ред.). И хотя у российско-китайских взаимоотношений тоже есть предел, Вашингтон не сможет настроить Москву против Пекина.
Так что линия администрации Трампа остается традиционной для политики США: поддержка НАТО, противостояние экспансии России, помощь Украине (хотя, чем быстрее Киев проведет реформы, тем лучше).
И это все, естественно, если оставить за скобками тот факт, что завтра утром может появиться совершенно неожиданный твит от главнокомандующего США.
Впрочем, сейчас Конгресс разбирается, как будет вестись расследование российского вмешательства в президентские выборы. Кроме того, остаются вопросы по поводу контактов людей, связанных с кампанией Трампа и российскими политиками. Белый дом отрицает какие-либо связи, но нерешительная критика Путина Трампом и непрозрачная политика некоторых представителей Белого дома наводит на подозрения.
Даже наоборот — если бы Белый дом старался произвести впечатление, будто ему есть что скрывать о России, он бы не справился лучше, чем последние шесть недель. Недавний пример: генеральный прокурор Джефф Сешнс и его общение с российским послом.
Сам факт того, что Сешнс встречался с послом — не проблема. В сентябре 2016 года каждый известный посол в Вашингтоне пытался, или как минимум должен был попытаться встретиться с человеком, близким к кандидату от республиканцев, чтобы понять его политику после избрания. Таким человеком был Сешнс. Сама встреча не преступление. В неловкое положение он поставил себя сам, заявив во время показаний перед Сенатом, что ни с кем из России не встречался.
Члены Конгресса и сенаторы по-разному смотрят на то, как Конгресс должен изучать эти вопросы (учитывая продолжающееся расследование ФБР). Возможный вариант — комитет Конгресса, специальная двухпартийная комиссия, состоящая из уважаемых республиканцев и демократов, или специальный прокурор. Республиканцы и демократы на Капитолийском холме пытаются свести все слухи на нет, поэтому вряд ли что-то станет известно в ближайшее время.
В любом случае, независимо от выбранного варианта, для расследования понадобится время. Значит, ответы мы получим не скоро, а сам процесс расследования может осложнить администрации Трампа определить какую-либо политику в отношении России.
Стивен Пайфер, эксперт американского Brookings Institution, дипломат, бывший посол США на Украине.
