Обычно я соглашаюсь с Биллом Гейтсом по вопросам государственной политики и восхищаюсь тем, что он всегда особо подчеркивает объединенную силу рынков и технологий. Но, как мне кажется, он сильно сбился с пути в своем недавнем интервью, когда предложил обложить налогами роботов для смягчения процесса массового увольнения рабочих и ограничения неравенства.
Соучредитель компании Microsoft прав относительно серьезности этой проблемы и необходимости принятия соответствующих мер, однако он глубоко заблуждается в том, что касается предложенного им решения, — и делает это таким образом, что придает остроту проблемам, связанным с нынешними публичными дебатами. Во-первых, я не вижу никакой логики в попытке представить роботов в качестве разрушителей рабочих мест. А что можно сказать о терминалах, выдающих посадочные талоны на самолет? А что можно сказать о программах обработки текстов, ускоряющих процесс составления документов? О банковских мобильных технологиях? Об автономных автомобилях? О вакцинах, которые предотвращают заболевания и таким образом сокращают количество рабочих мест в медицине? Существует большое количество инноваций, которые позволяют производить больше товаров или товаров лучшего качества при использовании меньшего количества затраченного труда. Зачем придираться к роботам?
Может быть, г-н Гейтс думает, что любой человек, не говоря уже о Конгрессе США, администрации Трампа или комиссии, состоящей из подобных ему самому технократов, может провести различие между усилиями, направленными на рационализацию труда, и усилиями, направленными на интенсификацию труда? Трудно понять, почему сокращение пирога вместо его предельно возможного увеличения и последующего перераспределения является правильным направлением движения.
Даже если эксперты и могли бы провести подобное различие, способность Налогового управления США администрировать подобные вещи вызывает сомнение. Во-вторых, значительная часть инновационной активности, даже в области робототехники, включает в себя производство более качественных товаров и услуг, а не просто увеличение производства продукции при тех же вложениях. Так, например, автономные автомобили, вероятно, будут более безопасными, чем те, которыми управляют люди. Робототехника уже помогает хирургам проводить некоторые операции и делать это лучше, чем с использованием лишь собственных возможностей.
Система онлайнового резервирования является более быстрой и более удобной, чем услуги туристических агентов. Более того, из-за соперничества и конкуренции инноваторы получают лишь незначительную прибыль от своих инноваций. Из этого следует, что существуют основания как для субсидирования, так и налогообложения капиталов, которые осуществляют инновации. В-третьих — и, пожалуй, это наиболее фундаментальная часть, возникает вопрос — зачем вводить налоги таким образом, при котором сокращается размер пирога, вместо того чтобы позаботиться о том, чтобы больший по размеру пирог хорошо распределялся?
Представьте себе, что 50 человек могут производить роботов, которую будут выполнять работу 100 человек. Достаточно высокий налог на роботов не позволит их произвести. Разве не лучше будет для общества получить вместо этого больше продукции и установить подходящие налоги и трансферты для защиты замещенных рабочих? Трудно понять, почему сокращение пирога, а не его предельно возможное увеличение с последующим перераспределением является правильным способом продвижения вперед.
Этот последний аргумент уже давно является стандартным в теории международной торговли. На самом деле, обычно указывают на то, что открыть страну для международной торговли — это значит просто предоставить ей доступ к технологии для трансформации одного товара в другой. И поскольку, согласно этому аргументу, никто не будет считать подобное техническое изменение плохим — и торговля тоже не является плохой, — то поэтому протекционизм является плохим. Предлагаемый г-ном Гейтсом налог на роботов рискует, по сути, оказаться протекционистским и направленным против прогресса. Ничто из этого не приведет к минимизации проблемы сокращения рабочих мест и растущего неравенства (хотя основной парадокс состоит в том, что мы, похоже, видим беспрецедентно быстрое разрушение рабочих мест с помощью машинного оборудования, но при этом отмечаем исключительно низкий рост производительности труда). Скорее, можно предположить, что создание препятствий для прогресса является плохой стратегией, направленной на оказание помощи рабочим, оказавшимся в менее выгодном положении.
В дополнение к сложности определения и сопутствующим расходам существует еще одна проблема, и состоит она в том, что в открытом мире налоги на технологии, скорее всего, приведут к перемещению производства за границу, а не к созданию рабочих мест у себя в стране. Существует большое количество более правильных подходов. Однако правительства должны сами заняться проблемами структурной безработицы. Вероятнее всего, им нужно будет выбрать для себя более ясную роль в обеспечении полной занятости, чем та, которая существует в настоящее время в Соединенных Штатах. Среди прочего, это будет означать проведение глубоких реформ в области образования и переподготовки кадров. Нужно будет также заниматься вопросами целевых дотаций к заработной плате для тех групп, где существуют особенно сложная ситуация с занятостью.
Кроме того, нужны будут значительные инвестиции в инфраструктуру и, возможно, прямые государственные программы в области занятости. Будут проводиться серьезные дебаты, которые, как я полагаю, определят значительную часть политики индустриального мира на ближайшие несколько десятилетий. С уверенностью можно говорить лишь о незначительном количестве вещей. Но лучше двигаться вперед, а не назад. А это означает сделать Америку еще более великой, а не вновь великой. И это означает использование технологического прогресса, а не отказ от него.
