Почти три года войны на востоке Украины негативно сказались на образовательном потенциале региона. В условиях адаптации учебного процесса под политическую конъюнктуру обе стороны конфликта борются за будущих студентов.
Военные действия на востоке Украины начались в конце 2013-2014 учебного года, практически перед выпускными экзаменами. Перед вузами, колледжами и школами тогда стояла задача выдать дипломы и аттестаты учащимся. Но уже летом локальные противостояния перешли в фазу горячей войны, а на подконтрольных сепаратистам территориях прошел референдум о независимости двух самопровозглашенных республик — ДНР и ЛНР. Эти новые политические игроки по большей части скопировали украинскую административную систему исполнительной власти. Так в обеих республиках появились, среди прочего, и свои министерства образования.
Во время работы над статьей я опросил более двадцати студентов и преподавателей по обе стороны противостояния. Многие из респондентов указывают на нетерпимость и взаимное ожесточение людей в зоне конфликта. Важнейшим препятствием для нормализации положения большинство считает войну, бедность, коррупцию и системную деградацию социальной и гуманитарной сфер, а также пропаганду с обеих сторон.
Белые вороны
В ходе так называемой «русской весны» сторонники независимости ЛНР и ДНР захватили не только административные здания и офисы украинских спецслужб, но и гражданские учреждения.
10 сентября 2014 года вооруженные люди появились на пороге Донецкого национального университета (ДонНУ). Нападением руководил пророссийский политолог Сергей Барышников, который до 2013 года работал доцентом на кафедре политологии исторического факультета. Аналогичная история произошла с другим крупным учебным центром: на должность проректора в Донбасском государственном техническом университете (ДонГТУ) в Алчевске был назначен Николай Бойко — самопровозглашенный мэр, один из лидеров местных сепаратистов.
Ранее, в июле 2014 года, государственное казначейство Украины прекратило перевод денег на неподконтрольные территории. Сотрудники вузов остались без заработной платы, студенты — без стипендий, а сами университеты — с дефицитом бюджета и долгами. Правительство организовало переезд преподавателей ДонНУ в Винницу, но часть коллектива осталась в Донецке.
Начало учебного года на Донбассе было отложено на месяц, но антитеррористическую операцию (АТО), вопреки предвыборному обещанию президента Порошенко, завершить в короткий срок не удалось. В ноябре 2014 года совет национальной безопасности Украины (СНБО) принял решение об эвакуации государственных учреждений и банков. К этому времени раздел вузов уже практически состоялся. В учебных заведениях ключевые должности заняли люди, лояльные сепаратистам, а в преподавательских коллективах произошло разделение по идеологическому принципу. Часть сотрудников поддержала идею независимости Донецкой и Луганской областей от Украины, другая выступила за территориальную целостность страны.
«Мы с мужем пережили настоящую травлю. Мы стали белыми воронами, когда поддержали Майдан у нас в Донецке. На работе посыпались угрозы расправы. Мы взяли необходимые вещи, книги, документы, я забрала флаг Украины. Ночью мы поехали в Днепропетровск. С тех пор я не возвращалась в Донецк, но муж несколько раз проведывал родителей», — рассказывает Ирина, преподаватель английского языка.
Она работала в одном из донецких вузов, а летом 2014 года покинула город из-за угроз пророссийски настроенных коллег и просит не указывать свою фамилию, так как до сих пор опасается преследования. Сейчас Ирина преподает английский на языковых курсах, в университете работать не хочет — маленькая зарплата не позволит семье арендовать жилье.
Трудности переезда
«Часто это были трогательные истории, когда люди рисковали жизнью, чтобы вывезти флаг университета. Сами преподаватели или студенты приезжали из зоны боевых действий, имея при себе лишь то, в чем они вышли из дому, — рассказывает о переезде вузов Сергей Квит, занимавший пост министра образования и науки Украины с февраля 2014 по апрель 2016 года. — Позже был создан совет ректоров эвакуированных вузов. Мы начали работать с международными фондами и организациями для подключения учебных заведений к международным образовательным проектам».
По словам Квита, для вузов был разработан общий алгоритм переезда с неподконтрольной территории. Министерство не отдавало приказа об эвакуации до того момента, пока в университете не появлялась инициативная группа из преподавателей, студентов и сотрудников администрации, которая брала на себя ответственность осуществить переезд. На новом месте университеты занимали собственные кампусы или договаривались с местными властями о выделении помещения. Так, ДонНУ разместился в бывшем административном здании завода «Кристалл».
На территории самопровозглашенных республик остались значительные фонды и оборудование. «Нам ничего не отдали из университета, даже нашу интеллектуальную собственность. Что у кого осталось дома на компьютере, то мы и забрали с собой», — говорит Светлана Марова, исполняющая обязанности ректора перемещенного Донецкого государственного университета управления.
По мнению проректора Донецкого юридического института Алексея Мозуляки, переезд стал новым экзаменом для сотрудников. Нужно было определиться, готовы ли люди уехать далеко от дома, оставив родственников и привычное окружение. «Не все смогли это выдержать, но есть и плюс — те, кто выехали, стали единой командой. Коллектив — это единственное, что мы вывезли оттуда», — рассказывает проректор.
Всего переехало 16 университетов и 10 институтов, и только два из них — в Киев: Луганская государственная академия культуры и искусств и Таврический национальный университет им. Вернадского, который располагался в Крыму. Остальные вузы разместились в Кривом роге, Краматорске, Северодонецке, Харькове и других городах.
По сообщениям преподавателей эвакуированных вузов, зарплату они получили вовремя, а долги были выплачены в течение месяца. Однако уже в 2015 году из-за бюрократических проволочек сотрудникам перемещенного из Донецка в Покровск Донецкого национального технического университета (ДонНТУ) задержали зарплату на полгода. Это коснулось, в первую очередь, учебно-вспомогательного персонала — лаборантов, методистов и секретарей.
Привлечь молодежь
Проблем с переводом студентов из других регионов, по словам Квита, не возникло — их принимали сверх установленной нормы: «На протяжении семестра, до конца 2014 года, они могли определиться — оставаться учиться дальше или перевестись в свои родные, эвакуированные университеты». В ноябре 2014 года министр образования сообщил о том, что около 5,5 тысяч студентов выбрали обучение в Украине. В 2016 году, согласно данным образовательного портала Освита. ua, таких студентов стало уже около 40 000 человек. Вместе с ними на подконтрольную Украине территорию выехали 3,4 тысячи преподавателей высших школ.
Народный депутат Украины Алексей Рябчин, доцент ДонНУ, стал одним из инициаторов создания Совета ректоров перемещенных вузов и в соавторстве работал над законопроектами, направленными на развитие университетов. В результате более тысячи выпускников школ поступили без общеукраинского выпускного экзамена. По словам Рябчина, абитуриентам из ЛНР и ДНР необходимо облегчать доступ к высшему образованию: «Государство должно в дальнейшем поддерживать эти вузы и научные учреждения, так как они сохраняют научный и образовательный потенциал украинского Донбасса».
17 ноября 2015 года аккредитационная комиссия при Министерстве образования Украины (МОУ) лишила лицензий вузы, которые оказались на неподконтрольной территории Луганской и Донецкой областей и Крыма. 1 февраля 2017 года эта участь постигла также колледжи, техникумы и училища. В перечне 67 учреждений профессионального образования, студентам которых предоставлена возможность получить украинское образование. Для этого министерство разработало порядок аттестации и определения квалификации студента для дальнейшего обучения в Украине.
Для получения школьных дипломов об окончании 9 и 11 классов выпускникам из ЛНР и ДНР необходимо закрепиться за базовой школой. Таким учреждением может быть как образовательный центр-экстернатура, так и любая школа, в которой есть оборудование для дистанционного обучения и доступ к интернету. Несколько раз в году учащийся должен посещать эту школу.
В первую очередь ученики наверстывают предметы, необходимые для сдачи общегосударственного экзамена (ЗНО), а также изучают то, чего нет в школьной программе ДНР и ЛНР, например, историю Украины. Выпускники вузов из самопровозглашенных республик могут пройти аттестацию в украинских университетах, а студенты с неподконтрольных территорий — перевестись в украинские. При этом студенты могут быть зачислены с учетом последней информации об их образовании. Например, если в 2014 году студент закончил третий курс, продолжить обучение в Украине он сможет на четвертом, даже если учился в одном из вузов ЛНР или ДНР.
Таким образом, украинское министерство дает возможность получить документ об образовании, но лишь при условии сдачи необходимых экзаменов на территории, контролируемой украинской властью. Ни о каком признании дипломов ЛНР и ДНР речи не идет.
В сторону России
В Донецке на решение Украины лишить вузы лицензий отреагировали язвительно. Министр образования ДНР Лариса Полякова объяснила эти действия «желанием отыграться за собственные неудачи в образовательной сфере». Полякова заявила, что «в республике есть своя аккредитационная комиссия и свое государство», а для работников сферы образования ДНР решение МОУ — не документ.
В самой же непризнанной республике, согласно данным, предоставленным ведомством ДНР, обучаются 74 тысячи студентов, при этом 25% правительственного заказа бюджетных мест — это специальности гражданской защиты и пожарной безопасности.
Министерства образования ЛНР и ДНР начали добиваться признания республиканских дипломов и аттестатов в России и одновременно способствовать выпускникам в получении документов в российских вузах. В июле 2015 года министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов заявил, что документы об образовании с печатью непризнанных республик эквивалентны украинским как в правовом смысле, так по уровню образования. В основном таких абитуриентов принимают в вузах российских регионов, сопредельных с непризнанными республиками — Ростовской, Воронежской и Белгородской областях.
Известны случаи, когда сотрудники вузов непризнанных республик договаривались о защите дипломов в российских университетах. Например, в 2015 году нескольким десяткам студентов ДонГТУ удалось получить магистерские дипломы Липецкого Государственного Университета по специальности «Металлургическое машиностроение». В 2016 году министерство образования сообщило уже о трех тысячах российских дипломах, полученных студентами ДНР.
Впрочем, для жителей ДНР и ЛНР выбор места обучения зачастую обусловлен как политическими симпатиями, так и представлением о будущем региона. За почти три года войны и сопутствующей ей пропаганды все больше людей на неподконтрольной территории планируют свою жизнь исходя из реалий военного времени. Экономический кризис порой не оставляет выбора людям, ведь главный источник денег, кроме службы в вооруженных формированиях — это заработки в России.
В сторону России дрейфует и образование в ЛНР и ДНР. Но если некоторые выпускники республиканских вузов получают российские дипломы, параллельно учась в экстернате, то дальнейшее трудоустройство в Украине с такими документами об образовании невозможно.
Образование без возможности выбора
Светлана живет в подконтрольной сепаратистам Горловке и учится в Донецком национальном университете ДНР. По словам девушки, ее родители не могут позволить себе отправить дочь далеко, а Донецк совсем рядом: «Я надеюсь, что к тому времени, когда я окончу университет, война прекратится, и мой диплом будет чего-то стоить. Я знаю, что половина студентов и преподавателей уехали, но научная база осталась на месте, а значит и настоящий универ здесь, а не в Виннице».
Одногруппница Светланы Кристина тоже не собирается покидать ДНР — она патриотка непризнанной республики, а рассказ о своем образовании начинает с набора пропагандистских клише — хунта, каратели, укропы. Кристина, как и ее родители, верит в будущее ДНР, а Украину называют «бывшей Украиной». По словам девушки, в республике нет никакой идеологической обработки ни в школах, ни в вузах, а регулярные патриотические мероприятия с участием сепаратистов только идут на пользу.
Впрочем, милитаризация образования существует по обе стороны фронта. В Украине в гости к школьникам и студентам приходят ветераны АТО — украинские военные, участвовавшие в столкновениях на Донбассе. Так, в феврале в киевской школе N182 прошла встреча с бойцами батальона «Азов», которые в 2013-2014 годах обороняли Майдан.
Вне системы школьного образования добровольческие батальоны также занимаются патриотическим воспитанием. Они организуют летние лагеря и курсы военной подготовки для детей от 9 до 18 лет. Демобилизованные солдаты полка «Азов» уже три года подряд каждое лето проводят занятия по рукопашному и ножевому бою и читают лекции по «идеологии украинского национализма» в рамках детского летнего лагеря «Азовец». На территории лагеря запрещено пользоваться техникой, а мобильные телефоны юные «азовцы» получают всего на 20 минут в день — позвонить родителям. Работу с детьми проводят и другие националистические организации.
Открытие военно-патриотического лагеря Азовец в Киеве. Источник: azov. press. ru. Директор Донецкого института информации Виталий Сизов связывает эту практику с патриотическим воспитанием в советской образовательной традиции. «Советская эпоха наиболее понятна людям, оказавшимся по разные стороны линии фронта, поэтому встречи с участниками боевых действий — это идентичные по форме мероприятия. По обе стороны линии фронта власти пытаются закрепить за собой символическое пространство», — говорит он. По словам Сизова, воспитание детей в двух «разновекторных идеологических мирах» может привести к конфликту в будущем, но пока трудно оценить, имеет ли это воздействие реальный эффект.
По мнению политолога Михаила Минакова, конфликт уже существует, так как война становится своего рода нормой жизни для молодых людей. «В этой свежей школьной инициативе, на мой взгляд, патриотизм рассматривается именно как военная практика, в которой враги — это россияне и русскоязычные украинцы. А воины АТО — как источник правильных установок: патриотизма и самоотверженности», — считает Минаков.
Большинство студентов из зоны АТО вынуждены часто перемещаться между домом и местом учебы, пересекая линию фронта. Кроме затрат на питание и проживание, которые ложатся на плечи родителей, у таких студентов отсутствует какая-либо поддержка — они оказываются в чужом для себя окружении, а их возможности на рынке труда ограничены безработицей.
Борьба за бренд
За время войны между преподавателями, которые остались в самопровозглашенных республиках и теми, кто покинул неподконтрольную территорию, не появилось ни намека на научное сотрудничество.
Это, впрочем, не отменяет простого общения между бывшими коллегами. Те, кто работает в эвакуированных вузах, периодически приезжают домой. Работники системы образования республик, в свою очередь, иногда посещают Украину для оформления пенсий или документов, так как паспорта непризнанных республик не имеют юридической силы. В последнее время делать это сложнее — украинское правительство установило систему пропусков, регулирующую пересечение линии разграничения. Власти ДНР и ЛНР также ввели правила посещения подконтрольных им территорий, которые существенно ограничивают свободу перемещения жителей восточной Украины.
Михаил преподает в эвакуированном из Луганска в Северодонецк университете и несколько раз в месяц проведывает родителей, оставшихся на неподконтрольной Киеву территории. Он поддерживает отношения с коллегами, которые остались в ЛНР. «Жизнь везде не сахар. Я изначально не поддерживал ни одну из сторон конфликта, но работать на ту власть, которая сейчас в Луганске, я не могу. Более того, не хочу обманывать студентов — дипломы ЛНР нигде никогда не будут признаны, как и сама республика. Разрушена сложившаяся научная традиция, школа».
Михаил уверен, что получить качественное образование можно либо в Украине, либо в России, а кадрового уровня в оставшемся вузе недостаточно: эффект от такого обучения равен эффекту от самообразования.
При этом обе стороны конфликта борются за будущих студентов. Переселенцам из зоны АТО украинское ведомство обеспечивает целевую поддержку в виде полной или частичной компенсации стоимости обучения, социальной стипендии и льготных долгосрочных кредитов на образование. Кроме того, студенты-переселенцы бесплатно проживают в общежитиях и получают учебники.
Соответствующие ведомства непризнанных республик привлекают абитуриентов российскими дипломами, хотя в их пользу работает сама война. Во избежание опасности, связанной с перемещением через линию фронта и трудностей проживания вдали от дома, многие жители ЛНР и ДНР выбирают учебу в местных вузах.
Эффект от обучения в Луганске равен эффекту от самообразования
Вместе с тем украинцы побогаче уезжают учиться за границу, в Европу. Чаще всего студенты выбирают Польшу, Чехию и страны
Балтии. Проректор Киевского национального университета им. Шевченко (КНУ) Владимир Бугров утверждает, что польские вузы еще в 2014 году снизили стоимость обучения, что привлекло многих украинцев: «В Польше придется тратить деньги на проживание, и это будет примерно то же, что студент потратит на обучение в Украине».
Для местных украинских вузов эвакуированные университеты и институты стали естественными конкурентами в борьбе за абитуриента. Учитывая демографический спад, низкие результаты внешнего независимого оценивания и снижение платежеспособности украинцев, эта конкуренция становится еще жестче.
Однако у министерства образования нет планов по слиянию эвакуированных университетов с местными. 25 ноября президент Порошенко подписал закон № 4718, который закрепил порядок деятельности вузов, перемещенных с неконтролируемой территории. Такие университеты сохраняют свой статус в течение ближайших пяти лет и не будут проходить аккредитацию до окончания АТО. Более того, вводится временный мораторий на выполнение кредитных обязательств таких учреждений. Закон запрещает начислять пени и штрафы за любые задолженности этих вузов.
Подобное лояльное отношение к эвакуированным вузам объясняется еще и политическими причинами. В случае поглощения донбасских перемещенных вузов местными учебными учреждениями у сепаратистов будут основания утверждать, что оставшиеся на подконтрольной им территории университеты — единственные, кто может претендовать на бренд.
Несмотря на открытость системы образования Украины для жителей неподконтрольных территорий, война и экономический кризис в регионе создают неизбежные проблемы в образовательной сфере. Разделенные линией фронта, люди чаще всего не планируют надолго свою жизнь и карьеру. С другой стороны, российский или украинский диплом становится выбором дальнейшего места жительства, во всяком случае до урегулирования конфликта. Неизбежное в результате войны обеднение граждан препятствует получению качественного базового образования — для родителей школьников и абитуриентов из самопровозглашенных республик переезд детей к месту учебы связан со значительными расходами. Поэтому инвестиция в будущее своих детей становится столь же отдаленной, как и мир на востоке Украины.
