Сто лет назад волна революций в Европе распахнула двери навстречу демократии
Раздел Aftonbladet о культуре в течение года будет уделять внимание драматическим событиям 1917 года с целью расширить поле дискуссии, посвященной предпосылкам демократического прорыва того времени.
Сегодня скажем несколько слов о настоящих героях революции, которых часто недооценивают: женщинах.
Завтра будет сто лет с тех пор, как все началось.
Петроград, современный Санкт-Петербург, уже несколько месяцев напоминал пороховую бочку. Война шла третий год, два миллиона солдат было убито, царил голод, случались забастовки и локауты. Но именно работницы текстильных фабрик на радикально настроенной Выборгской стороне утром 8 марта, в международный женский день, высекли первую искру.
Они больше не хотели мириться с тем, что приходится стоять в длинной очереди за хлебом и при этом не быть наверняка уверенным, что получишь какую-то еду. Под лозунгами «Хлеба!» и «Мира!» они прошли по рабочим районам города и повели за собой своих товарищей по работе и женщин, с которыми познакомились в очередях за хлебом. По дороге они обыскивали пекарни и продуктовые магазины в поисках товаров, предназначенных для черного рынка.
Мужчины, которые на заводах слышали, как они кричат снаружи «Долой войну! Долой дороговизну и голод!» присоединялись к ним, и толпа становилась все больше.
К вечеру в демонстрации участвовало несколько тысяч человек, пару дней спустя уже в несколько раз больше. На рабочих местах устраивали политические собрания, прорабатывались требования: восьмичасовой рабочий день, демократические реформы. Несколько дней спустя начали бунтовать солдаты. Рабочие и солдатские советы возникали, как грибы после дождя. Через неделю царь отрекся от престола.
Начались русская революция — одно из самых значительных событий 20 века.
Месяцем позже начались события в Швеции. Жены рыбаков прошли процессией к городской ратуше в Сёдермальме и потребовали еду для своих детей. 400 работниц фабрик в Карлстаде устроили демонстрацию перед зданием магистрата с требованием такого же хлебного пайка, как у мужчин. Разгневанные домохозяйки на площади Мёллевонгторьет в Мальмё и площади Хёторьет в Стокгольме напали и отняли картошку у торговцев, которые подняли цены в 10 и даже 20 раз. Затем к голодному бунту присоединились и мужчины — это были самые крупные народные возмущения, которые когда-либо случались в стране.
События весны 1917 года стали важной предпосылкой для того, что чуть больше года спустя было введено всеобщее избирательное право.
Революционная волна, которая началась в России весной 1917 года и накрыла Европу, в корне изменила ситуацию в мире. Через пару лет императора не было больше не только в России, но и в Берлине, и в Вене, а в ряде стран все мужчины и женщины получили право голосовать.
Сейчас идет подготовка к празднованию этого демократического столетнего юбилея. Да, парламент даже назначил специальный Юбилейный комитет. Но какое место в этом праздновании займут голодные бунты и протесты женщин-рабочих в 1917 году? В телепрограмме о фрекен Фриман они тщательно избегаются.
Некоторые попытаются присвоить их заслуги себе. «Умеренные» ко всеобщему смеху уже сделали такую попытку. Многие забудут, что буржуазия весной 1917 года была против равного и всеобщего избирательного права. Правые не хотели признать право женщин голосовать.
А либералы хотели ограничить власть муниципалитетов, чтобы сохранить верхнюю палату в качестве консервативного тормоза, противостоящего угрожающим народным массам.
Да, даже фрекен Фриман и женское движение за право женщин голосовать не выступали за всеобщее избирательное право. Они требовали, чтобы женщины голосовали на тех же основаниях, что и мужчины. А так как многие мужчины по-прежнему были лишены права голоса, в первую очередь на муниципальных выборах, сотни тысяч женщин-рабочих тоже оказались бы такого права лишены.
Есть и другая подробность, которую не упомянут в праздновании. То, что формы демократии не были предопределены заранее.
Сегодня репрезентативная парламентская демократия представляется так, словно это синоним демократии вообще. То, что демократия должна останавливаться на экономической власти, считается само собой разумеющимся.
Но из спонтанных движений, на рабочих местах, в жилых районах, среди солдат во многих частях Европы росла также альтернатива, которая основывалась больше на активном участии людей в управлении, в первую очередь в виде различных форм демократических советов.
То, что участие в демократическом процессе ограничилось голосованием раз в четыре года, в результате которого власть передается политической и бюрократической элите, вряд ли было само собой разумеющимся для тех, кто как раз и сверг царей и императоров. Демократия изначально должна была распространиться на все слои общества и воплощаться, в том числе, и на местах труда рабочих.
В течение несколько драматических лет вопрос формы демократии был открытым. Затем дверь захлопнулась. Пора открыть ее снова.
