ЛОНДОН — Британским и американским властям, а также многочисленным экспертам, которые регулярно комментируют вопросы международной торговли, не понимая её реалий, пора посмотреть правде в глаза. Согласно итоговым данным об экспорте и импорте Германии за 2016 год, её крупнейшим торговым партнёром теперь стал Китай. Франция и США подвинулись на второе и третье место соответственно.
Эта новость не является сюрпризом. Я нередко задумывался о том, что к 2020 году немецкие компании (и политики) могут предпочесть валютный союз с Китаем валютному союзу с Францией, поскольку объёмы немецко-китайской торговли, по-видимому, будут и дальше расти.
И они действительно растут, в первую очередь за счёт китайского экспорта в Германию. Но и объёмы немецкого экспорта в Китай тоже увеличиваются. Несмотря на недавнее замедление роста китайской экономики, Германия вскоре будет экспортировать в Китай больше, чем во Францию, являющую её ближайшим соседом и важнейшим партнёром. Уже сейчас Германия экспортирует в Китай больше, чем в Италию. Для немецких экспортёров Франция и Великобритания остались единственными национальными рынками в Европе, которые больше китайского.
Опытные эксперты в вопросах международной торговли обычно следуют двум главным правилам. Во-первых, чем больше географическое расстояние между двумя странами, тем, как правило, меньше объёмы торговли между ними. Во-вторых, государства склонны активней торговать с большими странами с сильным внутренним спросом, чем с маленькими странами со слабым спросом.
Свежая немецкая торговая статистика подтверждает оба правила, но в особенности второе. Крупная, хотя и удалённая географически, страна отличается не просто размерами, но и своим значением от стран поменьше. В дискуссиях по поводу торговых соглашений этот факт слишком часто забывается, особенно в условиях напряжённой политической атмосферы, которая сейчас сложилась в Великобритании и США.
В Великобритании Палата общин уже одобрила закон, открывающий процесс выхода из Евросоюза. Впрочем, Палата лордов требует дополнить этот закон нормой о защите граждан стран ЕС, живущих в Великобритании. В феврале я принял небольшое участие в марафонских дебатах в Палате лордов, доказывая, что, даже если Брексит и не является сегодня самой большой проблемой экономической политики Великобритании, он, вероятно, усугубит другие проблемы страны, в частности, устойчиво низкие темпы роста производительности, слабость программ обучения и профессиональной подготовки, географическое неравенство.
Кроме того, я предупредил, что после Брексита Британии для успеха понадобятся более чёткие и амбициозные подходы к внешней торговле, отчасти похожие на подходы Китая и Индии. К сожалению, британская стратегия в сфере внешней торговли после Брексита формируется под влиянием внутриполитических соображений: она должна быть «патриотической» и фокусироваться на новых торговых соглашениях с Австралией, Канадой, Новой Зеландией и другими странами Содружества, игнорируя при этом суровые экономические реалии.
Новая Зеландия — красивая страна, но она не имеет достаточно крупной экономики и очень далека от Британии. Более того, несмотря на огромные проблемы, экономика Греции по-прежнему больше новозеландской.
Многие британские политики — и все участники кампании за выход из ЕС — игнорируют вероятные издержки выхода страны из общего европейского рынка. Но этот фактор уже сам по себе требует крайне серьёзного внимания, если вспомнить о размерах общего рынка и его географической близости. Очень важно, чтобы Британия сохраняла крепкие торговые связи со многими странами ЕС после Брексита. Для этого Британии нужно развивать экспорт услуг — это сектор, в котором у неё, возможно, всё ещё сохраняется реальное, чистое, естественное преимущество.
Одновременно Британии нужно срочно пытаться поднять отношения с Китаем на новый уровень. Бывший британский премьер-министр Дэвид Кэмерон называл их «золотыми отношениями». Если и есть какая-то страна, с которой Британия должна желать подписания нового торгового соглашения, то это, конечно, Китай. В короткий период моей работы в британском правительстве я помог Джорджу Осборну, занимавшему тогда пост министра финансов, убедить Кэмерона в том, что мы должны постараться в течение десятилетия сделать Китай нашим третьим по размерам экспортным рынком. Продолжает ли новое правительство считать эту задачу приоритетом?
Помимо Китая Британии нужно также активней фокусироваться на торговых связях с Индией, Индонезией и Нигерией. Все эти страны будут иметь существенное влияние на мировую экономику и глобальную торговлю в предстоящие десятилетия.
В США президенту Дональду Трампу и его экономическим советникам надо вернуться в реальность, особенно в вопросах внешней торговли. Они могли бы начать с изучения внешнеторговой модели Германии, особенно ей отношений с Китаем. Конечно, у Китая есть крупный профицит в двусторонней торговле с США; но эта страна является ещё и растущим экспортным рынком для американских компаний. Если тенденции последних 10-15 лет продолжатся, Китай вскоре потеснит Канаду и Мексику в качестве важнейшего экспортного рынка Америки.
По мере продолжения роста доходов китайских домохозяйств их спрос на наиболее конкурентоспособные американские товары и услуги будет только увеличиваться. Вместо того чтобы нести чушь по поводу валютных манипуляций Китая, Трампу следует укреплять рыночные силы, которые создадут новый баланс в двусторонней торговле.
То же самое касается и общего внешнего дефицита США. Пока США не повысят уровень сбережений относительно внутренних инвестиционных потребностей, им по-прежнему будет нужен приток иностранного капитала. А это, в свою очередь, требует сохранения дисбаланса счёта текущих операций и внешней торговли.
Наконец, требуя пересмотра условий Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА), Трамп идёт на риск, схожий с риском сторонников Брексита. Несмотря на все последние успехи Китая, Канада и Мексика остаются ближайшими соседями и критически важными торговыми партнёрами США. Спровоцировав потенциальный сбой в сложившихся потоках импорта из этих трёх стран, политика Трампа может привести к подъёму цен на импортные товары, одновременно поставив под угрозу рост американского экспорта.
