Процесс «Украина против России», слушания по которому начались в понедельник в Международном Суде ООН, продолжает ломать стереотипы. Пожалуй, ни одному другому внешнеполитическому событию до сих пор не удавалось четыре дня подряд удерживать внимание читателей и зрителей. И это не удивительно, ведь речь идет о первом открытом слушании в международном суде по делу против российского агрессора. Но международное право — вещь сложная, поэтому за эти четыре дня прозвучало также немало вопросов и к МИДу, и в целом по поводу процесса в Гааге.
— Почему Украина не оспаривает агрессию РФ и аннексию Крыма? Почему речь идет только о «терроризме» и «расовой дискриминации»? Это вопрос звучит едва ли не чаще всего, порой даже это расценивается как «зрада», мол, Киев сознательно не выбрал более выгодную стратегию.
— Так кого мы признаем террористами — саму Россию или ДНР/ЛНР? И не «купится»ли суд на фейки из Москвы, где террористами называют украинских военных?
— Каковы итоги слушаний на этой неделе? Кто вышел победителем — Украина или Россия?
— Чего, в конце концов, хочет Киев? На что мы рассчитываем?
«Европейская правда» освещала «гаагскую неделю», возможно, активнее всего среди украинских СМИ. Мы публиковали выступление агента Украины и одного из защитников, анализировали документы с фейками, представленные российской стороной, предоставили слово правительству, перевели исковые требования Украины, а также написали для своих читателей немало новостей из Гааги. А теперь мы попробуем ответить также на вопросы, которые звучали от читателей.
Агрессор без агрессии
Даже при наилучшем для Киева сценарии Суд ООН в нынешнем процессе «Украина против РФ» не признает Россию государством-агрессором. Это можно уверенно утверждать уже сейчас, ведь украинское правительство прямо подчеркивает — оно не требует такого признания.
«Мы не просим и не будем просить Суд определить законность российской агрессии или подтвердить украинский суверенитет в Крыму, несмотря на театральность «референдума» (проведенного в марте 2014 года)», — заявил, в частности, профессор Коу, представляя украинскую позицию (см. публикацию «Как Украина противостояла РФ в Гааге: ключевой доклад Киева в Суде ООН»). Такой подход уже вызвал вопросы и даже обвинения со стороны читателей и зрителей. Но не спешите говорить о «зраде». Суд ООН — не то место, где стоит требовать всего и сразу. Отсутствие такого требования — скорее сильная, чем слабая сторона украинского иска.
Дело в том, что возможности Международного Суда ООН не являются неограниченными, он только может установить, нарушала ли страна-член ООН определенные международные конвенции, ратифицированные и Украиной, и Россией. Более того, в ряде случаев Россия должна дать согласие на то, чтобы Суд ООН взялся за украинский иск (и очевидно, что по заведомо проигрышным делам Москва такого согласия не даст).
Сейчас в Гааге Украина доказывает, что РФ нарушила две конвенции: о борьбе с финансированием терроризма и о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Обе ратифицированы Россией, и в отношении обеих Суд ООН может принимать решения, не спрашивая согласия Кремля. Согласитесь, это важно. Но доказывать агрессию по этим конвенциям Украина не могла: этот термин там просто не упоминается.
Стоит добавить: в соцсетях звучит также противоположное мнение, мол, вопрос агрессии в принципе не рассматривается в Суде ООН. Это также неправильно. Хотя отдельной конвенции на эту тему нет, формально Украина все же могла пожаловаться в Гаагу на нарушение Кремлем п.2.4 Устава ООН. Однако тут возникает ряд проблем, поэтому профильные юристы сходятся во мнении, что путь выбран правильно.
Итак, с агрессией разобрались, переходим к терроризму. Здесь — еще одна «зрада», хотя мы снова не согласимся со скептиками. Но если вы ожидаете, что гаагский суд признает «ДНР» или «ЛНР» террористическими организациями, то должны вас разочаровать: этот вопрос не стоит на повестке дня. Суд ООН вообще не тот орган, в компетенции которого присваивать кому-либо статус террориста, и в украинском иске нет такого требования.
Еще одна цитата профессора Коу, теперь — из его выступления 6 марта: «Я не говорю, что все те, кто воюет на Востоке, являются террористами». Похожий тезис повторяли и другие юристы, представлявшие Украину. Это действительно так, именно на этом основывается украинский иск. Киев признает: тех боевиков, кто обстреливает ВСУ, но не причастен к атакам на гражданских лиц, нельзя считать террористами. Это противоречит международным определениям данного термина.
Но вернемся к задаче процесса. В Гааге Украина не пытается определить, кто является террористом, а кто — не очень. Задача — показать, что Россия сознательно предоставляла вооружение, боеприпасы и другую помощь тем, кто совершал атаки на гражданское население, и признать на этом основании, что Российское государство причастно к финансированию терроризма. (Крым — отдельная история с другими обвинениями, к ним перейдем позже). Задача, если откровенно, непростая.
За фейки не наказывают
Первый день российских выступлений в Гааге украинские читатели восприняли скорее как день смеха. В сети распространяли шутки и «фотожабы» по мотивам российских выступлений — в частности, о «залежах оружия в шахтах Донбасса».
В своих выступлениях на протяжении двух дней российские адвокаты подводили юридическую базу под утверждение о том, что Украине следует отказать в удовлетворении иска по формальным признакам. Юристы РФ прибегли даже к крайне опасному для себя маневру — по сути, они не исключили, что ЗРК «Бук», который сбил малайзийский Boeing, действительно прибыл с территории РФ, но взялись доказать Суду ООН, что боевики намеревались сбить не гражданский авиалайнер, а военный. А война — конечно, штука плохая, но она не имеет отношения к терроризму и не может быть осуждена в соответствии с теми конвенциями, на которые ссылается Украина.
Россия доказывает, что Суд вообще не должен браться за рассмотрение украинских жалоб, поскольку Киев не выполнил процедуру, не пытался договориться с Москвой мирно, не исчерпал все пути решения конфликта. Либо — не доказал умысел РФ или соответствие своих обвинений всем требованиям.
Один из самых циничных примеров касается «крымского» блока иска. По одному из элементов, о запрете деятельности Меджлиса (запрещенная в России организация — прим. ред.), РФ подчеркивает, что Украина должна попросить РФ отменить этот запрет в специальном формате, на Комитете Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Киев поднимал этот вопрос в дипломатических нотах, официальных заявлениях и обращениях, но, по мнению РФ, прежде всего должен быть соблюден формат.
Правда, выяснилось, что заседание упомянутого Комитета, где Украина должна была передать такое обращение, не происходило… поскольку его проведение игнорировала Россия! И так — по каждому пункту. Однако эта юридическая казуистика может стать основанием для отклонения требований Украины, если Киев не докажет в Гааге, что сделал все от него зависящее для выполнения требований Конвенции.
В целом юридические доводы России можно разбить на три группы:
Не отрицаем, что поступок плохой, но и не подтверждаем, поскольку это — не вопрос для данного суда.
Украина поступает так же, поэтому какие к нам претензии?
Может, это и плохо, но у вас нет доказательств.
Примеры первого подхода мы уже привели.
Второй пункт — это сообщения об украинских «карателях», и доказать их фейковость не всегда реально. Использует это РФ и в крымском блоке — к примеру, приводит примеры о том, что и при Януковиче (то есть до аннексии) крымские татары испытывали притеснения в Крыму.
Третье, пожалуй, не нуждается в детальных примерах. Документальные доказательства преступлений РФ на самом деле добыть непросто, особенно учитывая то, что события происходят в Крыму и ОРДЛО.
Итак, подытожим: да, Украина немало сделала для того, чтобы опровергнуть в Гааге российскую ложь, но для победы этого точно недостаточно. Пока ни одна из сторон не может быть уверена, что выиграет это дело. Все решит непубличная работа, которая сейчас только начинается — представление Суду ООН доказательств, объяснений и обоснований.
Выигрыш бывает разным
Стоит уточнить, чего именно мы ждем от Гааги. Детально об исковых требованиях Украины можно прочесть в нашей статье «Перевод исковых требований и претензий Украины к РФ в Международном Суде ООН».
Но сейчас цель не в том, чтобы выиграть иск. Сначала Украина должна добиться, чтобы Суд ввел так называемые «временные меры», то есть наложил на РФ ограничения на период, пока не будет принято решение по существу (их перечень также есть по ссылке, приведенной выше). Именно вопросу временных мер были посвящены прошедшие четыре дня.
В этих ограничениях не было бы ничего опасного для России — но это в случае, если бы она действительно не была причастна к деятельности боевиков на Донбассе и ущемлению прав нерусскоязычных в Крыму. И на этом акцентировал профессор Коу в своем выступлении в защиту Украины:
«Украина требует от России выполнять свои обязательства, то есть не дискриминировать на основе расы и национальности… Украина просит приказать Россию прекратить поток оружия и помощи через свою границу для групп, которые прибегают к террористическим атакам против гражданских, и прекратить кампании культурного истребления.
Позвольте мне повторить: если Россия не совершает этих незаконных действий, она не почувствует неудобств. Если Россия не воздержится от повторения своих действий, то это потому, что ее поведение не является ни безобидным, ни законным». И в этом — суть нынешнего процесса в Гааге. Победой Украины станет даже одно лишь введение временных ограничений.
Ведь в этом случае каждая следующая доказанная передача боевикам оружия, или даже просто приезд «гумконвоя», под который порой маскируют военные поставки, будет не только очередным таким актом. Это будет означать, что Россия демонстративно игнорирует требования высшей судебной инстанции ООН.
И речь идет не о влиянии на дальнейшее рассмотрение, то есть на решение по существу — как раз тут не стоит питать чрезмерных надежд.
Нарушение требований Суда ООН станет хорошей поддержкой для Украины, когда в ЕС или в США снова возникнет вопрос продления санкций против России. А сейчас, когда «любовь к санкциям» на Западе слабеет, нам действительно нужны такие аргументы.
И последнее.
Если в конце концов, года через три, мы выиграем дело по существу, как мы сможем заставить Россию выполнить решение суда? На этот вопрос ответ простой: никак. В распоряжении ООН есть единственный инструмент, который можно задействовать для принудительного исполнения решения Совбеза ООН. Но в случае с Россией он не работает: РФ заблокирует любое решение, направленное против себя.
В истории Суда ООН уже был такой прецедент — США проиграли Никарагуа, но так и не выполнили решение, однако… впоследствии в Никарагуа сменилась власть, было достигнуто «полюбовное» соглашение и спор закрыли.
Тем не менее, нужно осознавать: если выигрыш Украины не решит всех проблем (хотя и поможет сохранить давление Запада), то проигрыш — крайне опасен. При определенных условиях он может существенно подорвать позиции Украины в мире. Так что проигрывать крайне нежелательно.
Поэтому — следим и дальше за первым международным судом в отношении российской агрессии против Украины.
