Москвичу Кириллу Попову повезло. Он оказался в трудовом лагере в тот период, когда заключенных уже начали освобождать. Поэтому он пробыл заключенным всего два года.
В феврале 1987 года, то есть тридцать лет назад, в СССР началось систематическое освобождение политических заключенных. Процедура продолжалась до распада Советского Союза. Тогда все трудовые лагеря были закрыты.
Точных данных о числе узников совести, находившихся в трудовых лагерях, нет. По оценкам, их было около 14 миллионов. В Советском Союзе было 30 тысяч лагерей разных размеров.
Доносчиком был знакомый
Попов оказался в трудовом лагере в 37 лет. Он распространял запрещенную литературу и работал в организации, которая занималась защитой прав человека. На него донес знакомый, который раньше сам распространял подобную литературу.
С другой стороны, Кирилл частично винит себя сам за то, что попался.
«Нужно было прятать материалы лучше, но тогда я не понимал их значимости», − говорит он.
Сейчас в России все больше людей мечтают вновь оказаться в СССР и восхищаются основателем архипелага ГУЛАГ Иосифом Сталиным.
Согласно исследованию Левада-Центра, опубликованному в феврале этого года, сейчас к Сталину относятся положительно 64% россиян. В 2001 году этот показатель составлял 46%.
Кириллу Попову эти цифры кажутся необъяснимыми.
«В кругу моих знакомых нет ни одного человека, который хотел бы вернуться к той системе», — говорит он.
Хотя Попов не считает нынешний общественный строй хорошим, по его мнению, нынешняя ситуация все же гораздо лучше, чем во времена СССР. В качестве примера он говорит, что из СССР нельзя было уехать в отпуск в другую страну.
«У многих сейчас не хватает на это денег, но грандиозной разницей является то, что поездка возможна хотя бы в теории».
История ГУЛАГа и заключенные вызывали интерес
Интерес к вопросам прав человека появился у Попова уже в юности. Его мать знала многих писателей, в том числе, и получившего Нобелевскую премию Бориса Пастернака, книги которого были запрещены в СССР.
Вместе со своими знакомыми Попов начал тайно распространять листовки, в которых затрагивались вопросы прав человека. Сообщения отправлялись за границу. Небольшое количество, часто около десятка, распространялось в Москве. Люди, которые их прочитывали, передавали их своим знакомым дальше, многие делали копии. Так информация распространялась и за пределами столицы.
В листовках была информация и о тех, кто был отправлен в тюрьму или трудовые лагеря.
Активисты также собирали и публиковали информацию о тех, чьи гражданские, языковые или религиозные права были нарушены. Распространение подобной информации было запрещено.
Попов также работал в Фонде писателя Александра Солженицына. Через Фонд он установил связь с заключенными и начал переписку с некоторыми из них. Так он получал информацию об условиях пребывания в лагерях из первых рук. При помощи Фонда Попов отправлял посылки и деньги некоторым заключенным.
Резкий подъем и в тюрьму
19 июня 1985 года Кирилл Попов проснулся от громкого стука в дверь. Он пошел открывать, но еще до того, как он успел спросить, кто стучит и по какому вопросу, пришедшие сломали дверь и вошли в квартиру.
После непродолжительного обыска Попова отправили в Лефортовскую тюрьму, где ему пришлось просидеть ровно год.
19 июня 1986 года, когда начался его путь к трудовым лагерям на Урале, Попов, по его собственным словам, был абсолютно спокоен.
«Я думал, кого из своих знакомых встречу в лагере», − рассказывает он.
Сначала под номером 37 он попал в карантин, поскольку у него была тяжелая простуда. После этого его перевели в другую часть лагеря, а спустя два месяца перевели в другой лагерь, где он пробыл до весны 1987 года.
Попов не вспоминает лагерное время с ожесточением. Он говорит, что ему никогда не давали очень тяжелые задания, и он не застал жуткую летнюю жару или морозы.
Лагеря изменили жизнь Попова в том смысле, что он потерял работу, а на практике — и свою профессию. По образованию Попов — химик, и он так и не смог больше устроиться на работу по специальности.
Встреча с доносчиком
После освобождения Попов смог вернуться в Москву, и однажды он даже столкнулся на улице с человеком, который донес на него.
«Я с ним поздоровался, но разговаривать не захотел», − говорит Попов.
После этого они друг друга не видели. Сейчас 69-летний Попов не испытывает ненависти к доносчику, ему практически все равно. У них есть общие знакомые, но Попов никогда не спрашивал, как идут дела у доносчика.
«Не хочу, чтобы он услышал, будто я интересуюсь его жизнью».
