8 марта считается «международным женским днем», хотя он отмечается преимущественно лишь в странах постсоветского пространства. Многие и в Эстонии по привычке его празднуют, хотя он давно уже не является официальным. Его заменил День матери, отмечаемый во многих странах во второе воскресенье мая.
Однако в России 8 марта продолжает оставаться государственным праздником и широко отмечается. Хотя он давно уже не имеет идеологического смысла борьбы за социальные права женщин, который ассоциировался с этой датой в начале ХХ века. Сегодня это сугубо гендерный праздник, когда мужчины дарят женщинам первые весенние цветы.
На первый взгляд, в органах власти России женщины занимают довольно высокое место. Например, спикером Совета Федерации (верхней палаты российского парламента) является Валентина Матвиенко, а Центральный банк России возглавляет Эльвира Набиуллина.
Но если прислушаться к заявлениям российских женщин-политиков, можно заметить, что многие из них занимают очень консервативную позицию, отвергающую европейские ценности свободы и равноправия.
Например, вице-спикер Государственной думы Ирина Яровая получила известность как автор целого ряда репрессивных законов — об ужесточении правил проведения митингов, о защите «исторической памяти», что фактически сделало советскую версию истории единственно допустимой в России, об «иностранных агентах», которыми теперь должны называться все некоммерческие организации, сотрудничающие с зарубежными партнерами.
Но наибольший резонанс вызвал ее закон 2016 года, который обязал интернет-провайдеров и операторов мобильной связи хранить все передаваемые пользователями данные в течение 3 лет и сообщать о них в ФСБ, под предлогом «борьбы с экстремизмом и терроризмом».
Другая известная российская законодательница, депутат Госдумы и впоследствии член Совета федерации Елена Мизулина «прославилась» не менее скандальными законами — например, о запрете усыновления российских детей-сирот гражданами США, о борьбе с абортами, «гей-пропагандой» и т.д.
Но это, конечно, совсем другая эпоха. Хотя в постсоветской России 1990-х годов также начинал складываться тип независимой и волевой business-woman (его ярким представителем была Ирина Хакамада), но впоследствии он не получил массового продолжения. С 2000-х годов, при Путине, сложился совершенно обратный тренд — у женщин (за исключением узкого слоя шоу-бизнеса) стало модным «особо не выделяться». И кстати — семейное положение самого российского президента фактически засекречено, что невозможно представить в европейских странах, где публичные политики не делают из этого тайны.
Можно проследить определенную взаимосвязь — чем более "патриотической" становилась российская пропаганда, тем более закрытым и консервативным делался образ российской женщины, какой ее хочет видеть государство. И сегодня этот идеальный образ уже практически полностью соответствует слогану «Kinder, Küche, Kirche» (дети, кухня, церковь), принятому в нацистской Германии, несмотря на то, что официальная Россия любит громко заявлять о своем «антифашизме».
Среднестатистическая российская женщина, как правило, зарабатывает меньше мужчины, чаще всего никогда не бывала за границей (загранпаспорта имеют только 28% россиян), не считает положение дел в стране идеальным, но при этом стабильно голосует за действующую власть. В чем здесь загадка?
Российская пропаганда эпохи «гибридной войны», игнорируя факты, расчетливо давит на эмоции ее потребителей. А поскольку эмоциональная сфера у женщин развита сильнее, чем у мужчин, они оказываются главными жертвами этой пропаганды. Информационные фейки вроде «распятого мальчика в Донецке» или «морального кризиса в Европе» вызывают у российских женщин острую реакцию, которая оборачивается безусловным доверием к собственному государству. Философ Николай Бердяев заметил этот феномен более 100 лет назад, назвав его «вечно бабьим в русской душе». «Женское» смирение народа словно бы дополняет и оправдывает «мужскую», имперскую политику властей.
Конечно, далеко не все российские женщины соответствуют этому стереотипу и поддаются государственной пропаганде. Но поэтому для государства они становятся опасны. Можно вспомнить громкие убийства самых смелых и свободных женщин в российской политике и журналистике — Галины Старовойтовой, Анны Политковской… В 2014 году безвременно умерла Валерия Новодворская — известный диссидент и самый яркий критик путинского режима.
Сегодня таких личностей в российской оппозиции нет. Во многом поэтому — победу женщины на президентских выборах следующего года совершенно невозможно представить. И в этом смысле России еще очень далеко до Эстонии.
