Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Европейский дресс-код

© AP Photo / Muhammed MuheisenМагазин исламской одежды в Амстердаме
Магазин исламской одежды в Амстердаме
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
В последние годы европейский дресс-код превращается во все более политизированную тему. В 2011 году во Франции и Бельгии был введен запрет на ношение таких религиозных одеяний, как бурка и никаб. Нет никаких сомнений в том, что этот закон «продавили» как свои, так и иностранные «правые», оказывавшие политическое давление. Австрия и Нидерланды также приняли подобные законы.

Суд ЕС принял спорное решение: теперь работодатель может запретить своим работникам носить на работе религиозную одежду.


В основу решения суда лег эпизод, когда одну бельгийскую женщину выгнали с работы, потому что она настаивала на том, чтобы носить головной убор, находясь на работе. Суд ЕС подтвердил справедливость решения, вынесенного бельгийским судом, признавшим увольнение законным. Это означает, что увольнять с работы людей, носящих на работе религиозную одежду, не считается в Европе дискриминацией.


Совершенно очевидно, что решение суда является политически взрывоопасным. Многие представители европейских «правых» ликуют, в то время как представители левого фланга и активисты борьбы за права человека негодуют. Они утверждают, что решение в перспективе может привести к запрету на профессию для женщин-мусульманок, которым и без того непросто на европейском рынке труда.


Решение суда признать одежду достаточным основанием для увольнения человека с работы аргументируется тем, что предприятию или учреждению надо представать перед публикой в качестве «нейтральных». Это также предпосылка к тому, чтобы сделать правила внутреннего распорядка на предприятии всеобщими. В данном случае — с бельгийским отделением компании G4S Secure, занимающейся вопросами безопасности — запрет был направлен против того, что компания назвала «ношением политических, философских или религиозных символов».


Но, хотя суд исходил из того, что отношение компании к феномену «дресс-код» является нейтральным, почти нет сомнений в том, что большинство, на котором скажется решение суда — это женщины-мусульманки, настаивающие на ношении религиозных головных уборов, таких, как хиджаб. Но в принципе закон запрещает носить и христианский крест, и еврейский головной убор кипу.


В последние годы европейский дресс-код во все большей степени превращается в политизированную тему. В 2011 году в странах, где существует мощная традиция разделения церкви и государства — в наше время религии и государства — таких, как Франция и Бельгия, был введен запрет на ношение полностью закрывающих религиозных одеяний (таких как бурка и никаб).


Нет никаких сомнений в том, что этот закон «продавили» как свои, так и иностранные «правые», оказывавшие политическое давление. Распространение правого популизма по континенту привело к тому, что Австрия и Нидерланды также приняли подобные законы. Германия Ангелы Меркель частично поддерживает запрет против религиозных нарядов в общественных местах.


Хотя решение Суда ЕС ясно, оно дает возможность различного толкования в национальных судах. Суд констатирует, что общий запрет религиозных или политических символов может означать непрямую дискриминацию, если запреты сказываются в основном на людях определенной веры. Кроме того, важна будет и работа, которую выполняют сотрудники. Если работник на виду, когда предприятие или организация презентуют сами себя, как это было в случае с уволенной Самирой Ахбита (Samira Achbita) в Бельгии (она работала в приемной), то уволить ее было законно. Если сотрудника не видно, то это нечто другое.


Приговор отражает ту же тенденцию, что была характерна и для решения, вынесенного ранее другим судом — а именно, Европейским судом по правам человека, который оставил в силе решение французского суда о ношении бурки в общественных местах. Вопрос о религиозных одеяниях в Европе стал очень политизированным, особенно после массового наплыва на континент беженцев в 2015 году.