В Винья-дель-Мар (Чили) проходит встреча представителей стран-членов Транстихоокеанского партнерства, которых Дональд Трамп во время президентской кампании успел обвинить во всех грехах и в первый же рабочий день на посту президента оставил на произвол судьбы.
Помимо стран-участниц на встрече присутствуют представители Южной Кореи, Колумбии и Чили. Их цель — не допустить, чтобы результаты длительных и сложных переговоров, растянувшихся на без малого десять лет и завершившихся в октябре 2015 года, канули в небытие. Однако сделать это будет очень нелегко.
Во многом стремление к созданию многосторонней торговой архитектуры в бассейне Тихого океана было обусловлено ожидаемым «обменом» или «компромиссом».
Подобного рода «сделки» — не редкость в истории Соединенных Штатов, которые, пользуясь первенством в международных экономических отношениях, принимались создавать альянсы. В обмен на собственное возросшее геополитическое влияние они предлагали преимущества доступа к огромному внутреннему рынку.
Признаки такого «обмена услугами» можно обнаружить не только в финансировании, направленном на восстановление Германии и Японии после Второй мировой войны, но и в возвышении этих стран как мировых торговых держав. Америка, разумеется, не осталась в проигрыше: бывшие враги оказались вовлечены в политико-экономическую орбиту Соединенных Штатов.
Схожие геополитические устремления мы можем усмотреть в формировании так называемой «азиатской модели». Речь идет о политике экономического роста, которую проводят такие страны, как Южная Корея, Тайвань или Сингапур и в которой экспорт промышленных товаров в Соединенные Штаты является центральным элементом.
И напомним еще раз: Соединенные Штаты помимо расширения собственных мировых сетей путем сокращения издержек производства и потребительских цен к тому же получают возможность пополнить свой список региональных альянсов.
При администрации Обамы казалось, что переговорная логика Соединенных Штатов должна была естественным образом соответствовать этим ожиданиям и укреплять их. Предшественник Трампа не только задумал и осуществил во внешней политике «поворот в Азию», но и предпринял этот шаг, рассчитывая на ТТП как на основной экономический механизм.
Очевидно, что Трамп и его советники видят мир иначе. Когда дело доходит до Азиатско-Тихоокеанского региона, нынешняя администрация демонстрирует полное отсутствие геополитических интересов, а также распространяет на регион ту же доктрину «торговли ради торговли». Это, по словам Питера Наварро (Peter Navarro), директора Национального совета по торговле Белого дома, означает поощрение «справедливого и взаимовыгодного» обмена.
Без США «общий цемент», скреплявший в одной конструкции ТТП страны Океании, Азии, Южной и Северной Америки, во многом превращается в нечто легкорастворимое.
Конечно, много говорят о возможном участии в новом ТТП Китая. Однако для многих стран, нацеленных на экономическое развитие, Китай не может послужить естественной и автоматической заменой США в той роли, которую они играли в ТТП.
Экспортеры сельскохозяйственного и минерального сырья, такие как Перу, Чили и Австралия, видят в ТТП во главе с Китаем своего рода продолжение прежнего — только «в большем объеме». Подразумевается рост экспорта сырья без учета потенциала для большей взаимозависимости в торговой деятельности с более высокой добавленной стоимостью.
Что касается менее крупных азиатских партнеров, таких как Вьетнам или Малайзия, ТТП, возглавляемое Китаем, повлияет на динамику индустриализации этих стран весьма незначительно. За счет увеличения производственных издержек в самом Китае они естественно получают растущую долю инвестиций китайцев, которые ищут более дешевый «аутсорсинг».
На прошлой неделе эту позицию, к примеру, озвучил малайзийский министр торговли Мустапа Мохамед (Mustapa Mohamed), который указал, что «в ТТП наиболее привлекательными для нас были Соединенные Штаты».
К тому же ТТП предусматривает многочисленные положения о создании единых стандартов в вопросах трудового права, защиты интеллектуальной собственности, экологических и других норм, к следованию которым Китай, по словам Джули Бишоп (Julie Bishop), министра иностранных дел Австралии, «не готов, да и не располагает соответствующими возможностями».
Кроме того, геополитика, которая во многих других случаях уже не раз играла на руку торговле, снизит интерес Японии, если в ТТП войдет Китай. Токио не готов к роли «младшего партнера» в экономической структуре, где крупнейшим участником является Пекин.
Действительно, существуют аргументы и пути, которые в конечном счете позволят ТТП выжить и без Соединенных Штатов Трампа.
Не следует недооценивать и стремление многих участников соглашения получить при коммерческом сотрудничестве с Пекином привилегированный доступ к огромным китайским ресурсам в качестве прямого источника инвестиций, к созданию совместных предприятий или даже межгосударственным кредитам.
Есть и аргумент в пользу того, что даже без участия США или Китая члены ТТП должны делать ставку на развитие партнерства. Вполне возможно, что в случае краха правительства Трампа Вашингтон присоединится к ТТП, которое вступит в силу через четыре года. Это было бы явным возвращением к «мейнстриму», который представляла собой внешняя торговая политика США начиная с Трумэна и заканчивая Обамой.
Одно можно сказать наверняка. Возрождение ТТП без США в нынешних условиях разгула протекционизма — задача трудная, деликатная и едва ли осуществимая.
