Хельсинки — В этом году независимой Финляндии исполнится сто лет. Это история выживания, и неизвестно, сколько еще ей суждено продолжаться. Президент Финляндии Саули Ниинистё (Sauli Niinistö) считает, что в современном мире кибервойн главную и важнейшую оборону нужно вести «между ушей».
«Оборону можно вести не только с оружием в руках. Оборона — это еще и самостоятельное мышление, критическое отношение», — сказал Ниинистё в ходе интервью для газеты Dagens Nyheter в резиденции финского президента Мянтюниеми в Хельсинки.
«Мы строим Финляндию все вместе».
Этот текст напечатан белой краской на строительных времянках около здания парламента в Хельсинки. Идет ремонт парламента, и закончится он к лету, как раз перед перед столетним юбилеем. Цена ремонта будет в два раза выше, чем планировалось изначально. Финская демократия стала обходиться значительно дороже.
6 декабря исполнится ровно сто лет с того момента, как ландтаг Финляндии объявил независимости страны от Российской империи. С тех пор Финляндия прошла через гражданскую войну, две войны с Советским Союзом, горькое заключение мира, восстановление после войны — и практически невероятное развитие от бедной, послевоенной страны до полноценного скандинавского общества благосостояния. Членство в ЕС в 1995 году стало венцом политической и экономической интеграции с Западной Европой.
Тогда никто и не предположить не мог, что 20 лет спустя Великобритания решит выйти из ЕС, правый популизм будет пожинать все больший урожай в остальной Европе, а Россия вторгнется в соседнюю страну и аннексирует часть ее территории. Не говоря уже о том, что мощнейшая держава мира окажется под управлением раздражительного и непредсказуемого популиста.
Ход событий такого рода всегда неприятен для небольших стран, которые очень зависимы от того, насколько выполняются международные договоры. В особенности это касается маленькой страны, чья граница с Россией тянется на более чем тысячу километров.
Саули Ниинистё предпочитает превентивные меры. Проще говоря, речь идет об обороне — и именно о ней мы практически сразу и начинаем говорить во время встречи в Мянтюниеми, резиденции финского президента в Хельсинки. Она красиво расположена на скалистом мысе в 15 минутах от центра Хельсинки.
DN: Финляндия обрела независимость в период, когда Европа была погружена в хаос. Сейчас, когда Финляндия празднует 100 лет с того момента, ситуация тоже весьма непонятная и непредсказуемая. Вы видите тут что-то общее?
Саули Ниинистё: Не вполне. Сто лет назад шла Первая мировая война, и Европа переживала национальный подъем. В Финляндии было то же самое. Нужно было добиться самостоятельности, освободиться от чужой власти. Сегодня войны у нас нет — во всяком случае, мировой. Вместо этого войны идут локально, то тут, то там.
— Но при этом ситуация такова, что Россия в последние годы действует очень агрессивно. На пресс-конференции с Путиным прошлым летом вы сказали, что Финляндия лучше всех в Европе готова к обороне.
— Да.
— Почему было так важно заявить об этом?
— Справится ли Финляндия с информационной войной?
— У нас, например, есть этот Юхан Бэкман (Johan Bäckman). Он ведет себя очень активно. Но безрезультатно!
Юхан Бэкмен — доцент истории, который в последние десять лет воплощает русскую пропаганду в Финляндии. Он часто дает интервью на русских государственных телеканалах, организовал так называемую антифашистскую организацию в Финляндии и постоянно нападает на критически настроенных к Кремлю журналистов.
Когда Бэкман баллотировался на муниципальных выборах в Эспоо в 2012 году, он получил 43 голоса.
Ниинистё улыбается.
— Похоже, финны настроены критически.
— Почему?
— Ну… Возможно, потому что за сто лет люди научились такому мышлению. Нужно всегда быть настороже.
— По отношению к чему?
— Ко всему. Наверное, это как раз и касается готовности финнов обороняться, они хотят защитить свою страну. Это не что-то новое, эта воля родилась давным-давно из пережитого финнами опыта.
В Финляндии с послевоенных времен сохраняется всеобщая воинская повинность, и примерно 80% всех мужчин проходят службу. В 2013 году по гражданской инициативе была сделана попытка собрать достаточное количество подписей, чтобы отменить воинскую повинность. Результат был провальный — из тех 50 тысяч подписей, которые требуются, чтобы парламент поднял вопрос, удалось собрать лишь незначительную часть.
— Швеция недавно вернула воинскую повинность. Что вы об этом думаете?
— Я думаю, что это хорошо. После десятилетий мира мы начали кое-что понимать, и это касается не только Швеции, но и многих других стран в Европе. Многие страны уже перестали держать это в голове — что что-то может произойти. Сейчас они это осознали. Ничего хорошего нет в том, что приходится действовать в этом направлении! Но правильно, что это делается. Потому что без этого не обойтись.
— В то же время в Финляндии критикуют ограничения в полиции и пограничных органах.
— Что касается пограничной охраны, то совершенно естественно, что мы смогли тратить меньше ресурсов на западной границе, после того как наряду со Швецией стали членами ЕС. А до осени 2013 года ситуация на восточной границе была четкой и ясной, без существенных изменений. Русские выполняли охрану границы как следует. Затем ситуация изменилось.
В конце 2015 года и начале 2016 Россия начала пропускать в Финляндию людей без Шенгенской визы — раньше такого никогда не случалось. Большинство искали убежища в Финляндии, несмотря на то, что жили в России много лет. Многие были студентами, у которых, очевидно, не имелось оснований просить убежища.
— После этого у нас начались дебаты по поводу интенсивности пограничной охраны Финляндии. Мы вновь выделяем больше ресурсов в помощь полиции.
— Этого достаточно?
— У нас в Финляндии нас нет особых проблем с порядком.
Сейчас в Финляндии идет и другая дискуссия по безопасности. Министерство обороны хочет внести поправку к закону, которая заключается в том, что, например, профессиональные офицеры или другие лица на ключевых постах в сфере обороны могут обладать лишь финским гражданством. Главной причиной, о которой не говорят открыто, стало то, что в стране живет примерно 20 тысяч человек, имеющих как русское, так и финское гражданство, и число лиц с русским гражданством растет год от года. Между тем, Россия официально заявила, что считает своим долгом защищать своих граждан за границей.
Ниинистё сам несколько раз поднимал вопрос о двойном гражданстве. Когда я об этом спрашиваю, он переходит со шведского на финский, потому что хочет высказаться как можно яснее.
— Совершенно очевидно, что в мире существует два типа отношения к двойному гражданству. Некоторые страны признают его, другие нет. Если ты сам не признаешь его, ты не признаешь это право и для других стран — потому что при такой точке зрения двойного гражданства не существует. Здесь возникает вопрос: кому будет подчиняться человек с двойным гражданством? Финляндия считает второе гражданства равноправным финскому. Не так обстоят дела со страной, которая не признает существование двойного гражданства. Для такой страны существует только ее собственное гражданство.
Россия не признает двойное гражданство за исключением особых случаев, таких как семейные обстоятельства и тому подобное. В Финляндии таких ограничений нет.
Саули Ниинистё уделяет много внимания отношениям Финляндии и России. Наверное, нет ничего удивительного в том, что он в то же время становится все более убежденным патриотом Скандинавии. Когда я спрашиваю об отношении к Швеции, чьей частью Финляндия была более 700 лет — значительно дольше, чем Сконе, — я слышу в его ответе эмоциональный заряд.
— Мы знаем друг друга века, более тысячи лет. Финляндия в составе Швеции значила гораздо больше, чем просто часть Швеции, Финляндия помогала создавать страну. Шведская правовая система стала нашей правовой системой, и когда Финляндия стала частью Российской империи, царь пообещал, что в Финляндии будет по-прежнему действовать шведская конституция. Эта история также интересна с той точки зрения, что Швеция изменила свою конституцию практически сразу после этих событий. Мы же в Финляндии придерживались ее еще почти сто лет.
То, что финское правовое общество покоится на шведском основании, принципиально важно для Саули Ниинистё. Когда царь в конце XIX века начал предпринимать меры по русификации и постоянно пытался ограничивать автономию Финляндии, финны призвали на защиту шведскую конституцию.
— Шведская конституция помогла защитить автономию Финляндии и помогла создать то национальное чувство, с которого мы начали нашу беседу. И хотя мы и были частью Российской империи более ста лет, в Финляндии уцелели шведоязычное меньшинство и его культура. Обе группы смешивались друг с другом. Это важно.
Сотрудничество со Швецией становится все более значимым, и оно основывается не только на вопросах обороны и экономики. У нас со Швецией глубокое взаимопонимание и общие ценности, говорит Ниинистё.
Он вспоминает свой визит в Стокгольм вместе с женой Йенни Хаукио (Jenni Haukio) (автором нескольких поэтических сборников) несколько лет назад.
— Мы пошли на один концерт, где встретили Стефана и Уллу Лёвен (Stefan, Ulla Löfven — нынешний премьер-министр Швеции и его жена, прим. пер.). Стефан спросил Йенни, кто ее любимый финский поэт. Йенни ответила, что Эва Килпи (Eeva Kilpi). И тогда Стефан и Улла моментально стали цитировать Килпи, по-шведски. Это произвело на меня впечатление. Вероятно, раньше я не сталкивался с таким пониманием финской культуры в Швеции, с тем, что ее так ценят.
Ниинистё немного смущенно улыбается.
— К сожалению, должен признать, что я не могу в свою очередь процитировать какого-нибудь шведского поэта.
Финляндия — единственная, кроме Швеции, страна в мире, где шведский язык согласно Конституции является официальным, наравне с финским. Как видно, Ниинистё принадлежит к тем представителям власти, которые считают, что шведский элемент в Финляндии важен и по историческим, и по экзистенциальным причинам. Правопопулистские «Истинные финны», которые сейчас заняли место в правительстве, придерживаются противоположного мнения и последовательно пытаются добиться отмены шведского языка в Финляндии.
Недавно правительство решило, что Финляндия проведет эксперимент с несколькими добровольно вызывавшимися школами, заменив обязательный шведский язык в качестве второго иностранного на какой-то другой язык — по предварительному предложению, русский в школах восточной Финляндии.
— Давайте лучше поговорим о значении шведского языка в более общем плане, — говорит Ниинистё, когда я спрашиваю его об эксперименте, — Когда я, будучи финном, езжу по миру, мне почти всегда задают вопросы о скандинавской модели. Ведь мы очень хорошо знаем, что скандинавские государства — это уникальная группа стран, причем очень уважаемая в мире. Сейчас происходят глобальные изменения.
В то же время существование ЕС под вопросом. На фоне всего этого связи скандинавами в будущем станет еще важнее. И раз мы полноценно будем в ней принимать участие, то хорошо, что в Финляндии говорят по-шведски.
Сам Ниинистё говорит по-шведски большую часть интервью. Когда он хочет выразить что-то особенно четко, он переходит на финский, а затем обратно на шведский.
Ниинистё пристально следит за событиями после избрания Трампа и за продвижением популизма в Европе.
— Как избрание Трампа повлияет на Финляндию?
— Трамп во время своей избирательной кампании говорил громкие слова. На практике не так уж просто оказалось выполнить все, что он обещал. Он — не единственный политик, который выражался таким образом во время предвыборной агитации, а затем столкнулся с проблемами.
Что дальше? Что он думает по вопросам торговли? Это мы скоро узнаем. Я не слышал, чтобы он говорил что-то отрицательное про Договор о зоне свободной торговли с ЕС, например.
— Что произойдет, если Марин Ле Пен (Marine Le Pen) выберут президентом Франции?
— Я не люблю спекулировать о плохом.
— Но почему именно сейчас популисты пользуются таким успехом?
— Это зависит от страны. В Нидерландах несколько различных групп избирателей поддерживают Герта Вилдерса (Geert Wilders), не только правые экстремисты, но и избиратели, которые недовольны той системой, которая у них была год за годом. Та же причина лежит за успехом «Истинных финнов». Народ устал от старой системы с тремя большими партиями, из которых две всегда сидят в правительстве. И если это основная причина, в том числе, успехов Вилдерса, то они не заслуживают такого беспокойства, как мы полагали.
Когда популисты придут к власти в больших могущественных странах, главное, чтобы ЕС выдержал, говорит Ниинистё.
— Мы должны не дать ЕС распасться. Это важно для Финляндии и всех европейских стран — но особенно для маленьких.
В то же время Ниинистё старательно придерживается своего собственного стиля в роли президента Финляндии. После аннексии Крыма многие лидеры стран ЕС — со Швецией во главе — предпочли заморозить контакты высшего уровня с российским правительством. Ниинистё поступил иначе и регулярно встречался с Путиным.
Поэтому недавнюю встречу министра иностранных дел Маргот Валльстрём (Margot Wallström) с русским коллегой Сергеем Лавровым в Москве можно расценить как небольшой триумф Ниинистё. В любом случае, он не подает виду.
— Возможно, наши отношения с Россией несколько отличались от шведских. Мы этого не скрываем. Но мы все это время знали, что между Россией и европейскими странами продолжают существовать множество контактов. Даже у США такие контакты были. Но это делается неофициально. А у нас нет никаких причин умалчивать о наших диалогах с Россией. На последнем саммите НАТО также обсуждались контакты с Россией.
— Чего, по вашему мнению, вы добились благодаря этим контактам?
— Я кое-что знаю о ходе мыслей русских, когда дело касается глобальных вопросов. Больше, чем можно прочитать или узнать из открытых источников. И, конечно, у нас есть общая граница. Часто нам необходимо обсуждать с Россией вещи, которые не лежат в политической области.
Между тем, остается фактом, что Кремль умело превращает практические вопросы в политические, когда это ему выгодно. Например, в конце 2015 года Россия внезапно и без предупреждения открыла границу с Финляндией. Несколько месяцев спустя Ниинистё встречался с Медведевым в Мюнхене и очень ясно дал понять, что Финляндии не нравится новая линия.
Медведев отказался признать вину. Но инциденты прекратились.
— Вы когда-нибудь сердились на Путина?
— Гневом делу не поможешь. Конечно, нужно очень тщательно анализировать, что может стоять за какими-то явлениями, — вот о чем я много думал. У Норвегии были те же проблемы, и в норвежском отчете утверждалось, что все произошло случайно. Но я так не думаю. Таким способом Россия подала знак. Ведь Россия потом официально заявила, что они хорошо охраняют свою границу, в то время как ЕС платит за это миллиарды Турции.
— Произошедшее символично в контексте совместной истории России и Финляндии. Всегда нужно быть готовым к тому, что договор будет нарушен. Как вы относитесь к этому обстоятельству?
— Нам не обязательно постоянно ходить на цыпочках. Мы ведем беседу, обсуждаем проблемы. Но, с другой стороны, мы усиливаем оборону Финляндии. Важно, чтобы все об этом знали, и за пределами Финляндии тоже. Это помогает в диалоге с Россией.
— А русские это понимают?
— Они же знают Финляндию.
Больше президент ничего не говорит.
Факты. Саули Ниинистё (Sauli Niinistö)
Возраст: 68 лет
Карьера: Юрист. Член парламента Финляндии с 1987 по 2003 и с 2007 по 2011 год. Председатель партии Национальная коалиция в 1994-2001 годах. Министр юстиции в 1995-1996 годах. Министр финансов в 1996-2003 годах. Председатель парламента в 2007-2011 годах. В 2012 году был избран президентом Финляндии на шестилетний срок.
На посту министра финансов Ниинистё был самым популярным политиком Финляндии. Его честный грубоватый стиль пришелся по вкусу финнам, и в 2007 году на парламентских выборах он получил максимальное количество голосов за всю историю.
Ниинистё овдовел в 1995 году, когда его жена погибла в автокатастрофе. У него два взрослых сына, Матиас и Нуутти. В 2009 году он женился снова — на Йенни Хаукио, поэтессе, издавшей несколько книг. Еще один член семьи — бостон-терьер Ленну.
В 2004 году он и его сын Матиас сумели выжить во время цунами в городке Кхаулак (Таиланд — прим. ред.), крепко ухватившись за телефонный столб.
Ниинистё написал несколько книг, в том числе Viiden vuoden yksinäisyys («Пять лет одиночества») о своем вдовстве.
Президент
Финляндия — республика с народоизбранным президентом во главе.
В 2000 году Конституция была изменена, и полномочия президента сократились, в первую очередь в сфере внешней политики. Сегодня важнейшая задача президента — заниматься внешней политикой вместе с правительством.
